Прощай, детка, прощай - Лихэйн Деннис - Страница 34

• Предыдущая
• 34/87
• Следующая

— Маллен и Гутиеррес теперь друзья, — сказала Энджи, — что бы это значило?

— Ж… дело Сыра Оламона.

— Сыр сидит, а два его заместителя, в прошлом смертельные враги, объединились против него?

Бруссард кивнул:

— Чтобы завладеть империей.

— Но при чем тут Аманда? — не выдержал я.

Бруссард пожал плечами.

— Она в самом центре.

— Центре чего? Оптического прицела?

Когда долго наблюдаешь за жизнью подонков, начинаешь понемногу им завидовать.

Нет, по-настоящему достают, разумеется, не большие машины по шестьдесят тысяч долларов, квартиры по миллиону и места в первых рядах на играх «Патриотов», [22]хотя и это тоже может несколько раздражать. Речь о свободе выбора в повседневных мелочах, доступной хорошему наркодилеру и, кажется, совершенно немыслимой для нас, людей работающих.

Например, за все время наблюдения я ни разу не видел, чтобы на Маллена или Гутиерреса произвели хоть какое-то впечатление сигналы светофоров. Красный свет, судя по всему, для мелких людишек, знак остановиться — для сосунков. Ограничение 90 километров в час на автомагистрали? Пожалуйста, думает нормальный человек. Но зачем же, думает не знающий, куда деньги девать, ехать со скоростью 90, когда при 140 в час доберешься до места гораздо быстрее? Зачем ехать по обгонной полосе, когда разделительная свободна? И потом, парковка. Найти для нее место в Бостоне — примерно то же, что склон для катания на горных лыжах в Сахаре. Субтильные пожилые дамы в норковых накидках, случается, открывают у нас друг по другу огонь из-за парковочного места. В середине восьмидесятых нашелся даже какой-то идиот, который заплатил четверть миллиона долларов за право передавать по наследству парковочное место на стоянке Бикон-Хилл, и это еще не считая ежемесячных платежей.

Бостон: город у нас маленький и холодный, но мы убьем за хорошее парковочное место. Приезжайте! Привозите семью!

Фараон, Маллен и несколько их холуев — то, за чем мы следовали несколько следующих дней, — с подобными затруднениями не сталкивались: просто оставляли машину там и тогда, где и когда у них возникало желание. И на столько, на сколько их душе было угодно.

Однажды на Коламбас-авеню в Саус-Энде Крис Маллен закончил ланч, вышел из Хаммерслейс и обнаружил сердитого джентльмена артистического облика в эспаньолке и с тремя пуссетами в ухе. Своим черным лакированным «бенцем» Крис не давал возможности выехать его занюханному «сивику», которому давно уже было место на свалке. Джентльмен был с дамой, поэтому вынужден был устроить скандал. Сидя в машине с двигателем, работающем на холостом ходу, в полуквартале от них и по другую сторону улицы, мы, конечно, не слышали, что они говорят друг другу, но суть уловили. Джентльмен и его спутница кричали и указывали руками на машины. Крис подошел к ним, поправил под темным плащом от Армани кашемировый шарф, расправил галстук и дал ногой джентльмену по коленной чашечке так ловко, что тот оказался на земле еще прежде, чем его спутница успела высказать все заготовленное. Крис оказался стоящим так близко к женщине, что их можно было бы принять за любовников. Он приложил указательный палец ей ко лбу, отвел большой палец под прямым углом к указательному и так подержал некоторое время, которое ей, вероятно, показалось вечностью. Затем резко прижал большой палец к указательному, изображая удар бойка, отнял указательный палец от лба, подул на него, как в воображаемый ствол пистолета, улыбнулся, наклонился и чмокнул даму в щечку.

Потом обошел свою машину, сел за руль и уехал, оставив ее в полном остолбенении. Она смотрела ему вслед и, как мне тогда показалось, даже не слышала, как ее спутник вопит от боли, извиваясь на тротуаре, как кошка со сломанным позвоночником.

