Привести в исполнение - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 30
- Предыдущая
- 30/61
- Следующая
Женьки на месте не было, судя по бумагам на столе, в прошедшие дни он тоже не работал. Попов просмотрел ответы на запросы, рассортировал накопившиеся документы. Ничего положительного.
Сергеев вошел бесшумно, как большая кошка. Сухо поздоровался, положил перед коллегой листок с записями.
– Когда мы возвращались из Степнянска, эту машину проверял на трассе какой-то странный пост. Ни одна из служб его не выставляла, в дивизионе тоже ничего не знают. Викентьев рассмотрел сержанта – он похож на фигуранта «Трассы».
Попов прочел записку.
– Черная «Волга»… Наверное, она нас и обгоняла…
– Я вызвал водителя на пятнадцать. Займись.
– Чего такой хмурый? – улыбнулся Попов, но ответной улыбки не увидел.
– Женька заболел. Пошел в поликлинику, его сразу в онкологию. А сейчас Вера звонит, плачет… Надо ехать разбираться…
– Я с тобой.
По дороге Попов думал о черной «Волге». Если она напоролась на преступников, то появляются хорошие свидетели. Хотя если это были преступники, то почему они их отпустили?
Только когда подъехали к зловещим серым корпусам онкологического диспансера, у него шевельнулась тревога: почему сюда? Ну, кололо в боку, мало ли что бывает… А здесь-то все – предел…
Женька лежал в четырехместной палате, чувствовалось, что он испуган, выбит из колеи обстановкой, хмурыми, с печатью обреченности лицами больных и холодной отстраненностью персонала.
– Черт знает что, – растерянно улыбаясь, говорил он. – Положили, ничего не говорят, теперь собираются выписывать…
– Ну и хорошо, – бодро сказал Попов. – Дома полежишь недельку и – вперед!
– Как чувствуешь? – спросил Сергеев и тоже постарался изобразить улыбку. – И вообще – как дела?
– Я стараюсь глубоко не дышать, тогда все хорошо… А тут у них порядок, чистота. Веру без сменной обуви не пропускали, домой возвращалась… Вы-то как прошли?
– А не было никого на входе…
– Ну, наверное, и те так проходят, без всякой сменной обуви. Болтают, что их нарочно пропускают, но вряд ли…
– О ком ты? – Попов обратил внимание, что Женька сильно изменился, хотя и не мог понять, в чем состоит суть этих изменений.
– Спекулянты… Конфеты продают по десять рублей, кофе растворимый по пятнадцать… С доставкой…
– А зачем тут?
– Чтоб врачам дарить… Родственники берут… Сам видел – женщина слезы вытерла и улыбается сестре: «Презентик возьмите…»
– Расстреливать их, сволочей, надо, – громко сказал тучный мужчина с соседней койки. – Только кто тогда останется…
Попов почувствовал, что говорить с товарищем не о чем: он находился в другом мире, и все, что происходило вне его, Гальского не интересовало. Эта потусторонность относительно обычной жизни и бросалась в глаза. Рассказывать о черной «Волге» было бы просто глупо.
Наступила томительная пауза.
– Ладно, Женя, мы переговорим с заведующим, узнаем, что к чему, потом зайдем, расскажем, – мягко сказал Сергеев и встал.
– Узнайте, ребята, узнайте, – оживился Гальский. – Только аккуратней… Он мужик строгий, а вы без сменной обуви…
«Что он, бедолага, зациклился?» – подумал Попов и тут же получил ответ на свой вопрос.
– Кто такие? Как сюда попали? Почему нарушаете санитарный режим? Дорогу им заступил черноволосый мужчина в накрахмаленном халате с цветным вензелем на карманчике, из которого выглядывали очки и авторучка. Мужчина был невысок, это особенно бросалось в глаза, когда он стоял рядом с Сергеевым, едва доставая головой до груди майора. Похоже, что именно этот контраст и распалял коротышку, добавлял в голос начальственные модуляции, дающие понять, кто здесь хозяин положения.
– Из областного уголовного розыска, – тихо сказал Сергеев. – Пришли проведать товарища.
– Хоть из ЦК КПСС! Где ваша сменная обувь?
Сергеев отступил на шаг и опустил взгляд.
– Вы ведь тоже в туфлях.
Черноволосый напыжился и подскочил к майору вплотную, словно собирался смести его с пути, затоптать, согнуть в бараний рог.
