Личная жизнь знаменитости - Макколи Барбара - Страница 7

Казалось, она не осознавала присутствия Эвена в комнате, хотя часто взглядывала на него, поднимая очки на лоб. Внезапно глаза ее загорались от какой-то новой идеи и она бросалась записывать ее в свой блокнот карандашом, который потом засовывала за ухо.

Эвен сидел за обеденным столом, набрасывая один за другим эскизы будущей постройки. Он понимал, что они приближаются к завершению проекта и на очереди тщательная проработка деталей.

Эвену очень нравилась ее взыскательность в работе, он и сам грешил тем же. В области строительства есть много людей, которые считают, что все и так сойдет, но он не мог с этим мириться, не выносил неряшливой работы и срезанных углов. У него годы ушли на то, чтобы подобрать подходящую строительную команду и поставщиков, мужчин и женщин, которые были так же тщательны и щепетильны в работе, как и он сам.

Он закончил уже десятый эскиз и передвинул его к ней по столу.

- Ну как?

- Почти годится, - она постукивала себя по подбородку, изучая рисунок. - Я думаю, надо сделать повыше потолок, тогда часовня будет напоминать собор. Венчание - это духовное и эмоциональное соединение двух людей. Соединение навеки. Мы должны создать обстановку, которая всячески поддерживает это обещание вечной любви и дружбы. Не только в умах и сердцах, но и в душах.

Он не знал, что ответить. Разговоры про сердца, обещания вечной любви не были его сильной стороной. Но ему было понятно, что ответ и не нужен. За эти пару часов он понял ее манеру работы. Она задавала сама себе вопрос или высказывала какое-то замечание, обдумывала его некоторое время, потом откладывала в сторону, затем возвращалась к отложенному, и постепенно все кусочки складывались в стройную и точную картину.

Он узнал о ней очень много: что ей нужны очки только для работы с текстом, что она любит, чтобы в воде не было льда, что никогда не смотрела реалити-шоу. Он чувствовал, что знает о Марси больше, чем о любой женщине, с которой когда-либо встречался.

Сейчас он наблюдал, как она, взяв карандаш из-за уха, дорисовала прямоугольное окно на эскизе и вернула ему.

- Может быть, вот здесь сделать окно из цветного стекла? Проходящий через него свет придаст пространству неземной вид.

Он кивнул.

- Чудесная идея. Правда, у нас нет времени изготовить его, зато есть две недели, чтобы найти подходящее готовое.

Лицо Марси светилось энтузиазмом.

- Охотничий азарт горячит кровь. Так говорила моя тетя Хэтти всякий раз, когда мы с ней шли в субботу на барахолку.

Эвен подумал, что если она продолжит вот так смотреть на него - раскрасневшаяся, зеленые глаза горят, - его кровь закипит прямо здесь и прямо сейчас.

Когда пару часов назад он довольно неожиданно для себя поцеловал ее, у него было при этом непреодолимое желание стереть с ее лица строгое выражение. Но в то же время он понимал, что, поскольку им надо вместе работать, его поцелуй должен быть простым и дружеским. Но вдруг случилось невероятное - она ответила на поцелуй. И уже не стало ничего простого и ничего дружеского.

Было очень горячо. И очень эротично.

Ему не нравилось, когда он так выходил из равновесия. Он гордился тем, что всегда мог держать себя в руках, особенно если это касалось женщин, секса. Но когда ее теплые мягкие губы прижались к его губам, когда она положила руки ему на грудь, чуть-чуть застонав, он утратил самоконтроль. Ему хотелось взять ее на руки, отнести к себе в постель и продолжить то, что он начал.

- Эвен, думаю, это прекрасная идея.

Вздрогнув от неожиданности, он посмотрел на нее. Господи, она мысли читает, что ли? Или он произнес их вслух?

- Прекрасная идея?

- Эта арка вот здесь. Мне очень нравится.

Она смотрела через его плечо на эскиз.

- Мы можем расписать ее вьющимися розами. Это создаст впечатление дерева.

Он был так занят своими мыслями о Марси, что не понимал, какие линии выводит его рука. Она наклонилась и постучала пальцами по его рисунку.

