Закон волков - Херст Дороти - Страница 34

• Предыдущая
• 34/57
• Следующая

Тяга к людям отличает меня от прочих, из-за людей меня ненавидит Рууко. С людьми связана тайна моего рождения. Кто я на самом деле, вправду ли приношу несчастье, примут ли меня в стаю Быстрой Реки?.. Оставаться в неведении больше не было сил.

Как и в прошлый раз, девочка сидела и тонким длинным камнем измельчала растения, насыпанные во второй, полукруглый камень. На этот раз рядом никого не было. Я не представляла, как к ней подобраться, только знала, что без этого в стаю не вернусь. При воспоминании о стае на меня вновь нахлынул стыд вместе со злостью: о том, что я не охотилась, теперь знали все.

Прошел час; девочка встала и направилась к постройке из камней и глины — ближней ко мне. Постройка занимала меня уже давно: человеческий запах был в ней слабее, чем в других, она пахла растениями и лесом.

Стараясь не шуметь, я выбралась из-под куста и поползла на брюхе к краю лагеря. Рисса и Тревегг предупреждали, что при дневном свете люди видят хорошо, и я двигалась осторожно. В воздухе еще витал запах стаи, оставленный две луны назад, во время вылазки за мясом; я старалась от него не отклоняться.

— Ты куда, волчица? — проскрежетал над ухом Тлитоо.

— К ней. Не шуми.

— Наконец-то! — каркнул он так, что я вздрогнула. — Я тебе помогу, к воронам люди привычны!

— Ну уж нет, — испугалась я. — Лучше подожди здесь! Поздно. Тлитоо, вылетев на середину людской поляны, уже орал во всю глотку:

Я поморщилась. Люди, прежде не поднимавшие головы, отвлеклись от работы и теперь глядели на Тлитоо, заодно озираясь на деревья вокруг поляны. Старый самец запустил в ворона косточкой от какого-то плода, еще кто-то швырнул в него обугленный камень. Тлитоо увернулся, скользнул к ближайшему валуну и стащил с него кусок жареного мяса, выложенный подсушиваться на солнце. К прежним самцам присоединились другие, и вся толпа ринулась за вороном, швыряя в него камнями, палками и чем попало еще. Им вслед смотрели двое мужчин, оставшиеся у костра. Тлитоо радостно вопил:

Я помотала головой. Вот так и мечтай проникнуть в лагерь тихо и незаметно… И все же, пока люди бегали за Тлитоо, я умудрилась проскочить открытое пространство и притаиться за низким навесом поблизости от пахнущего травами логова.

Теперь надо было пересечь еще один участок, где не скроешься под деревьями. Собравшись с духом, я выступила из укрытия; Тлитоо в тот же миг с оглушительным воплем спикировал на второй кусок мяса, люди шумно кинулись вслед.

— Вот же крикун неуемный, — пробормотала я, метнувшись к пахнущему травами логову, и спряталась за задней стеной. На высоту двух волков постройка была сложена из камней, поставленных один сверху другого, выше тянулась стена из глины и речного камыша; большие деревянные стойки поддерживали травяную крышу. По запаху было ясно, что девочка в логове одна. Надеясь, что Тлитоо на этот раз не раскроет клюва, я прижалась к земле и осторожно поползла к отверстию в камне и глине, через которое девочка входила в логово.

Отверстие прикрывали антилопьи шкуры, соединенные непонятным образом; девочка, когда входила, отодвигала их в сторону. Стелясь по земле, я протиснулась внутрь. Постройка оказалась большой и закругленной, на восемь прыжков в ширину и десять в длину, вверху она сходила на нет, как пещера или просторная нора под корнями дерева. Вдоль стен шли деревянные выступы, на которых стояли округлые предметы — жесткие высушенные тыквы и такой же формы сосуды из камня или затвердевшей кожи, там же лежали сложенные куски мягких оленьих шкур. От каждого сосуда пахло листьями или корнями лесных растений. Многих запахов я не знала и непременно взялась бы нюхать, когда бы запах девочки не затмевал для меня все остальное.

Маленькими умелыми руками девочка перебирала кусочки ивовой коры. Глядя на сосредоточенное лицо, я заметила, что нос у нее мал и рот совсем не выделяется, глаза сравнительно большие, а волосы сплошным покровом падают вдоль спины. Она не слышала, как я вошла; я встала у самого входа — так, чтобы снаружи не заметили и чтобы сразу выскользнуть в случае угрозы. Набравшись храбрости, я тихонько тявкнула.