Девчонки-санитарки с интересом наблюдали за происходящим.
– Вы меня с собой не равняйте, я заведующий отделением!
– Насколько я понимаю, санитарный режим для всех один, – по-прежнему спокойно сказал Сергеев и чуть качнулся вперед. – Мы как раз хотели с вами поговорить.
– Для этого есть приемные часы. – Ощутив легкий толчок ста тридцати килограммов тренированных мышц, заведующий несколько сбавил тон и сделал шаг назад. – А сейчас покиньте отделение.
Он повернулся и направился к своему кабинету. Сергеев и Попов пошли следом.
– Мы ведь рядом со смертью работаем, понимать надо, – примирительно произнес черноволосый, садясь в кресло. – В порядке исключения я вас приму. Кем интересуетесь?
«Ну и жук, – подумал Попов. – При персонале нагнал холоду, крутизну показал, а потом без свидетелей отработал назад. Много есть таких типов, правда, в белых халатах еще не встречал…»
– Женя Гальский, – сказал Сергеев. – Он у вас в третьей палате.
– Завтра мы его выпишем, – деловито ответил врач. – У него четвертая стадия, метастазы…
– А как лечить? – не понял Сергеев, и Попов, обманутый будничностью тона, тоже ничего не понял, хотя под сердцем ощутил холодок дурного предчувствия.
– Побудет дома на бюллетене с месяц, может, полтора-два…
– И что? – спросил Попов. – Потом-то что делать?
Врач пожал плечами.
– Что делают с покойником?
В кабинете наступила тишина, только капал кран в углу у двери.
– Какого покойника?! – процедил Сергеев, сдерживая ярость. – К вам поступил пациент, капитан милиции, наш товарищ, а вы вместо того, чтобы лечить, облучать, оперировать, что там еще делают, вы уже списали его на тот свет?!
Сергеев обернулся к Попову за поддержкой, но тот подавленно молчал. Он был полностью растерян.
– Просто уже поздно, ничего сделать нельзя. И потом, вы же знаете, что у нас за медицина! Ни лекарств, ни методик…
– Что же вы ему скажете? – с трудом выговорил Попов.
– Вообще-то, на Западе говорят больным всю правду…
– Там же еще, кроме этого, наверное, лечат! – Сергеев встал. – Ладно, я вас понял. Разберемся.
Он сделал шаг к двери, но вернулся.
– Если вы скажете Женьке, что отправляете его умирать… – Гигант навис над столом заведующего, излучая импульсы, которые нередко заставляли отпетых бандитов бросать оружие. Скрипнули намертво сжатые челюсти. – В общем, не надо этого говорить! Простуда, инфекция, травма – придумайте что-нибудь правдоподобное.
И на ходу сказал Попову:
– По-моему, они тут ни черта не понимают. Покажем Женьку профессору, надо будет – отправим в Центральный госпиталь…
Заведующий молча смотрел им вслед.
Когда они вернулись в палату, Гальский сидел на кровати, не сводя взгляда с дверного проема.
– Ну что?
Сергеев махнул рукой.
– Разве поймешь этих коновалов! Они горазды только туману напускать. Какое-то воспаление, они его по-тарабарски называют… Рассосется! Надо будет дома посидеть в тепле, отвары из трав попить.
– Правда? – Непонятная потусторонность исчезла, перед ними был прежний Женька Гальский. Но только на один миг. Было заметно, что он тут же вновь погрузился в свой мир. – Они как-то странно смотрят… И истории болезни прячут…
– Не обращай внимания, – бодро гудел Сергеев. – Мы тоже у себя сколько лишнего туману напускаем… В общем, завтра пришлем за тобой машину!
В коридоре Сергеев дернулся было к двери заведующего.
– Хочу его, гада, обидеть… Да может ведь на Женьке отыграться… Ладно, ну его к черту…
Подавленные, оперативники вернулись в управление.
– Ты знаешь, ужасно это, и Женьку жалко, но у меня такое чувство, будто вдобавок еще вывозился в говне, – сказал Попов.
– Точно, – кивнул Сергеев и второй раз за день скрипнул зубами.
Глава двенадцатая
Пожалуй, давно в Тиходонском уголовном розыске не опрашивали свидетеля так подробно, как капитан Попов гражданина Опрышкина – водителя черной «Волги» госномер «А 12-76 ТД».
- Предыдущая
- 30/61
- Следующая
