Ярость и страсть - Корнилова Наталья Геннадьевна - Страница 15

• Предыдущая
• 15/79
• Следующая

— Ну уж нет, я подожду здесь. Не хочу, чтобы самое интересное опять прошло мимо меня. Я только переоденусь у себя и вернусь.

— Кстати, где мой именной пистолет?

— У Сатаны. Там же мои туфли и сумочка с паспортом.

— Надо заглянуть туда, — проворчал он. — Помнишь, где это?

— Помню. В Тушине…

Когда я уже заканчивала переодеваться, в кабинете у босса раздался звонок телефона. Застёгивая на ходу последние пуговички на блузке, я вбежала туда, и Родион включил спикерфон.

— Ну, что скажете? — спросил он.

— Все кончено, — упавшим голосом сообщила Лена. — Он мёртв.

— Отлично…

— Как вам не стыдно! — сквозь слезы воскликнула та. — У меня такое горе…

— Ах да, простите. Вы где сейчас? Вас что-то плохо слышно.

— Еду к вам. У меня мобильный всегда в машине.

— А он где?

— В лесу, недалеко от Люберец. Он там прятался у кого-то.

— А телохранитель?

— Тоже мёртв.

— Лихо. Патронов-то хоть хватило?

— Да, ещё одна обойма осталась.

— Хорошо, приезжайте сюда и приготовьтесь к тому, что мы тут же поедем обратно в Люберцы. Действуем, как договаривались. Жду.

Он положил трубку и довольно улыбнулся:

— Ну, разве я был не прав?

— Не пойму, чему вы радуетесь? Вы же, можно сказать, стали соучастником двойного убийства. Я бы на вашем месте сухари сушила…

— С какой стати? — Босс явно был не в себе от счастья, и это меня пугало. — Я сидел здесь, никуда не выходил, ты с клиенткой это видела, так что все в ажуре, дорогая Мария.

— А как вы объясните милиции её появление у нас?

— Очень просто. Муж пропал, попросила найти. А потом ей якобы позвонили неизвестные и сообщили, где можно найти мёртвое тело мужа. И не забывай, что теперь, в свете того, что ты мне рассказала, многое меняется.

— А почему вы не спросили у неё сейчас про деньги и наркотики?

— Всему своё время. А вот, кажется, и она подъехала…

…В сопровождении милицейской машины, набитой знакомыми боссу оперативниками, и машины «скорой помощи» мы подъезжали к небольшому лесочку, расположенному сразу за Люберцами вдоль Рязанского шоссе. Лена, теперь уже вдова, сидела в нашем джипе, в коричневой косынке, безутешная, раздавленная горем, свалившимся на её хрупкие плечи, и беспрестанно шмыгала носом. За весь путь никто из нас троих не произнёс ни слова. Только когда свернули с трассы и въехали в лес, она тихо кивнула:

— Вон там, где будка виднеется.

Наш небольшой кортеж продвинулся в глубь леса ещё метров на сто и остановился около строительного вагончика, забытого кем-то здесь ещё в доисторические времена. Окна были выбиты, крыша разодрана ветром и дождями, дверь висела на одной петле, и всюду, сколько хватал глаз, на поляне валялись пустые бутылки, консервные банки и прочий мусор. Рядом стоял ржавый мангал, врытый в землю кривыми ногами, и ветер разносил из него остатки сухого пепла. Похоже, совсем недавно тут кто-то баловался шашлычками.

Лена первая вышла из машины и замерла в нерешительности, стараясь не смотреть в сторону будки. Мы с боссом тоже вышли и остановились рядом, поджидая, пока подтянутся оперативники. Их было четверо: двое в гражданском и двое в мундирах.

— Ну и где? — хмуро спросил гражданский в сером плаще и шляпе. — Что они вам сказали?

— Сказали, в строительной будке, — чуть слышно бросила Лена и, закрыв лицо руками, разрыдалась. — Господи, да за что ж мне такое наказание…

— Ну-ну, успокойтесь, — пожалел её другой, в дешёвом костюме и кепке, дотронувшись до её сотрясающегося плеча. — Может, там и нет никого. Может, вас просто обманули, — и посмотрел на моего босса. — Ну что, Родион Потапович, потопали глянем, что ли?

Тот пожал плечами, поправил очки на носу и твёрдым шагом двинулся к дверям будки. Я, держа дрожащую Лену под руку, шла за ним, а остальные топали сзади. Остановившись на пороге, босс поглядел куда-то вниз на пол будки и тихонько присвистнул.

