Закон волков - Херст Дороти - Страница 10

• Предыдущая
• 10/57
• Следующая

Внезапно, по какому-то незаметному знаку, волки с воронами прекратили игру. Самый крупный ворон с блестящими перьями уселся рядом с Рууко на валуне, который Борлла с Уннаном утром пытались объявить своим.

— Итак, Гладкое Крыло, что за добычу видел ты в Долине? — обратился Рууко к ворону как к равному. — Лосей на Великой Равнине нет.

— Добыча по-прежнему уходит, Долина пустеет. И все же есть где поохотиться, лосей осталось много. — Воронам, очевидно, ничто не мешало разговаривать нормальным языком, когда они того хотели. Гладкое Крыло, высокий и величественный, гордо возвышался над притихшими птицами — теперь, когда они сидели спокойно, я наконец их сосчитала: всего семь, а не дюжина, и многие едва ли крупнее Тлитоо. Гладкое Крыло продолжал: — Волки Скалистой Вершины и люди захватывают что могут, но для знающих волков добыча есть. И коней много, и лоси никого не боятся.

— То, что нам надо, — встрял Минн. — Бесстрашные лоси!

— А-а, прошлогодний щенок! — Гладкое Крыло, хоть и более сдержанный, чем Песнь Дождя, все же не прочь был подразнить Минна. — Бесстрашная добыча — лучшее средство от ожирения и неповоротливости. Вот туры, например, вкусные: на прошлой неделе длиннозуб завалил для нас такого — перышки оближешь. Может, и ты поймаешь тура, Минн-волчишка?

О турах нам рассказывал Тревегг — мол, одного зверя хватит, чтобы целая стая не голодала многие недели: они огромные и опасные, каждый самец весит, как два десятка волков…

Слова Гладкого Крыла явно задели Минна.

— И против тура не побоюсь выйти! — заявил он, с вызовом глядя на Рууко. — Почему мы на них не охотимся? Самое время показать Скалистой Вершине, кто тут хозяин!

— Пока есть другая добыча, туров мы не трогаем, — терпеливо объяснил вожак. — И туры, и сломанные ребра пусть достаются верховным волкам, нам достаточно лосей. Отстань от него, Гладкое Крыло.

— А над кем тогда потешаться? — обиженно, как отшлепанный щенок, вскинулся ворон. — С каких пор волки так посерьезнели? «Ах, не смейтесь над волчонком, а то он не сможет охотиться, бедняжка!»

Минн прыгнул, чтобы его ухватить, и Гладкое Крыло прокаркал:

— Гладкое Крыло! — предостерегающе бросил Рууко.

Рууко зарычал уже не шутя и прыгнул на вожака птиц; тот успел перелететь на лежачее дерево, Песнь Дождя устроилась рядом.

— У тебя совсем нет чувства юмора, Рууко! — заявил Гладкое Крыло, приглаживая встрепанные перья.

— Потому ты и выглядишь стариком до времени, не в обиду Тревеггу будь сказано, — поддакнула Песнь Дождя. Старый волк, поймав ее взгляд, лишь ухмыльнулся в ответ.

— Наверняка красавица Рисса легко найдет другого спутника… — задумчиво произнес ворон, привставая, словно для нападения на Рууко.

— Я сказал — довольно! — огрызнулся волк. — А теперь, Гладкое Крыло, если не собираешься все лето питаться мошками и ягодками, давай подробнее о добыче.

Вожак воронов, обиженно вздохнув, тряхнул перьями, устроился поудобнее и заговорил неожиданно серьезным тоном — так что Аззуен, чуть не оттолкнув меня, даже протиснулся вперед, чтобы лучше слышать.

— И волки Скалистой Вершины, и люди оттесняют добычу с привычных мест и не думают брать нас в долю… Вокруг все меняется. — Рууко сунулся было перебить, и Гладкое Крыло смерил его взглядом. — Меняется больше обычного, причем в худшую сторону. Я не понимаю, что происходит. Что-то творится со зверьем, что-то беспокойное зреет в воздухе. Это настораживает. — Помолчав, ворон встряхнулся, в глазах мелькнуло прежнее озорство. — И все же равнины Высокой Травы богаты дичью, вокруг полно коней и антилоп, возвращаются лоси. Вас ждет хорошая охота.

— А что такое люди? — звонко тявкнула рядом со мной Марра. — И кто такие волки Скалистой Вершины?

