Бог Плодородия - Монтегю (Монтег) Маделайн (Маделаин) - Страница 33

• Предыдущая
• 33/45
• Следующая

Что-то врезалось в налетчика и отшвырнуло, сбивая с ног.

У Габи перед глазами все поплыло, когда она ощутила, как теплые нежные объятия окутывают ее, и кто-то поднимает ее с пола. Она с трудом подняла голову, и на нее нахлынула волна облегчения, когда она взглянула в глаза Анки.

- Анка, - прошептала она, чувствуя, как радость согревает ей душу.

Однако прежде, чем она успела сказать что-то еще, Габи ощутила боль, подобную удару огненного копья. Потрясенная, она посмотрела вниз, в средоточие боли, как раз в тот момент, когда латинос выдернул лезвие ножа из ее живота.

Анка также взглянул вниз, ужас на долю секунды исказил его черты прежде, чем уступить место гневу.

Темнота начала окутывать Габи, а вместе с ней пришел и глубокий холод. Она чувствовала, что скользит вниз как перышко, уносимое прихотливым дуновением ветерка. Глухо, словно издалека, до нее донесся вопль бандита, затем булькающий звук и отвратительный треск ломающихся костей, а потом наступила тишина.

Она вернулась из забытья, почувствовав нежное прикосновение мужской руки. С усилием Габи открыла глаза.

- Все кончено? - прошептала она стынущими, непослушными губами.

- Ш-ш-ш, Лунный Цветок, - успокаивающе протянул Анка. - Я заберу боль.

Габи кивнула, или ей просто померещилось, что она это сделала.

- Больше не больно. Холодно, - пожаловалась она.

Габи показалось, что он сглотнул, потом ощутила касания его рук. Тепло постепенно вытесняло холод, сначала медленно, потом все быстрее, пока она не почувствовала, что словно охвачена огнем. Она застонала, когда тело вновь взорвалось болью.

Внезапно агония прекратилась, и ей показалось, что она плывет.

С легким удивлением она обнаружила, что Анка находится с ней, частью ее. Никогда раньше она не ощущала его присутствие так полно.

- Я умерла? - Габи это не слишком расстроило, ей просто было любопытно и… почти радостно, когда она осознала, что стала духом как и Анка. И они вместе.

- Нет, сокровище мое.

- Я не понимаю.

- Я знаю, любимая. Не тревожься. Я здесь, рядом с тобой. Я бы сделал все, что в моих силах, лишь бы это зло никогда не коснулось тебя. Я не могу изменить случившегося, но я могу забрать весь ужас и всю боль.

Чувство абсолютного покоя снизошло на нее. А затем небытие.

Габриэль проснулась, чувствуя себя как оживший покойник. Какое-то время она лежала в темноте спальни и уставившись в потолок пыталась отыскать в памяти причину столь отвратительного самочувствия, но ответа так и не нашла. В конце концов, несколько раз окинув взглядом спящего Анку, потихоньку выбралась из кровати и направилась в ванную.

Девушка ощущала ломоту во всем теле, словно собиралась свалиться с температурой, или до этого уже перенесла лихорадку, но не смогла обнаружить у себя ни жара, ни других симптомов надвигающейся простуды или гриппа, и уж точно не помнила, чтобы в самом деле болела.

Изучив свое отражение в зеркале, Габриэль решила, что не выглядит больной - только веки припухли со сна.

Закончив свои дела, она вытащила флакон с аспирином из шкафчика и вытряхнув пару таблеток на ладонь, направилась в кухню, чтобы запить их чем-нибудь.

Что-то не сходилось. Габи не могла сообразить что, однако ощущала наверняка. Озадаченная она блуждала по темной квартире, но даже после тщательного осмотра разгадку так и не обнаружила.

Она совершенно забыла, как очутилась в кровати, сообразила девушка.

Покопавшись в памяти еще несколько минут, Габриэль наконец-таки вспомнила, что готовила для Анки сюрприз, намереваясь отпраздновать знаменательную дату – месяц прожитый вместе. Вот только странно, не могла припомнить подробности – ни единой детали.

То, что Анка наблюдает за ней, Габи обнаружила когда, развернувшись, направилась обратно в постель. Девушка вздрогнула от испуга, увидев его темную фигуру прислонившуюся к дверному косяку спальни. Она невольно подняла руку к груди, где бешено заколотилось сердце.