— Да, не повезло ребятам, — сказал он. Оставив Лену, я заглянула через его плечо и ужаснулась. Сразу у порога среди разбросанного всюду мусора лежал на спине, раскинув руки, здоровенный парень в костюме с красным галстуком. Лица и одной половины головы у него не было, только сплошное кровавое месиво, словно по нему стреляли из царь-пушки, а не из пистолета. Чуть дальше, между деревянными лавочками, прибитыми по периметру вагончика, лежал ещё один парень, меньших габаритов, тоже в костюме. Он лежал на животе, зажимая его руками, словно он сильно болел у него перед смертью, и открытыми глазами смотрел куда-то под лавку. Мне даже показалось, что он ещё жив, но кровавые пятна вокруг десятка рваных дыр в пиджаке говорили об обратном. Весь пол вокруг был залит кровью, словно тут резали свиней.

Высокий оперативник в шляпе, отодвинув меня в сторонку, прошёл внутрь, словно к себе домой, деловито присел над первым и пощупал пульс.

— Не дышит, — доложил он. — И уже остыл.

— Неплохо поработали, — задумчиво бросил второй, в кепке, уже разглядывавший решето на спине у второго трупа. — Раз, два, три, четыре… — начал он считать дыры. — Двенадцать пуль всадили. Ладно, зовите дамочку, пусть мужа опознает.

Милиционеры ввели под руки Лену. Взглянув красными от слез глазами на убитых, она страшно побледнела и начала задыхаться. Я просто диву давалась: надо же, какой замечательный талант в ней проснулся, а ведь босс говорил, что актрисы из неё не выйдет…

— Вон он, мой Игоречек, — простонала она, показав слабой рукой на дырявую спину, и тут глазки её закрылись, дыхание перехватило, и она упала на руки милиционерам уже без чувств.

— Отнесите её в нашу машину, — попросил босс и повернулся к гражданским. — Ну, какое точное время смерти, Василий?

— Часа два-три назад, — уверенно сказал мужчина в шляпе. — Стреляли из пистолета, может быть, из двух сразу. Убили, а потом ещё и добавили для верности. Стрелял дилетант, почти в упор.

— Как это произошло, есть мысли? Оба осмотрели место бойни, и тот, что в кепке, протянул:

— Ну, если судить по положению трупов, то ничего определённого сказать пока не могу — непонятно.

— Я тоже не въезжаю, как их могли застрелить таким образом. Похоже, они не сопротивлялись, а ждали, когда к ним подойдут и наставят свинцовых примочек. Тот, задний, должен, по идее, тоже на спине лежать, а так…

— Ладно, везите на экспертизу, — вздохнул босс. — И Вася, очень тебя прошу, купи ты уже, в конце концов, этим патологоанатомам коробку конфет или бутылку поставь. Я даже в долю войду, только чтобы побыстрее сделали.

— Ага, им только купи раз, так потом без пузыря и двери не откроют, — усмехнулся он. — Хорошо, Родион, постараемся.

— Поехали, Мария, — тоскливо проговорил Родион, бросив последний взгляд на пол вагончика. — У нас ещё кое-какие дела есть. А они тут сами справятся.

— Про деньги им скажите! — горячо зашептала я ему на ухо, когда мы вышли на крылечко. — И про наркотики. Они где-то здесь должны быть, пусть поищут.

— Идём, идём, — усмехнулся он. — Все найдут, если есть, не сомневайся…

— Ну что, Елена, рассчитываться будем? — вкрадчиво проговорил Родион, когда мы уже находились в кабинете. Лена с высохшими глазами, усталая и подавленная, сидела в кресле перед ним, и моё сердце разрывалось от жалости. Что там ни говори, но она сделала доброе дело — избавила мир от подонка, а судить её или нет — это уже проблемы Господа.

— Деньги у меня с собой, — сказала она, с готовностью открывая сумочку. — Вот возьмите, здесь пятьдесят тысяч, как и договаривались, — и протянула ему пухлый конверт. — Спасибо вам огромное за все. Только как теперь быть с дружками мужа?

— А никак. Будет официальное сообщение из милиции, что он и его телохранитель погибли в перестрелке с неизвестными конкурентами. О вас никто даже и не подумает.

— Боже, — встрепенулась она вдруг, — я же совсем забыла про маму! С ней-то что?

— Ну, вы ведь были уверены, что её опустят, когда узнают о смерти вашего супруга. Так что подождём. Кстати, позвоните ей домой, может, она уже и там.

• Предыдущая
• 15/79
• Следующая