Роман с убийцей - Жуков Вячеслав Владимирович - Страница 20

• Предыдущая
• 20/65
• Следующая

Поймав на себе пристальный взгляд рыжего боксера, Ваняшин тихонько пнул того коленом в пах да так, что Саша охнув скрючился.

Грек пришел в себя от удара в живот и накинулся на рыжего, намереваясь хорошенько врезать тому по обеим почкам. Ваняшину едва удалось оттащить его.

– А если у меня от его удара язва будет? – возмущался Грек. – Гастрит себе я уже из-за него заработал.

– Я же не знал, что вы менты, – попытался отговориться рыжий боксер. – Значит, Олеська настучала вам про меня?

– Не настучала, а заявила, – поправил его Грек. – Ты же сам посоветовал обратиться в ментовку. Чем теперь недоволен.

– А тем и недоволен, что к ее сестре не имею отношения. Можете проверить, – предложил рыжий Саша.

Грек уже успокоился и даже перестал обижаться на рыжего за его выходку. Сказал только:

– Вот для этого мы к тебе и приехали. А ты сразу кулаками махать.

– Да подружка моя…

– Кстати, о твоей подружке. Неплохо бы нам ее повидать. Ты не против? – спросил Грек с улыбочкой, усаживая рыжего в их черную «Волгу».

Рыжий Саша был не против и тут же выложил оперативникам адрес подружки.

В управление Грек с Ваняшиным вернулись уже под вечер. Оба уставшие и злые. Туманов даже не стал им задавать традиционный вопрос, как успехи. Зачем, когда по их лицам и так все ясно. Но чтобы уж у подполковника не возникало на этот счет никаких сомнений, Грек сказал:

– Все что этот парень говорил Олесе Корнейчу, подтвердилось. Ночь он провел с подругой и утром никуда не уезжал. Соседи по коммуналке видели, как он выходил от своей девушки около трех часов дня. Так что нам – очередной облом.

Похоже Грек рассчитывал, что Туманов расстроится. Но не тут-то было. Их подполковник с равнодушным видом произнес:

– Что у нас мало обломов? Подумаешь, одним больше. Зато теперь мы точно знаем, что рыжий боксер нас не обманул. Кстати, пока вы с Ваняшиным отрабатывали этого рыжего, я покопался в прошлом четы Борисовых. И скажу вам там всплыл один довольно интересный момент их жизни…

Софья Павловна Самарина после исчезновения своей единственной дочери попала в больницу с инфарктом. Но пролежала там не долго. Хотя врачи и настаивали, чтобы провести полный курс лечения в стационаре, но она не согласилась, ушла под расписку. Ей не терпелось поскорее вернуться домой, в их уютную квартиру, где они жили вдвоем с дочерью. Глупо, наверное, но она в тайне надеялась, что вот вернется из больницы домой, а ее любимая доченька уже там. Ждет ее.

Но по ее возвращении ничего такого не произошло, и дверь она открыла сама своим ключом. Жанны дома не было. Хотя Софья Павловна по-прежнему не допускала и мысли, что ее дочери больше нет в живых.

Участковый, которому передали ее заявление о пропаже девушки, зашел как-то. Видя, что Софья Павловна мается, не находит себе места, по-своему попытался ее успокоить, припомнив несколько случаев из своей работы.

– Такое бывает. Нет человека. Пропал. С ног собьешься, разыскивая его. А он вдруг потом возьмет да и появится. Так может и ваша дочь. Вы тут убиваетесь, а она может с любовником куда-то укатила.

– Да вроде нет у нее любовника. Я по крайней мере, не видела, чтобы Жанна приводила его домой, – сказала на это Софья Павловна.

– Потому она может и не приводила, что вы тут. Ругаться будете. Подождите, – подмигнул он Софье Павловне, – вот денек другой ваша дочь оттянется на полную и сама вернется. Увидите.

– Уж скорей бы, – вздыхала Софья Павловна.

Участковый ушел. Прошел денек. За ним другой и третий. Потом неделя. А Жанна так и не вернулась.

По несколько раз на дню ей звонила Олеся, узнать, есть ли какие новости про подругу Жанну. А Софья Павловна каждый день звонила в милицию. Там успокаивали, говорили, что ее дочь объявили в федеральный розыск и что для ее розыска приняты самые серьезные меры. Милиционерам Софья Павловна верила и продолжала ждать возвращения дочери, хотя с каждым днем эта надежда ослабевала.