- Вот здесь, над французским окном, мы сделаем отверстие с полукруглым сводом и застеклим его цветным стеклом. Это придаст мягкость пространству.

Эвен привык очень тесно работать с клиентами на стадии разработки, но он никогда не работал так тесно и никогда не был так растерян и смущен. Марси пахла жимолостью. Этот запах знаком ему с детства - дикая жимолость росла за домом, в котором он жил ребенком. Он хорошо помнил сладкий вкус цветов жимолости, когда он их жевал.

- О, и здесь тоже, - явно не замечая его смущения, она придвинулась ближе и, задевая рукой его руку, продолжала: - Как раз здесь войдет невеста. Я думаю, чем шире и выше будет дверь, тем сильнее впечатление.

Она замолчала, погрузившись в свои мысли, вновь стала расхаживать по комнате и делать заметки в блокноте. Он же выдохнул воздух - когда она была так близко, он не решался дышать. Господи! Как ему трудно быть с ней рядом. И хотя он запретил себе всерьез флиртовать с Марси, он не мог не думать, какова она, с ее неукротимой энергией, в постели.

Очень уж интересно!

Конечно, у него не было намерения спать с ней. Целоваться - это одно. А увлечь ее в постель - совсем другое дело. В лучшем случае, это просто неудобно. Не только потому, что она подруга Клэр. Она не девушка для одной жаркой ночи или даже для страстного, но бесследно проходящего романа. Она из тех девушек, на которых женятся.

Его передернуло от этой мысли, и он снова попытался сосредоточиться на очередном эскизе. Да, она явно права со своими предложениями. Он внес исправления в свой рисунок. Вновь взглянув на нее, он увидел, что она водит своим карандашом по губам.

Проклятие!

Будь на ее месте любая другая женщина, он бы подумал, что она специально его дразнит. Но это Марси. И она даже не подозревает, что сводит его с ума.

Когда она начала грызть карандаш, он напрягся и постучал своим карандашом по столу:

- Марси!

- Да-да?

- Не надо.

- Не надо что?

- Жевать карандаш.

- Вас это беспокоит?

- Ну да. - Она посмотрела на него смущенно, и он сказал, нахмурившись: - Это вредно для зубов.

- Правда? - она спустила очки со лба на нос и уставилась на карандаш.

Возможно, и впрямь вредно, подумал Эвен. Расправив плечи, он откинулся на спинку стула.

- Может быть, нам устроить перерыв?

- Ладно, я пойду к себе, а вы тут…

- …сидите.

- Но я…

- Садитесь. - Он оттащил ногой от стола один из стульев.

Она уселась на него, но была напряжена, как строительный брус, и к ее спине можно было прикладывать уровень. Эта непрошеная мысль рассмешила его. Такая сладкая булочка.

- Расскажите мне, пожалуйста, о вашей тете, - попросил он.

- О тете Хэтти? - Марси заложила волосы за уши. - Это сестра моей мамы, она старше ее на 12 лет. Мы все жили в маленьком городке Бербридж, и, когда не стало моих родителей, она взяла меня к себе.

Схватив клочок бумаги со стола, она мяла его пальцами. Наблюдая за ней, Эвен спросил:

- Как они погибли?

- Мы жили в очень старом доме, и он загорелся из-за неисправной проводки. Спальня родителей была в глубине дома. Пожарные не успели туда вовремя. Все, что я помню: я на лужайке перед домом и тетя, плача, держит меня. Мне было только восемь.

Эвен сопротивлялся желанию накрыть своей рукой ее руки.

Господи, какой это ужас, проклятие, что же еще тут можно сказать? - подумал он.

- Все считали тетю Хэтти - ее зовут Генриетта Тэтчер - странной, потому что она всегда сооружала скульптуры из всевозможных обломков: железных, деревянных и разных других, всего, что находила на обочинах дорог, на задних дворах. - Марси улыбнулась и продолжила: - А теперь, когда я сделала себе имя, ее называют личностью, потому что знают, что она моя тетя. Она продает свои работы в галереях по всей стране.

Марси раскрыла ладонь. Оказалось, она не просто крутила листок бумаги, а сложила из этого листка крохотную птичку. Эвен, приподняв брови, смотрел на нее.