Мир Энни Мор - Булгакова Валентина - Страница 48

• Предыдущая
• 48/115
• Следующая

Что-то с очень тихим хлопком вырвалось из меня. Я не почувствовала облегчения, но во мне всё накалилось до предела. Мне казалось, что сейчас я взорвусь, как воздушный шарик. Ещё миг и Райан упал на пол с воплями.

— Что ты делаешь со мной?! Хватит! — я смотрела на него и не понимала, притворяется ли он или ему действительно плохо. Но Райан согнулся пополам и тихо стонал. Я увидела капельки крови, стекающие с его рук, которыми он пытался сдержать крик.

— Прекрати, — прошипел он и упал без сознания. Изо рта тонкой струйкой стекала кровь. Я инстинктивно, будто я вор, покидала важные мне вещи в сумку, натянула шарф, шапку и перчатки, подаренные мне Шанти, на ноги я надела теплые носки и джинсы. Надев сумку через плечо, я побежала вниз. По дороге мне встретилась индианка, но я не остановилась. Я сбежала вниз, запихала ноги в сапоги и, накинув куртку, выбежала на улицу.

Из глаз текли слезы. Я не понимала, что я делаю, но я шла, точнее сказать бежала по дороге, подальше от дома Райана. На улице шёл снег. В окнах домов был праздник. А я бежала. Я плакала. Я думала, что убила человека…

Каждый шаг давался мне уже с трудом. Я бродила по городу уже около часа. На улице пошёл снег. Что было в моей душе? Ничего… А может боль? Нет, там точно ничего.

Снежинки, падая на моё лицо, казалось, таяли очень медленно. Каждой клеточкой я чувствовала холод, он проникал в меня и оставался там. Я уже не плакала — за час мои слезы высохли.

Раз шаг, два шаг… Я остановилась на одной из улиц города Инсенс. Кое-где горели огни, но то было в самом конце улицы, а здесь, где стояла я, ничего… сплошная темнота. Но спустя минуту мои глаза отвыкли от света, и я стала различать силуэты домов, нависавших надо мной.

Улица была совсем небольшая. По бокам убогие дома, с разваливающимися балконами. Света нигде не было. Старый район — жители экономят на электричестве. Как здесь можно жить? Даже самый бедный человек не согласился бы на такие условия. Что здесь плохого? Старый дома, уже потрескавшиеся в некоторых местах и грозящиеся развалиться день ото дня; деревянные, заплесневелые окна, от которых толку нет; жуткая жара летом, и ужасный холод зимой; да ещё и крыша, которая протекает 3 сезона в год. Но для меня даже такое убогое место сейчас казалось раем.

Я уже не чувствовала ни ног, ни рук. Холод проникал всё глубже в мое тело. Он грозил мне, он заставлял меня дрожать и выдувать последний теплый воздух из легких. Глаза закрывались от снега и ветра. Сейчас я готова была упасть у этого старого, потрескавшегося дома, и заснуть. Заснуть навсегда…

Стук каблуков нарушил всю тишину. Хорошо, что дорожки размели от снега. Еле передвигая свои охолодевшие ноги, я отодвинулась в темный угол лестницы, выходившей наружу. В том конце улицы я увидела девушку, быстро идущую в мою сторону. При свете фонаря я разглядела её более тщательно: нежное кремовое пальто обволакивало её стройную фигуру, сапоги были немного темнее, но каблук был высокий… Дальше я переключилась с одежды на лицо: вытянутое, имеющее немного золотистый оттенок, тонкие губы, персикового цвета и большие серые глаза, обрамленные густыми ресницами, а тонкий заостренный носик завершал всю эту идиллию. Густая копна пшеничного цвета волос доходила ей до талии, на ней в свету поблескивали маленькие капли растаявшего снега. На вид девушке было не больше 18 лет.

Она быстро процокала каблуками мимо меня и остановилась у одной из дверей, ведущей в дом. В этой тишине я слышала её громкое, прерывистое дыхание и видела пар, выходящий из её рта. Она три раза стукнула в дверь, и ровно через пару секунд дверь открыл маленький толстенький старичок, лет 70. На нем был одет старый, весь в грязи, фартук. Лицо и руки тоже были в какой-то копоти, будто этот старичок только что чистил трубы. Он вытер одну руку о свой грязный фартук и протянул её девушке. Та же сняла персикового цвета перчатку и положила свою руку в руку старика. Тот медленно поднес её к губам и беззвучно поцеловал.