Соседи сочувствовали как могли, даже посоветовали Софье Павловне не дожидаться результатов милицейского розыска, а обратиться к гадалкам, сославшись на газету с объявлениями. Софья Павловна решила попробовать и такой вариант, и из конца в конец носилась по Москве от одной гадалки к другой. Побывала она на приемах и у нескольких известных колдуний.

Все они как одна уверяли ее, что дочь жива, хотя и не совсем здорова. Но где она находится конкретно, ни одна из них так и не смогла ответить. Зато деньги за свои труды они брали большие, и скоро Софья Павловна обнаружила, что шкатулка, где хранился их семейный бюджет, опустела.

Основным источником пополнения бюджета была зарплата дочери, а не мизерная пенсия бывшей учительницы русского языка и литературы. И тогда Софья Павловна решила пожертвовать серьгами, которые ей подарила Жанна на шестидесятилетие.

Недолго подумав, Софья Павловна села в троллейбус и проехала пару остановок до Вятской улицы. Там был ломбард. Раза два ей уже туда приходилось обращаться, когда вот так же срочно были нужны деньги.

Конечно, Жанна бы не одобрила такой поступок. Все-таки, это не просто золотые серьги, а подарок. Но Софья Павловна тешила себя мыслью, что по возвращении дочери, она обязательно выкупит серьги. А сейчас, ей очень нужны деньги. У соседей уже стыдно занимать. Да и займешь, надо отдавать, а чем, когда денег нет.

С этими мыслями Софья Павловна подошла к приемщику, но прежде чем предъявить серьги на оценку, бросила взгляд на золотые украшения, выставленные на продажу. Тут было все, чего только можно пожелать. Золотые цепочки разной длины и веса, браслеты, кулоны, крестики, серьги, кольца и перстни. Глаза резало от блеска.

И вдруг Софья Павловна почувствовала себя нехорошо. В голове помутилось, и, чтобы не упасть, она оперлась руками о стеклянный прилавок.

– Мадам, вы что? Вам плохо? – забеспокоился приемщик, толстячок небольшого роста, в кожаной жилетке.

– Ничего. Сейчас все пройдет. Голова что-то закружилась, – поспешила Софья Павловна его заверить. Даже заставила себя улыбнуться.

Приемщик деловито кивнул. По внешнему виду он не относил Софью Павловну к богатым клиентам. Знал, такие старушки приходят сюда и приносят последнее, что еще у них осталось. Слезы льют, заверяют, что через неделю, вернутся, чтобы выкупить свою вещь. Но возвращаются только тогда, когда надо сбыть что-то еще. И отдают, дабы не умереть с голода. Поэтому все, что они приносят почти тут же попадает на прилавок для продажи.

Он посмотрел на Софью Павловну, пытаясь угадать, чем эта бабуся хочет их порадовать. Но для начала сказал:

– В таком случаи, ручки с прилавка уберите. Не надо давить на стекло.

Хотя прилавок и был из толстого стекла, но не дело, если каждый посетитель ломбарда будет виснуть на нем.

– Извините, – Софья Павловна убрала с прилавка руки, которые мелко подрагивали. Ее взгляд был нацелен на красивый большой перстень с платиновой вставкой в форме короны российского императора. Рядом лежали золотые серьги с бриллиантом. Но перстень!..

Софья Павловна не могла отвести от него свой взгляд. Боже мой, думала она. Ведь это перстень моей Жанны. И серьги… Она попросила приемщика показать ей перстень.

– Какой он красивый, – сказала она.

Приемщик как видно был большим специалистом по золотым украшениям, согласился с ней насчет красоты перстня, но не забыл напомнить о цене:

– Мадам, эта красота дорого стоит. Вряд ли вам она по карману. Может быть, взгляните на что-нибудь попроще, – попытался он отговорить Софью Павловну.

Но ни на что кроме этого перстня она смотреть не захотела, сказав:

– Меня интересует этот перстень.

– Пожалуйста, – сказал приемщик и с неохотой выдвинул из прилавка ящик с золотыми украшениями. Хотя в обязанности его и входило исполнять желание клиентов, но в данном случаи он считал это бесполезным, уверенный, что у старушенции не найдется столько денег.

• Предыдущая
• 20/65
• Следующая