Флорентийский монстр - Престон Дуглас - Страница 17

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая

После убийства, совершенного Монстром в то время, когда Франческо Винчи пребывал в тюрьме, освобождение сарда представлялось неизбежным. Но проходили дни, а Винчи оставался за решеткой. Следствие подозревало, что двойное убийство «подстроено». Возможно, рассуждали следователи, некто, близкий к Винчи, хотел доказать, что тот не мог быть убийцей. Преступление в Джоголи было аномальным, импровизированным, отличным по стилю. Казалось странным, как мог Монстр совершить столь серьезную ошибку, учитывая, что убийца, по всей видимости, наблюдал за парами, занимавшимися сексом. К тому же убийство пришлось на ночь пятницы, а не на субботнюю, как обычно.

Новый надзирающий за делом судья прибыл во Флоренцию незадолго до убийства и теперь занялся следствием по делу Монстра. Звали его Марио Ротелла. Он окатил общественность холодной водой, заявив в своем первом публичном выступлении:

— Мы никогда не отождествляли Флорентийского Монстра с Франческо Винчи. Он лишь подозреваемый по делу об убийстве 1968 года. — После чего он добавил, вызвав настоящий фурор: — И не единственный подозреваемый.

Прокурор Сильвия делла Моника вызвала еще большее смятение загадочными словами:

— Винчи — не Монстр. Но вина на нем есть.

Через несколько дней после убийства на Джоголи в прокуратуре, на втором этаже барочного здания палаццо Сан Фиренце (этот дворец — одна из немногих в городе построек семнадцатого века, которые флорентийцы пренебрежительно называют «новостройками»), состоялось срочное серьезное совещание. Собрались в маленьком кабинете Пьеро Луиджи Винья. Атмосфера была густой, как туман в Маремме. У Виньи была привычка разламывать сигареты надвое и выкуривать обе половины — ему казалось, что так он меньше курит. Была там и Сильвия делла Моника — маленькая блондинка в неизменном облаке выпущенного ею дыма; и еще присутствовал офицер карабинеров с двумя пачками его любимого «Мальборо» и главный инспектор Сандро Федерико, вечно терзавший зубами смятую сигару «Тоскано». Помощник прокурора приканчивал пачку за пачкой смолистых «Голуаз». Единственным некурящим был Адольфо Иццо, которому достаточно было подышать этим воздухом, чтобы стать курильщиком.

Федерико и полковник карабинеров представили реконструкцию убийства на Джоголи. С помощью диаграмм и схем они восстановили последовательность событий: как убийца застрелил через окошко одного из мужчин, а потом стрелял сквозь борт фургона, убивая второго, скорчившегося в углу. Затем Монстр вошел в фургон, выпустил в них еще несколько пуль и обнаружил свою ошибку. В ярости убийца подобрал журнал геев, разорвал его, разбросав листы снаружи, и скрылся.

Прокурор Винья высказал мнение, что преступление выглядит аномальным, отдельным и импровизированным — короче, что оно совершено не Монстром, а кем-то, стремившимся доказать невиновность Франческо Винчи. Следователи подозревали, что племянник Винчи, Антонио, совершил убийство ради того, чтобы вытащить из тюрьмы любимого дядю. (Антонио, как вы помните, был тот младенец, которого спасли от отравления газом на Сардинии.) В отличие от других членов семьи он был достаточно высоким, чтобы прицелиться сквозь прозрачную полоску стекла наверху окна фургона.

Был запущен в действие план изощренной тонкости. Его действие проявилось через десять дней, когда газеты напечатали на последних страницах мелкую и, по всей видимости, не связанную с делом новость: что Антонио Винчи, племянник Франческо Винчи, арестован за незаконное хранение огнестрельного оружия. Антонио и Франческо были очень близки, сотрудничали во множестве темных дел и сомнительных приключений. Арест Антонио был знаком, что следствие продолжает разрабатывать сардинский след. Судья Марио Ротелла, надзиравший за ведением дела Монстра, и ведущий дело прокурор Сильвия делла Моника были убеждены, что и Антонио, и Франческо известна личность Флорентийского Монстра. Собственно, они не сомневались, что страшная тайна известна всему клану сардов. Монстром был один из них, и остальные об этом знали.