— Тихо! — прошептал Аззуен. — Не мешай.

— Равнина Высокой Травы примыкает к Скалистой Вершине, — произнес Рууко, не обращая на нас внимания, — стая Скалистых давно на нее претендует. Да и люди там слишком близко.

— Если там добыча, туда нам и идти, — решительно вмешалась Рисса. — Скалистые по клочку отбирают наши земли, хватит уже терпеть!

— Я буду иметь в виду, — блеснул глазами Гладкое Крыло. — Тогда давайте обсудим охоту, а то я устал жить на одних кротах и мышах, слишком уж костисты.

Он оценивающе оглядел нас, щенков, будто раздумывая, не наброситься ли на нас вновь, потом с тоскливым вздохом отвернулся и полетел к скале, где сидела Рисса. К ним присоединились Рууко, Тревегг и еще два ворона.

Говорили они слишком тихо, прислушиваться мне вскоре наскучило; я наблюдала, как волки устраиваются на отдых перед ночной охотой, как вороны скачут по поляне без дела…

Кто-то дернул меня за хвост. Я вовремя спохватилась, чтобы не взвизгнуть: пусть только попробуют назвать меня плаксой-щеночком! Обернувшись, я увидела Тлитоо.

— Пойдем со мной, щеночек! — Голос вороненка звучал легче и звонче, чем у взрослых птиц. Перелетев к краю прогалины, он в ожидании остановился под большими дубами.

Зализывая ущипнутый хвост, я смерила его взглядом.

— Мне нельзя уходить с поляны, — ответила я осторожно. Вдруг за деревьями меня поджидают его братья и сестры, которые не прочь задать трепку волчонку…

Тлитоо в ответ разразился карканьем:

Подлетев, он приблизил клюв к моему уху — будто вновь собираясь в меня вцепиться.

— Верховные волки сказали, чтоб ты пришла, Каала Мелкие Зубки! — проговорил вороненок и, пока я собиралась с мыслями, взлетел на ветку дуба.

Удивляясь собственному безрассудству, я пошла за ним, временами оглядываясь — не хватало еще, чтобы кто-нибудь увидел, как я ухожу с поляны. Сразу за дубами, на поросшем редкой травой каменистом пятачке, я остановилась.

— Большие волки мне все про тебя рассказали, — проговорил слетевший ко мне Тлитоо. — Ты не настоящая волчица.

— Неправда! Я перешла через Великую Равнину, и еще у меня есть имя! Я волчица из стаи Быстрой Реки! — Уязвленная, я всячески отгоняла мысль о том, что пока Рууко не примет меня в стаю, я так и буду считаться изгоем.

Тлитоо повертел головой.

— Главные волки говорят, что ты не похожа на других: ты и больше, и меньше, чем просто волчица. Мне велели за тобой приглядывать. Я тоже не такой, как все вороны. Меня назвали в честь нашего предка, который говорил с Древними от имени всех существ, я отмечен его знаком. — Он гордо поднял крыло, на внутренней стороне которого виднелся белый полумесяц. — Я рожден на гибель или спасение своему народу. Как и ты.

— Заодно не расскажешь ли, зачем ты меня сюда вытащил? Меня ведь могут наказать!

Тлитоо издал тихий клокочущий звук.

— Если думать о наказаниях, нам ничего не удастся.

— А мы должны что-то делать? Коли ты так сведущ — расскажи!

Вороненок бросил на меня нетерпеливый взгляд.

— Щеночек, главные волки велели передать, чтоб ты их нашла. И чтоб вела себя поосторожнее и не ссорилась со стаей. И еще — чтобы ты приглядывала за мной, а я за тобой. Вот так.

Он выглядел задетым — кажется, верховные волки сказали ему меньше, чем он рассчитывал. Выспросить бы у него подробнее, что говорили и зачем, — но раздался гневный голос Риссы, и вороненок тут же исчез в зарослях. Я кинулась обратно к поляне.

— Не отходи от лежки! Или хочешь стать добычей медведей? Ты еще не знаешь законов леса! — Позади рассерженной Риссы я заметила Уннана и Борллу: вот кто наябедничал о моем исчезновении! Рисса тем временем продолжала: — Хотя тебя, Каала, оставили пока со стаей, не забывай: тебе многому надо учиться!

• Предыдущая
• 10/57
• Следующая