- Ты напугал меня, - остановившись, произнесла она.

Он оттолкнулся от двери и шагнул к ней. Приблизившись, Анка нежно скользнул ладонями по ее плечам, и взял пальцы в свои.

- Тебе нужно отдохнуть, Лунный Цветок, - ласково сказал он, поднеся ее руки к губам и легонько целуя серединку каждой ладошки.

Габи дразняще улыбнулась ему:

- Уверен, что у тебя на уме именно отдых?

К удивлению, он просто осторожно привлек ее к груди. Обнял и, обхватив ладонью затылок, склонил голову Габи на свое плечо, а затем нежно погладил ее волосы и спину.

- В данный момент, да, - прошептал Анка, с хрипотцой в голосе от чувства, которому девушка не смогла бы дать определение.

Слегка разочарованная его ответом, она позволила отвести себя обратно в постель.

Габи показался странным его настрой: когда она с удовольствием прижалась к нему, он просто обнял ее и велел засыпать.

В тот момент это не слишком ее насторожило, но позже она не могла не заметить, что Анка, казалось, охладел к ней. Дни шли за днями, а он не только сам не делал попыток заняться с ней любовью - он решительно, хотя и ласково, отказывал ей, когда она пыталась склонить его к сексу.

Сбитая с толку и обиженная его странным поведением, Габи гадала, чем же она заслужила подобное отношение, но ничего путного не приходило на ум.

Они же прожили вместе целый месяц - через какое-то время сообразила девушка.

Возможно, Анка понял, что не сможет оплодотворить ее?

Как только эта мысль выкристаллизовалась в ее мозгу, Габриэль уже не удавалось избавиться ни от нее, ни от чувства неотвратимости рока. Беспокойство, вызванное ею, превзошло все тяжелые предчувствия, которые она испытала раньше. Радостное предвкушение того, что каждый вечер Анка будет ждать дома ее возвращения, сменилось страхом, что однажды он исчезнет.

И его поведение никоим образом не уменьшало ее опасений.

Настроение Анки менялось так часто, что Габи не знала, что и подумать. Иногда он целыми днями просто наблюдал за ней с задумчивым выражением на лице, казалось, воздвигая между ними стену, которую она не в силах была преодолеть, даже когда, отчаявшись, сама пыталась склонить его к близости. В другой раз его настроение разительно менялось: он будто не мог насытиться ею, занимаясь любовью вновь и вновь так неистово и самозабвенно, что это иногда больше походило на наказание, при этом Габи так и не могла определить, кого он пытается наказать - ее или себя.

Ко всему прочему обнаружение того, что она потеряла полдня во времени, не давало ей покоя. Как ни старалась, Габи ничего не смогла вспомнить, и ее не покидало ощущение, что там, за этой «закрытой дверью», скрывается что-то жуткое. Почти неделю она чувствовала себя слабой и больной, разбитой и дерганной - в общем, не в себе.

Она попросту не смогла бы отмахнуться от этого чувства, если бы в дальнейшем беспокойство не пошло на убыль.

«Я привыкну к этому», - убеждала себе Габи каждый раз, когда смотрела на мужчину, который в действительности был не Анкой, просто неким беднягой привлекшим его внимание. Я смогу сделать это… ради Анки. Для него нет иного способа наслаждаться вещами, которые мы воспринимаем как само собой разумеющееся.

Мужчина потом ничего не вспомнит. Что такое потеря нескольких дней, в конце концов? Будь у него возможность выбирать, он вероятно с радостью ухватился за нее. Анка сказал, что мужчина тоже наслаждается сексом. Когда бы еще человеку выпал шанс устроить такой фантастический и эксцентричный «тройничок»?

С твердой решимостью она цеплялась за эту мысль день за днем, неделю за неделей, дорожа каждой крупицей удовольствия, каждым мгновением, проведенным вместе, щедро даря чувственные наслаждения, которых так жаждал Анка.

Тем не менее, ей не удавалось полностью отгородиться от внешнего мира, как бы она ни старалась, как ни убаюкивала свою совесть; или даже привыкала видеть рядом с собой новое, незнакомое лицо, хотя ей был нужен только Анка.

• Предыдущая
• 33/45
• Следующая