Одиссей покидает Итаку - Звягинцев Василий Дмитриевич - Страница 23
- Предыдущая
- 23/124
- Следующая
– Уникальная способность у вас, людей, немедленно сводить все к знакомым примерам. Абсолютно ведь ничего общего между нашими делами и началом Первой мировой… Хотя… Примитивно, конечно, до крайности, но какая-то аналогия есть.
– Мало ли что примитивно, – ответил Дмитрий несколько даже с вызовом. – Главное, такой подход себя оправдывает. Воображение просто надо иметь. Пацану палка автомат заменяет, зрителю в театре намек на декорацию – весь реальный мир, и так далее… Зато экономия средств и мозгов.
– Ну, пусть так, при случае мы это тоже обсудим, а сейчас я бы все же хотел с нашим вопросом покончить. Поверь, свои проблемы мы предпочитаем решать сами, но в игру оказались, против всех правил, активно вовлечены земляне, твои соотечественники. У нас существует твердая, многократно подтвержденная и гарантированная договоренность – разумное население планет, не входящих в галактические сообщества, не может и не должно быть объектом или субъектом прямых контактов. И вдруг они нарушили конвенцию…
– Как Паниковский, – пошутил Воронцов, но вскоре у него настроение шутить, ерничать, подначивать и провоцировать собеседника прошло. И надолго. Потому что дальше Антон начал говорить вещи слишком серьезные и теперь даже для Воронцова убедительные.
Несколько десятилетий назад те, чужие пришельцы, до сих пор лишь пассивно наблюдавшие за Землей, перешли к активным действиям. Причем настолько осторожно, что форзейли долго ничего не замечали. Но по ряду косвенных признаков, малозаметным, но постепенно нарастающим отклонениям происходящих на Земле событий от предсказанных теорией и статистически наиболее вероятных стало очевидно, в чем причина этих флюктуаций. Антон без ложной скромности поставил такое открытие себе в заслугу.
Метод вмешательства был прост, эффективен, хотя и требовал для своей реализации достаточно продолжительного времени. Не более десятка специально подготовленных для работы в земных условиях агентов путем тщательно просчитанных микровоздействий на узловые точки ноосферы, причем разнесенные во времени и пространстве, должны были в итоге настолько сместить мировые линии исторического процесса, что к некоему моменту Земля автоматически оказалась бы естественным союзником тех, враждебных Антону пришельцев.
– Да, а почему ты никак их не называешь? – спросил Воронцов. – Странно звучит: «те», «они», «противник», «неприятель»… Имя-то у них должно быть?
Антон странным образом замялся.
– Понимаешь, я не могу назвать их по имени… Это, как бы тебе сказать, не принято.
– Что, суеверие такое? «Про серого речь, а серый навстречь»? Или наоборот – «Не поминайте имени божьего всуе»?
– Мне сложно тебе ответить. Ни то ни другое, и все же… Если хочешь, давай назовем их агграми. Тебе удобно будет?
– Да ради бога. Хоть агграми, хоть дуггурами…
– Нет, дуггурами нельзя, это совсем другое…
«Ну и ну, – подумал Воронцов. – Суперцивилизованные пришельцы – и такой ерунде придают значение…»
– Ну пусть аггры, о чем тут спорить. Продолжай, я слушаю со вниманием.
И Антон продолжил.
Сам по себе коварный и вызывающе неэтичный образ действий аггров усугубился еще и тем, что они сначала косвенно, а потом и впрямую начали привлекать к своим операциям людей. Иначе случиться и не могло, поскольку никакие, даже самые деликатные, исторические корректировки без сознательного участия людей просто невозможны. Как бы ни были мужественны аггры, на практике их разработки должны были осуществлять земляне. И некоторые из них посвящались, пусть и не полностью, в суть происходящего. Трудно сказать, как долго могло сие безобразие продолжаться, если бы…
– Если бы им все не испортила женщина, – сказал Антон со странным удовлетворением в голосе. – Одна их весьма способная сотрудница, отвечающая за европейскую часть Союза, отобранная, очевидно, не слишком тщательно, а скорее просто чересчур вжившаяся в роль, самым банальным образом влюбилась. Как это ни смешно звучит. Влюбилась в твоего ровесника и соотечественника, забыв, естественно, свой служебный долг. Все рассказала своему избраннику, морально и технически разоружилась, захотела, как у вас принято говорить, простого человеческого счастья. Естественно, ни одна спецслужба, хоть земная, хоть галактическая, таких измен своим сотрудникам не прощает. Предатель и дезертир отзывается или изымается, а затем с ним поступают в соответствии со сложившейся практикой и местными обычаями. Та же судьба ждала и означенную отступницу. Но ее друг оказался на высоте… – В голосе Антона прозвучало неприкрытое одобрение. – Совершенно неожиданно для всех он вдруг вмешался в предопределенный ход событий, с помощью нескольких своих товарищей разработал и осуществил удивительно простую и эффективную операцию, не только переиграл прибывших для устранения девушки профессионалов, но и вообще удалил их за пределы Земли… Боюсь, ты в это не поверишь, но так и было. По-моему, он сам не подозревал, с какой могущественной и беспощадной силой вступает в борьбу.