Помимо Бруссарда, Пула и нас с Энджи, слежку вели еще несколько полицейских из отдела борьбы с преступлениями против детей. Кроме Гутиерреса и Маллена мы наблюдали за целой галереей мерзавцев из числа подручных Сыра Оламона. Был среди них Карлос «Нож» Орландо, который присматривал за ежедневными операциями на строительстве жилых домов и, куда бы ни шел, имел при себе стопку комиксов. Был также Джей Джей Макнелли, дослужившийся до положения главного сутенера всех проституток невьетнамского происхождения в Северном Дорчестере, он встречался с девушкой-вьетнамкой, в которой души не чаял и которой на вид можно было дать полных пятнадцать лет. Джоэль Грин и Хики Вистер занимались незаконными ссудами под грабительские проценты и букмекерскими сделками в будке, стоявшей в баре «У Эльсинора» в Лоуэр-Миллс, которым владел Сыр. Были еще Бадди Пери и Брайан Бокс, два парня, до того тупые, что для отыскания собственных сортиров им требовалась карта. Эти использовались как грубая физическая сила. С первого взгляда становилось ясно, что все это народ далеко не семи пядей во лбу. Сыр занял свое высокое положение заслуженно, демонстрируя уважение и воздавая должное всякому, кто мог ему повредить, он всякий раз поднимался в криминальной иерархии на следующую, более высокую ступень, едва она оказывалась свободной. Особенно широко он шагнул несколько лет назад, когда Джек Раус, крестный отец ирландского преступного сообщества Дорчестера и Саути исчез вместе со своей правой рукой Кевином Херлихи, типом с осиным гнездом в голове и промышленной коррозионной жидкостью вместо крови. После их исчезновения Сыр заявил о своих претензиях на северную часть Дорчестера и своего добился. Он проявил недюжинную сообразительность, Крис Маллен тоже был не дурак, и Фараон Гутиеррес был вполне себе на уме. Остальные подручные Сыра следовали его указанию и не брали на работу никого, кто был бы не только жаден (что Сыр рассматривал как неотъемлемое требование при занятии данным бизнесом), но и достаточно смышлен, чтобы обуздать свою алчность.

Поэтому работали на Сыра в основном болваны, искатели острых ощущений и ребята, любившие скатанные в рулон банкноты обтягивать кольцевыми резинками-стяжками, говорить, подражая Джеймсу Каану, [23]чваниться, но иных амбиций почти не имели.

За всеми помещениями, куда заходили Маллен или Гутиеррес, будь то квартира, склад или офисное здание, отдел по борьбе с преступлениями против детей тотчас устанавливал круглосуточное наблюдение на срок не менее трех дней, и туда же по возможности внедрялись осведомители.

С помощью жучков, установленных в квартире Маллена, удалось выяснить, что он каждый вечер в семь звонит матери, и повторяется один и тот же разговор: почему он не женится, почему настолько эгоистичен, что лишает мать внуков, почему не встречается с приличными девушками и как так выходит, что он всегда такой бледный, хотя у него такая хорошая работа в Лесной службе? Каждый вечер с половины восьмого он смотрел телевикторину «Риск!», набирая до трехсот очков, причем на вопросы отвечал вслух. У Маллена были энциклопедические познания в географии, но он позорно «плавал», когда вопросы касались французских художников семнадцатого века.

Мы прослушали его разговоры с несколькими подружками, пустяковую болтовню с Гутиерресом насчет автомобилей, кинофильмов и «Бруинс», [24]но, как и большинство представителей преступного мира, он не любил говорить о делах по телефону, к которому испытывал здоровое недоверие.

Поиски Аманды Маккриди на всех фронтах закончились поражением, и полицейские силы постепенно передавали от отдела по борьбе с преступлениями против детей другим подразделениям.

На четвертый день наблюдения позвонил лейтенант Дойл и попросил Бруссарда и Пула приехать через полчаса в полицейский участок и обязательно взять с собой нас с Энджи.

— Можете стать свидетелями какой-нибудь некрасивой сцены, — сказал Пул по дороге в центр города.

— А мы-то зачем? — спросила Энджи.

— Потому-то и будет некрасивая, — сказал Пул и улыбнулся Энджи, показавшей ему язык.

• Предыдущая
• 34/87
• Следующая