Теперь, когда оба подозреваемых оказались в тюрьме «Ле Мурате», их можно было вынудить играть друг против друга и, возможно, сломать. Подозреваемых содержали порознь, а в тюрьме циркулировали искусно запущенные слухи. Была приведена в действие программа допросов, создававшая у каждого из допрашиваемых впечатление, что второй заговорил. Якобы случайно, при допрашиваемом проговаривались, что второй выдвинул против него серьезные обвинения и что спастись каждый может, только рассказав правду о другом.

Метод не сработал. Ни один из них не заговорил. Однажды прокурор Пьеро Луиджи не выдержал при допросе в допросной камере «Ле Мурате». Он решил прижать Франческо Винчи всем, что имел. Винья, красивый, уверенный и культурный человек с орлиным профилем, за время своей карьеры сходился лицом к лицу с донами мафии, убийцами, похитителями людей, вымогателями и королями наркобизнеса. Но справиться с маленьким сардом оказалось ему не по силам.

Прокурор полчаса обрушивал на Винчи речь, в которой с жесткой логикой перечислял улики, свидетельства и ход доказательств, указывавших его вину. Затем он совершенно неожиданно, воспользовавшись штампом прямо из голливудских фильмов, приблизил лицо к самому носу бородатого сарда и заорал, брызжа на него слюной:

— Признавайся, Винчи! Монстр — это ты!

Франческо Винчи сохранил невозмутимое спокойствие. Он улыбался, поблескивая черными, как уголь, глазами. Спокойным негромким голосом он задал вопрос, казалось бы, не имевший никакого отношения к происходящему.

— Прошу прощения, синьор, если вы хотите, чтобы я ответил, скажите мне сначала, что это у вас на столе? Прошу вас.

Он указал рукой на пачку сигарет, лежащую на столе перед Винья.

Прокурор, пытаясь понять ход мыслей обвиняемого, ответил:

— Как видите, пачка сигарет.

— Прошу прощения, но не пуста ли она?

Винья признал, что это так.

— Тогда, — продолжал сард, — это не пачка сигарет. Это была пачка сигарет. Теперь это просто коробка. А теперь, могу ли я просить вас еще об одной услуге? Пожалуйста, возьмите ее в руку и сомните.

Любопытствуя, к чему ведет Винчи, Винья смял пачку в комок.

— Вот! — Винчи сверкнул белозубой усмешкой. — А теперь это даже и не коробка. Таковы и ваши доказательства, синьор: вы можете мять их и подгонять под свои теории, но они остаются тем, что они есть — пустыми словами без доказательств.

Племянник Антонио показал себя не глупее дяди. Он не только стойко держался на допросах, но и на суде по обвинению в хранении незарегистрированного оружия выступил в роли собственного адвоката. Он отметил, что оружие было найдено не у него в доме, а на некотором расстоянии от него, и что отсутствуют доказательства, связывающие его с указанным оружием. Разве его не могли подложить, возможно, с целью упрятать его за решетку и допросить, чтобы выжать показания против дяди?

Он легко выиграл дело и был освобожден.

Шло время, и объяснять содержание Франческо Винчи в заключении становилось все труднее. После оправдания его племянника и неудачных допросов, на которых ни один вопрос не увенчался желаемым ответом, его освобождение стало только делом времени.

Раздраженный отсутствием результатов, сам ведущий дело следственный судья Марио Ротелла взялся лично допросить Стефано Меле в последней попытке получить от него показания. Ротелла хорошо подготовился к поездке в Верону. В его тяжелом портфеле была собрана масса свидетельств, выбранных из старых протоколов по делу об убийстве 1968 года, в том числе показания маленького Наталино и его отца, Стефана Меле, брата Меле, трех его сестер и шурина. Кроме того, он собрал более свежие показания различных лиц, участвовавших в деле. Он был убежден, что в 1968 году произошло клановое убийство и что все его участники знали, кто унес с собой пистолет. Все они знали, кто был Флорентийским Монстром. Ротелла твердо решил пробить стену молчания.

• Предыдущая
• 17/67
• Следующая