Девочка обернулась и от неожиданности выронила сложенную оленью кожу, куски ивовой коры полетели на землю. Я заметила, что кора похожа на летнюю, сухую, хотя уже долгое время лили дожди. У девочки перехватило дыхание, она испуганно попятилась к задней стене логова. Хоть я и знала, что медведи и длиннозубы порой убивают людей, мне стало не по себе: ведь если бы не запрет, волки тоже могли бы считать человека добычей. И все же ее страх показался мне чрезмерным.

Захлопали крылья, и Тлитоо протиснулся в щель между антилопьими шкурами. Оглядевшись, он важно встал рядом со мной и тут же с любопытством склонил голову. Через миг он уже склевывал ивовую кору у ног девочки.

— Тьфу! — с отвращением плюнул он. — Невкусно, язык немеет!

Он осуждающе поглядел на девочку.

— Кш-ш! — Она топнула на него ногой, по-прежнему не выпуская меня из виду.

Тлитоо тут же взлетел на полку и принялся рыться клювом в кожаных емкостях.

— Прекрати, — взмолилась я. — Ты только мешаешь.

— Я голоден, — заявил он, не отрываясь от поисков. — Тут все лесные травы, какие хочешь. Попробуй ее отвлечь, я найду съедобные семена.

Девочка подхватила пук пшеницы, прикрепленный к камышовому стеблю, и замахнулась на Тлитоо:

— Пошла вон, птица! — Она снова топнула ногой. — Травы и семена не для тебя!

Поглядывая то на меня, то на девочку, Тлитоо подлетел к выходу из логова и уставился на нас, перекатывая клокочущий звук где-то глубоко в горле. Девочка как-то странно выдохнула, потянулась на верхнюю полку и, достав из каменной тыквы горсть просяных зерен, рассыпала их на земле. Тлитоо с довольным ворчанием принялся их подбирать.

Девочка вновь посмотрела на меня, уже не так настороженно. Метка у меня на груди приятно потеплела, а Тлитоо оторвался от зерен и провел клювом по белой отметине на левом крыле.

В каменно-глиняной постройке было прохладно, не хуже, чем в волчьем логове. Теперь я понимала, почему люди их строят: когда есть крепкая нора, можно долго оставаться на одном месте. Правда, не всегда такая жизнь удобна, ведь если лошади уйдут с равнины и у лосей закончатся брачные игры, мы пойдем вслед за дичью, а люди?

Я старалась не двигаться. Девочка села на задние лапы, уважительно, как любой волк, и протянула ко мне руку. Мы сидели на расстоянии двух прыжков друг от друга, и когда я почувствовала, что она больше не боится, я чуть подвинулась вперед. Девочка, сидя на задних лапах, тоже подползла немного ближе. Шаг за шагом мы подбирались друг к другу, пока ее мягкая рука не коснулась моего плеча. Я наконец вспомнила, что можно дышать, и ее волосы чуть шевельнулись от моего выдоха. Я ткнулась носом в ее ладонь, а она с улыбкой издала что-то похожее сразу на тявканье и на выдох. Смех, с облегчением поняла я.

Я уже придумала, что ей скажу: позову вместе охотиться и уведу подальше от людей. Но теперь я не находила слов, просто сидела и смотрела на девочку. Ее черные глаза поглощали свет и не походили на волчьи — скорее уж на вороновы, только без второго века. Она несколько раз мигнула, глядя на меня.

Тлитоо каркнул, о чем-то предупреждая.

Послышался звук шагов, запахло человеческим самцом, у входа в логово раздался громкий окрик. Девочка ахнула, вскочила на ноги и, сметя ивовую кору в сложенную оленью шкуру, выскочила из постройки прежде, чем самец успел войти. Стараясь унять бешено колотящееся сердце, я скользнула к задней стене и прижалась к камням постройки. Снаружи, удаляясь, прошелестели легкие шаги и прогрохотал чей-то гневный топот. Текли долгие мгновения — кажется, поблизости никого не было. Хотелось дождаться девочки, но я уже проголодалась, к тому же в логово рано или поздно кто-нибудь войдет, пора было уходить.

• Предыдущая
• 34/57
• Следующая