Настоящая любовь и другие напасти - Гибсон Рэйчел - Страница 28

• Предыдущая
• 28/54
• Следующая

— Я слышал, «Чинуки» по-прежнему в плей-офф, — заметил один из знакомых Вирджила по бизнесу, сидевший слева от Фейт. Слегка подавшись вперед, она заглянула в добрые карие глаза Джерома Робинсона. — Как команда? — спросил Джером.

— У нас все хорошо, — ответила Фейт, когда перед ней поставили десерт — панна котта со свежими ягодами. — Конечно, мы сильно переживали, когда потеряли Бресслера, но Саваж отлично включился и проделал большую работу по сплочению команды. Мы намеревались дать парням провести пару игр перед плей-офф, чтобы освоиться и притереться, прежде чем начинать перестановки в звеньях. Но все так хорошо сыгрались, что перестановок почти не было. — Ну, так сказал вчера тренер Найстром. Фейт пожала плечами и взяла десертную ложечку. — Пока в плей-офф на счету наших нападающих двадцать три совместных гола и восемьдесят девять очков. Думаю, в этом году у нас по-настоящему хорошие шансы на Кубок. — А вот это уже были ее собственные соображения.

— Вирджил гордился бы тобой, — улыбнулся Джером.

Фейт было приятно так думать. Но важнее было то, что впервые в жизни она сама гордилась собой.

— Мой отец был старым маразматиком, — сказал сидевший напротив Лэндон.

— Твой отец много кем был, — повернулся к Лэндону Робинсон, — но уж точно не маразматиком.

Фейт улыбнулась и сделала глоток десертного вина. Когда тарелки убрали, она оставалась в зале не дольше, чем потребовалось для нескольких молчаливых ставок. И пока стояла перед гардеробом, ей пришло на ум, что за недолгий месяц со смерти Вирджила она стала чувствовать себя более комфортно в ирландском пабе с толпой хоккеистов, чем с людьми, в обществе которых вращалась последние пять лет. Не то чтобы все представители сиэтлской элиты были высокомерными снобами. Многие из них были похожи на Джерома: милые люди, которые по воле случая оказались богаче царя Мидаса. Скорее, это Фейт изменилась: она становилась кем-то другим. Кем-то, кто не был ей знаком. Она больше не была стриптизершей, или красоткой из «Плейбоя», или женой богача. А самое странное в этом было то, что хотя она еще не знала новую Фейт, та уже нравилась ей.

К тому времени, как она добралась домой, Валери уже вернулась с хоккея. Они с Павлом, воспользовавшись ложей, наблюдали за победой «Чинуков» над «Акулами» со счетом 2:0. В среду вечером состоится игра в Сан-Хосе, и в случае победы команда досрочно выйдет в следующий круг. Если же нет — вернется в Сиэтл на шестой матч.

— Павел просил поблагодарить тебя за возможность посмотреть игру из ВИП-ложи.

— Когда увидишь его, передай, что я всегда ему рада, — ответила дочь, направляясь в свою комнату. Чувствуя странную удовлетворенность собственной жизнью, Фейт сразу же улеглась в постель. И спала как убитая где-то до часу ночи, когда на кровать запрыгнула Пебблс и, свернувшись калачиком, устроилась под боком.

— Что это ты здесь делаешь? — спросила Фейт собаку немного сонным голосом. — Выметайся.

В темноте Пебблс жалобно уставилась на нее глазенками-бусинками. И тут до спальни донесся низкий стон. Фейт узнала этот звук. И следующий тоже. Похоже, Валери и Павел не нашли гостиницу.

Утром Павел исчез, а Валери вела себя так, будто его здесь никогда и не было. Когда Фейт вывела мать на чистую воду, та пообещала «вести себя потише».

— По-моему, кто-то говорил о гостинице? — напомнила дочь.

— Каждую ночь? Это может оказаться очень дорого!

Каждую ночь?!

— Вы могли бы пойти к нему.

— Не знаю, — покачала головой Валери. — Павел живет с сыном. Может быть, когда Тай на выездных играх. Я поговорю об этом с Павлом завтра, — мать принялась стягивать широкие браслеты. — Не возражаешь, если он заглянет в среду вечером и посмотрит вместе с нами игру? Мне грустно думать о том, что он там один-одинешенек только лишь с огромным телевизором.

Фейт спросила себя, почему мать не может пойти в своему любовнику?

— Вообще-то, я не возражаю, только если вы не будете вести себя как подростки и не станете включать «Сексуальное исцеление».