— Здравствуй, Элла! — сказал тяжелым басом старичок.

— Привет, — у этой девушки был довольно громкий и приятный голос, но он больше походил на голос женщины старшего поколения.

— Что тебя сюда занесло? — тем же басом спросил старик.

— Ты знаешь, что и кто меня сюда привёл. Я говорю о нём! Наши попытки не увенчались успехом, мы уезжаем.

— Не слишком ли быстро вы сдались? — черты лица старого мужчины немного насторожились.

— Я наверно останусь здесь на некоторое время. Ты знаешь, что среди людей мне неудобно находиться… А она всё ещё не вернулась в школу… И Алекс со своими цветами! — девушка отступила на шаг назад.

— Элла, ты ведь храбрая и прошла через многое. Тебе не стоит труда держаться прилично среди людей.

— Но не забывай, я девушка, у меня есть душа…

— Свою душу, ты продала дьяволу ещё несколько десятков лет назад! — усмехнулся старик.

— В отличие от тебя, я решила служить добру и на благо человеку! — девушка похоже разозлилась.

— Желаю не замерзнуть на улице! — сказал старичок и захлопнул дверь перед сероглазой.

Из разговора я толком ничего не поняла, но он почему-то въелся мне в голову. Девушка в недоумении стояла перед дверью. Её дыхание стало уже нормальным, а изо рта больше не шёл теплый воздух. Она надела перчатку на руку. Было ощущение, что её волосы после недолгого разговора немного распрямились. Немного постучав каблуками, она постояла. Пару раз глубоко вздохнув и поправив волосы, она направилась вон из улицы.

Немного посмотрев ей вслед, я вышла из укромного места. После света, улица для меня стала ещё темнее прежнего. Фонарь на том конце уже не так ярко горел. Холод пробивал ещё больше, а каменный стены дома тепла не давали.

Постояв ещё чуть-чуть, я всё же двинулась из улицы. Мерзкий запах обдал меня, и я остановилась напротив окна. Оно находилось чуть выше моего роста, поэтому я могла встать на носочки и ухватиться за карниз. Что-то похожее на протухшие яйца стояло сейчас в комнате. И этот мерзкий запах порывами ветра обдавал меня. Я не удержалась и громко сказала:

— Черт возьми, вы что там готовите?! Вы мешаете людям на улице дышать воздухом!

Но ответом на моё возмущение была лишь тишина. Никто даже не удосужился выглянуть и посмотреть на меня.

Дожидаться ответа я не стала и вышла из улицы. Холодный свежий воздух обдувал моё лицо. Я чувствовала, как порывы ветра ласкают мою занемевшую кожу, заставляя покрываться её мурашками. Я закрыла глаза и представила, что нахожусь на обрыве. Нет, я не собираюсь прыгать, но это ощущение… Его ни с чем сравнить нельзя. На тебя со всех сторон дует ветер, он как бы подталкивает тебя вперед, но ты сопротивляешься. Впереди ты видишь скалы, море… безграничное море. Оно разбивает волны об утесы, оно манит тебя своей синевой, тебе так и хочется прикоснуться к нему рукой… И ты протягиваешь руки, ты наклоняешься вперед, а ветер, как назло, начинает дуть ещё сильней. Он толкает тебя туда, на скалы. А сопротивляться уже нечем, ты сам протянулся к морю, ты сам нагнулся, зная, что можешь упасть. Ветер подул ещё сильнее, и грань между землей и обрывом стерлась… Ты летишь, наслаждаясь свободным падением несколько секунд, ты знаешь, что сейчас ты разобьёшься об эти острые выступы моря, как будто специально сюда поставленые, чтобы в секунду соприкосновения с ними ты понял, насколько ты глуп и немощен. Это всё было ловушкой, обманом. И ты повелся, и ты ради этого отдал свою жизнь. Ради желания!

Я открыла глаза. Я стояла на пустой проезжей дороге, напротив меня был забор. Людей не было, что не могло не радовать. Никто не видел меня в порыве мечтаний. Я медленно осмотрела забор. Там вдалеке я увидела дырку, и именно туда я направилась.

Не знаю, что заставило меня пойти туда, но мне хотелось скрыться в этих деревьях. Я будто хищник, который, добившийся своей цели, теперь ищет укрытия. Я пролезла сквозь отверстие и оказалась в месте, где через каждый метр росло дерево, но это был не лес, скорее парк.

• Предыдущая
• 48/115
• Следующая