– Кто его знает… Раз ты сам признаешь, что он победил, значит, план боя в конечном итоге был правильным. Молодец парень. Таких я люблю. А что случилось дальше?
– Вот это сказать затруднительно. Потому что дальше пока ничего не случилось. Все произошло буквально только что. Накануне нашей встречи в Новом Афоне. Собственно, и встретились мы с тобой в связи с этой историей.
– Не совсем понял… – Воронцов, выигрывая время, поднялся и взял оставленную на столе банку с трубочным табаком, неторопливо стал набивать трубку и раскуривать, затем вернулся и снова сел, но не на стул, а на подоконник, спиной к свету. – Какая связь, прямая или косвенная, существует между тобой, мной, нашей встречей в Бомбее, в Сухуми и здесь, между Книгой, Наташей и той космической оперой, что разыграли мои земляки?
– Есть связь, есть… – Антон прямо светился от радости, которая распирала его, как рассказчика, приготовившего слушателю мастерски закрученную историю с эффектной развязкой. – Еще немного, и все узнаешь. Чуть-чуть терпения…
И стал говорить о том, как инопланетянка перед окончательным прекращением своей деятельности сумела завербовать еще одного человека, довольно известного в соответствующих кругах художника, а в прошлом воздушнодесантника, переправила его в прошлое, где он осуществил серьезное вмешательство в историю, не ведая, правда, что творит. Но акция получилась весьма опасная – прежде всего тем, что последствия ее до конца непредставимы.
Воронцов слушал, начиная догадываться, что судьба вновь подкидывает ему задачку с нетривиальными условиями. Решать которую так или иначе придется. Зная Антона, можно предположить, что он наверняка приготовил некий гвоздь, за который предстоит зацепиться штанами и повиснуть, как на чужом заборе. Иначе он и не стал бы затевать свою интригу. Просчитал небось сто двадцать вариантов и веселится, глядя, как жертва трепыхается… Ну-ну, ваше благородие, давай, а мы еще тоже поглядим. Бой покажет…
– Одним из последствий прогулки в прошлое – в 1966 год, если точно, – названного художника, Берестин его фамилия, как раз и оказалась встреча аггрианки с ее милым другом, сражение с пришельцами, ну и наше с тобой предприятие тоже.
Тут Воронцов его перебил:
– Подожди. Вначале речь шла о психологическом эксперименте, потом о спасении Книги, затем – гожусь ли я на роль земного представителя при вашей федерации. Теперь еще вариант, из которого следует, что и ты и я – оба вообще статисты в чужом спектакле. Не так? Тогда поясни. И второе. Какая-то фантазия у вас бедноватая. Стоит приличному человеку с вами познакомиться, так вы его обязательно сразу в прошлое засылаете… Не знаю, как там в деталях, а по форме выглядит однообразно. Его в шестьдесят шестой, меня в сорок первый. Женщины опять же… Там аггрианка, у меня Наталья… ей-богу, с сюжетами у вас туго.
– Верно подметил, – одобрительно кивнул Антон. – Все так и есть. Если рассматривать с позиций читателя детектива. Но ты же высшее военное образование имеешь. Стратегию, тактику, историю войн изучал. А на войне противники используют практически одни и те же методы и приемы. Окружение, обход, фланговый удар, высадка десанта в тыл врага… И даже в шахматах дебюты одни, что у Фишера, что у Карпова. А у нас ведь тоже война, я говорил… Своеобразная пусть, на ваши непохожая. Битвы космических эскадр, бомбардировки планет, минирование волновых туннелей – это далекая история. Сейчас уровень другой. Воздействие на закон причинности, блокада исторических последовательностей, создание ложных развилок времени, деформация мировых линий, информационный террор… Сам понимаешь, разница такая же, как между второй Пунической войной и четвертой арабо-израильской. Но суть не в том, каким оружием стороны пользуются, а в том, что всегда пользуются они одинаковым оружием и одинаковой тактикой. Разница – в стратегии и таланте… А по первому вопросу отвечу так – все мои объяснения и доводы в каждый конкретный момент были правдивыми. То есть я тебя ни разу не обманул. Не говорил сразу все – да, но не обманывал. Сейчас тоже говорю правду.
- Предыдущая
- 23/124
- Следующая