— Павел так увлекается игрой, что его не оттащишь от экрана, — отмахнулась Валери.

Тем не менее на следующий вечер парочка направилась в спальню Валери во время первого перерыва.

— Чем они там занимаются? — поинтересовался Джулс, заходя на кухню и протягивая руку к нарезанным полутораметровым сэндвичам, которые Фейт принесла из ближайшей кулинарии.

За гулким ударом в стенку последовал низкий смех и приглушенное хихиканье.

— Лучше тебе не знать, — покачала головой Фейт и откусила маринованный огурчик. — Мы с матерью соблюдаем правило «Не спрашивай, не говори». — И, глотнув «Маргариту», направилась обратно в гостиную. — По крайней мере я пытаюсь приучить Валери к его соблюдению. — Пебблс, задрав кверху лапы, лежала на диване на месте Фейт. — Но мама, как и ее собака, не очень-то слушается.

Джулс сел возле Пебблс и свободной рукой почесал собаке живот:

— Тем вечером ты пропустила хорошую игру.

Примостившись на подлокотнике дивана, Фейт через плечо посмотрела в зеленые глаза своего ассистента.

— Я пошла на благотворительный вечер. — Она подумала о Лэндоне и нахмурилась: — К сожалению, я больше не смогу часто посещать подобные мероприятия. Лэндон и его друзья превратили меня в персону нон-грата.

— Если хочешь поучаствовать в благотворительном мероприятии, — заметил Джулс, жуя сандвича, — ты должна сыграть этим летом в благотворительном матче по гольфу, который проводит фонд «Чинуков».

— Никогда не слышала о фонде.

— Они ежегодно проводят благотворительную игру в гольф. Уверен, парни будут тебе рады, и это будет весело.

Большая грудь не сочетается с гольфом.

— Нет, спасибо. Мне привычнее председательствовать на заседаниях и подписывать чеки.

— Я знаю, что фонд проводит и другие мероприятия по сбору средств. Если хочешь, узнаю о них побольше.

Может, ей действительно понравится. Во всяком случае, это то, с чем она знакома.

— Хорошо.

— Дарби уже говорил с тобой?

— Нет. — Фейт бросила взгляд на экран телевизора, где шли последние минуты второго перерыва. После двух сыгранных периодов «Чинуки» вели на одно очко, но оставался третий, в котором могло произойти что угодно. — О чем? — спросила она.

— Он хочет, чтобы ты дала интервью репортеру местной газеты, Джейн Мартино, — ответил Джулс.

Фейт слышала о Джейн. Читала ее колонку в рубрике «Жизнь» в газете «Пост Интеллидженсер».

— Разве эта журналистка пишет не о жизни в Сиэтле?

— Да, но когда-то Джейн работала спортивным обозревателем в «Сиэтл Таймс». Так она познакомилась со своим мужем, Люком Мартино. Не знаю, помнишь ли ты, но Люк был вратарем «Чинуков», пока не закончил карьеру несколько лет назад.

У Фейт возник только один вопрос:

— Когда встреча?

— Как только Дарби договорится. Возможно, на следующей неделе — чтобы совместить интервью с появлением билбордов с твоими и Тая фотографиями.

— А какое фото собираются взять?

— Точно не знаю. Но узнаем завтра на встрече с пиарщиками.

Валери и Павел вернулись в комнату, и, чтобы заполнить неловкое молчание, Джулс спросил:

— Что думаешь о Доминике Пизани?

— Питтсбургском защитнике? Скоростной игрок, может сделать неплохую подачу. — Парочка уселась на двухместный диванчик, и Павел, положив руку на спинку, принялся поглаживать волосы Валери. — А почему спрашиваешь?

— Если будем играть в финальном круге с Питтсбургом, нашим нападающим туго с ним придется.

— Это точно. Ты как, Фейт? — спросил Павел, разглядывая ее голубыми глазами, так сильно похожими на глаза Тая.

— Насчет Пизани?

Павел отрицательно покачал головой:

— В последний раз, когда мы виделись, ты только что вернулась из Сан-Хосе из-за плохого самочувствия.

О да. В тот день, когда она увидела Павла голым. После того, как целовалась с его сыном в «Марриотте».

— Лучше, спасибо.

Из огромного динамика грянула песня «Кто выпустил собак», и Фейт переключила внимание на выходивших вразвалочку из тоннеля игроков. Неуклюжие движения спортсменов становились плавными и грациозными в ту же секунду, как коньки касались льда.

• Предыдущая
• 28/54
• Следующая