Обещание - Пиколт Джоди Линн - Страница 71

• Предыдущая
• 71/109
• Следующая

Судья достал из банки еще один орех и, перекатывая его во рту, повернулся к Джордану.

— А вы?

— Ходатайство об изъятии из дела протокола допроса моего подзащитного в больнице, который явно проводился с нарушением прав Миранды [10].

— Чепуха! — воскликнула Барри. — Он мог в любое время уйти.

Джордан обнажил зубы в подобие улыбки.

— Явно незаконно, — настаивал он. — Мой подзащитный вряд ли мог ходить, когда ему только что наложили семьдесят швов на голове. Он находился под действием различных болеутоляющих. И ваши детективы отлично это знали.

— Будете продолжать в том же духе, — заявил судья, — и мне даже не придется читать ходатайства.

Джордан снова повернулся к Пакетту.

— В течение недели я пришлю вам…

— На что я с удовольствием отвечу, — добавила Барри.

— Пустая трата времени, Барри, — пробормотал Джордан. — Вашего времени, не говоря уже о времени моего подзащитного.

— Вы…

— Стороны!

Джордан откашлялся.

— Приношу свои извинения, Ваша честь. Мисс Делани вывела меня из себя.

— Я так понимаю, — сказал Пакетт, — что вы оба к концу недели предоставите мне ходатайства?

— Без проблем, — заявил Джордан.

— Да, — кивнула Барри.

— Хорошо. В таком случае, — подытожил Пакетт, делая над календарем пассы, как будто предсказывая дату, — назначим слушание на седьмое мая.

Джордан собирал портфель, наблюдая, как Барри Делани складывает бумаги, и вспоминал свою бытность прокурором: невероятное количество документов и нехватку времени, чтобы отправить правосудие по каждому делу. И ради Криса Харта он надеялся, что времена не изменились.

По давней привычке он придержал двери для мисс Делани, хотя и считал, что обвинитель больше похожа на питбуля, чем на представительницу слабого пола. Они шли по коридору суда, оба злые и молчаливые, обоим грезилась собственная победа. Внезапно Барри повернулась и преградила Джордану дорогу.

— Если признaете вину, — прямо заявила она, — мы переквалифицируем дело на непредумышленное убийство.

Джордан скрестил руки на груди.

— От тридцати до пожизненного, — добавила Барри.

Джордан никак не отреагировал, и она медленно покачала головой.

— Послушайте, Джордан, — стояла Барри на своем, — он сядет, так или иначе. И мы оба знаем, что у меня все козыри на руках. Вы же видели неопровержимые улики: отпечатки пальцев, пулю, траекторию прохождения пули через голову — и мы прекрасно понимаем, что сама она так выстрелить себе в голову не могла. Любому присяжному уже этого будет достаточно, он даже не заметит ваши потуги отвлечь внимание. Если согласитесь на тридцать лет, то, по крайней мере, когда Харт выйдет, ему не будет и пятидесяти.

Джордан секунду подождал и разомкнул руки.

— Вы закончили?

— Да.

— Отлично.

И он пошел дальше по коридору.

Барри побежала за ним.

— И каков ответ?

Джордан остановился.

— Ответ? Я расскажу своему подзащитному об этом смехотворном вздоре, который вы только что назвали предложением, по единственной причине: я обязан это сделать. — Он пристально взглянул на Барри, на его лице играло подобие улыбки. — Я работаю намного дольше вас, — продолжал он. — Откровенно говоря, я раньше был в вашей шкуре. Я привык играть в игру, которую вы предлагаете сейчас. Чем ясно даете мне понять, что не настолько уверены в обвинительном приговоре, как хотите показать. — Он кивнул головой. — Тем не менее я поговорю со своим подзащитным, — пообещал он. — Увидимся в суде.

Когда Джордан закончил рассказывать, Крис забарабанил по столу.

— Тридцать лет… — упавшим голосом произнес он, несмотря на то что изо всех сил пытался сохранять хладнокровие. Он посмотрел на адвоката. — Сколько вам лет?

— Тридцать восемь, — ответил Джордан, отлично понимая, к чему приведет этот разговор.

— Это… целая жизнь, — сказал Крис. — Вдвое больше, чем мне сейчас.

— Но все же, — возразил Джордан, — практически вдвое меньше пожизненного. И возможность освободиться досрочно.

Крис встал и подошел к окну.

— Как мне поступить? — негромко спросил он.

— Я не могу тебе сказать, — ответил Джордан. — Я уже говорил: ты для себя должен решить три вопроса. И один из них: предстанешь ты перед судом или нет.

Крис медленно повернулся.

— Если бы вам было восемнадцать лет, на моем месте… как бы вы поступили?

На лице Джордана заиграла улыбка.

— У меня был бы такой же офигенный адвокат?

— Разумеется, — засмеялся Крис. — Ни в чем себе не отказывайте.

Джордан встал и сунул руки в карманы.

— Я не стану заверять тебя, что победа — дело решенное, потому что это не так. Но не стану и пугать, что наше дело труба. Хотя могу сказать, что если ты признaешь себя виновным, то проведешь тридцать лет за решеткой, задаваясь одним и тем же вопросом: а если бы мы выиграли дело?

Крис кивнул, но ничего не ответил, просто смотрел на заснеженные поля за окном тюрьмы.

— Не нужно решать прямо сейчас, — добавил Джордан. — Все хорошо обдумай.

Крис прикоснулся ладонями к холодному стеклу, оставляя на нем таинственные тени.

— Когда начнется суд?

— Седьмого мая, — ответил Джордан. — Выбирают присяжных.

Плечи Криса задрожали. Джордан подошел к нему, решив, что известие о том, что в тюрьме придется просидеть еще три месяца, стало последней каплей. Но прикоснувшись к плечу подзащитного, понял: Крис смеется.

— Вы суеверны? — спросил Крис, вытирая глаза.

— А что?

— Седьмого мая у Эмили день рождения.

— Шутишь? — изумился Джордан.

Он попробовал представить, как поступит Барри Делани, когда сложит два и два. Может, черт побери, вкатит в зал суда торт из мороженого, чтобы угостить присяжных, пока будет выступать со вступительной речью. Он изо всех сил пытался придумать ходатайство, которое нужно подать, или свидетеля, которого необходимо пригласить, чтобы отсрочить начало слушания. Он раздумывал, станет ли потакать защите Пакетт.

— Дерзайте, — заявил Крис так тихо, что сначала Джордану показалось, будто он ослышался.

— Что-что?

— Сделка о признании вины… — Крис скривил губы. — Пусть катятся с ней ко всем чертям!

Никакими писаными правилами не запрещалось Гас и Майклу рассказывать о своих еженедельных встречах, но они продолжали обедать тайком (все равно что скрывать улыбку на похоронах), украдкой пробираясь в закусочную, как будто пересекали вражескую границу. В известном смысле так и было: велась война, и они легко могли оказаться лазутчиками, которые искали утешения у человека, имеющего все причины предать тебя, как только повернешься к нему спиной. С другой стороны, они в прямом смысле могли стать друг для друга спасательным кругом.

— Привет! — выдохнула Гас, опускаясь за столик, и улыбнулась Майклу, который листал заламинированное меню. — Как у него сегодня дела?

— Нормально, — ответил Майкл. — Ждет, когда ты придешь.

— Он до сих пор болеет? — спросила Гас. — На прошлой неделе он ужасно кашлял.

— Сегодня намного лучше, — успокоил ее Майкл. — Ему дали микстуру от кашля.

Гас разложила на коленях салфетку. При виде Майкла у нее по телу пробегал холодок, как у влюбленной школьницы. Она была знакома с Майклом двадцать лет, но лишь сейчас по-настоящему начала его узнавать, как будто случившееся изменило не только ее восприятие окружающего мира, но и людей, его населяющих. Почему раньше она не замечала, что голос Майкла так легко может успокоить? Что у него такие сильные руки, такие добрые глаза? Что он слушает ее так, будто вокруг больше никого нет?

Гас в полной мере и даже с некоторым чувством вины осознавала, что разговоры, которые она ведет с этим человеком, она должна вести со своим мужем. Джеймс все еще отказывался говорить о сыне, как будто само имя Криса и выдвинутые против него обвинения были огромной черной летучей мышью, которую стоит лишь освободить — и она расправит свои крылья, станет кричать и больше никогда не вернется туда, откуда ее выпустили. Гас с нетерпением ждала этих субботних встреч, проходивших в часы посещений в Графтонской тюрьме, потому что был человек, с которым она могла поговорить.

• Предыдущая
• 71/109
• Следующая