Мое прекрасное несчастье - Макгвайр Джейми - Страница 46

• Предыдущая
• 46/74
• Следующая

Дело было не только во мне или в нем. Дело было в нашем союзе, именно мы вдвоем составляли исключение.

Колонки завибрировали от энергичной музыки, и Трэвис опустил меня на пол.

— Все еще хочешь танцевать?

Позади нас появились Америка и Шепли.

— Если только сможешь поспеть за мной. — Я изогнула бровь.

— Испытай меня, — ухмыльнулся Трэвис.

Я прижалась к нему бедрами и провела рукой по рубашке, расстегивая две верхние пуговицы. Трэвис усмехнулся и покачал головой. Я повернулась, прижимаясь к нему и двигаясь в такт музыке. Трэвис схватил меня за бедра, а я завела руки за спину, положила их ему на ягодицы, затем прогнулась вперед, и пальцы парня впились в мою кожу.

Когда я выпрямилась, он прикоснулся губами к моему уху и прошептал:

— Продолжай в том же духе, и тогда мы уедем очень рано.

Я с улыбкой повернулась к нему и обхватила руками шею. Трэвис прижался ко мне, я скользнула ладонями под его рубашку и стала ласкать крепкую спину. Когда я поцеловала его в шею, он чуть ли не замурлыкал, и я улыбнулась.

— Боже, Голубка, ты просто убиваешь меня. — Трэвис слегка приподнял подол моей юбки и провел пальцами по бедрам.

— Полагаю, всем понятно, в чем ее привлекательность. — Лекси ухмыльнулась у нас за спиной.

Америка круто развернулась и воинственно направилась к блондинке. Шепли перехватил свою девушку как раз вовремя.

— Еще раз скажешь это — и будешь иметь дело со мной, сучка! — проговорила Америка.

Потрясенная такой угрозой, Лекси спряталась за своим парнем.

— Брэд, лучше надень на свою девушку намордник, — предупредил Трэвис.

Еще через две песни мои волосы намокли и отяжелели. Трэвис поцеловал меня за ухом.

— Идем, Гулька. Хочу покурить.

Он повел меня к лестнице и взял мою куртку, перед тем как подняться на второй этаж. Мы вышли на балкон и увидели Паркера с его девушкой. Она была выше меня, темные короткие волосы заколоты назад невидимкой. Я сразу же заметила ее острые шпильки, поскольку ногой девушка обхватила Паркера за бедра. Она прислонилась спиной к стене, а когда Паркер заметил нас, то вынул руку из-под ее юбки.

— Эбби!.. — удивленно проговорил он, переводя дыхание.

— Привет, Паркер, — сказала я, сдерживая смех.

— Как… поживаешь?

— Отлично, а ты? — Я вежливо улыбнулась.

— Э… — Он взглянул на свою девушку. — Эбби, это Эмбер. Эмбер, Эбби.

— Та самая Эбби? — переспросила она.

Паркер неловко кивнул. Эмбер пожала мою руку с презрением на лице, а потом взглянула на Трэвиса так, будто только что встретилась с врагом.

— Рада познакомиться… наверное.

— Эмбер!.. — одернул ее Паркер.

Трэвис усмехнулся и открыл им двери. Паркер схватил Эмбер за руку и вернулся в дом.

— Вышло как-то неловко. — Качая головой, я скрестила руки на груди и прислонилась спиной к поручню.

Снаружи было холодно, по улице бродили лишь редкие парочки.

Трэвис не мог не улыбаться. Его настроение не омрачил даже Паркер.

— По крайней мере, он решил жить дальше и прекратил лезть из кожи вон, чтобы вернуть тебя.

— Похоже, он не столько пытался вернуть меня, сколько спасти от тебя.

— Он лишь раз забрал у меня девушку, — поморщился Трэвис. — А теперь ведет себя так, будто спасает каждую первокурсницу, которую я трахнул.

— Я тебе говорила, как ненавижу это слово? — Я покосилась на Трэвиса.

— Извини. — Он закурил, глубоко затянулся и выдохнул дым, ставший на морозном воздухе гуще обычного.

Трэвис повернул руку, задержал взгляд на запястье.

— Странно, эта татуировка не моя любимая, но с ней мне спокойнее.

— Очень странно.

Трэвис изогнул бровь, и я засмеялась.

— Да шучу я. Не могу сказать, что понимаю тебя, но это очень мило… в духе Трэвиса Мэддокса, конечно.

— Если от нее у меня такие приятные ощущения, то даже не могу себе представить, каково будет надеть тебе кольцо на палец.

— Трэвис!..

— Года через четыре или пять, — добавил он.

Я набрала воздуха в легкие.

— Нам нужно сбавить обороты. Хорошенько сбавить.

— Гулька, не начинай.

— Если мы продолжим в том же темпе, то к выпускному я стану домохозяйкой с ребенком на шее. Я не готова переехать к тебе и совершенно не настроена обзаводиться семьей.

Трэвис схватил меня за плечи и развернул лицом к себе.

— Но это ведь не из серии «Я хочу узнать других парней»? Не собираюсь ни с кем делить тебя. Не дождешься.

— Мне больше никто не нужен, — раздраженно проговорила я.

Трэвис расслабился, убрал руки с моих плеч и схватился за поручень.

— А в чем тогда дело? — спросил он, глядя на горизонт.

— Я говорю, что нам нужно сбавить обороты. Это все.

Он разочарованно кивнул.

— Не злись. — Я прикоснулась к его руке.

— Гулька, такое ощущение, что мы делаем один шаг вперед и два назад. Каждый раз, когда мне кажется, будто мы заодно, ты ставишь между нами стену. Я этого не понимаю. Почти все девчонки изводят парней разговорами о серьезных отношениях, хотят узнать их чувства, сделать следующий шаг…

— Кажется, мы уяснили, что я не из них?

Трэвис раздраженно уронил голову.

— Я устал от догадок. Эбби, куда, по-твоему, мы идем?

Я уткнулась лицом в его рубашку.

— Когда я думаю о будущем, то вижу тебя.

Трэвис расслабился и прижал меня к себе. Мы смотрели в ночное небо, следили за движением облаков. В свете фонарей проступил силуэт школьного здания. Кутаясь в толстые куртки, участники вечеринки заторопились в теплый дом братства. В глазах Трэвиса я увидела умиротворенность, которая появлялась до этого всего пару раз. Меня осенило, что все благодаря моим ободряющим словам, как это бывало и в другие вечера.

Я повидала неуверенность, живя рядом с теми, кто в полосе невезения боялся собственной тени. Сложно не испугаться темной стороны Вегаса, словно и не тронутой неоновым светом. Но Трэвис Мэддокс не боялся драться, защищать того, кто дорог ему, или же смотреть в глаза униженной и обозленной, презираемой всеми девушки.

Он ничего не боялся. Пока не встретил меня.

Я стала непредсказуемой стороной его жизни, джокером, переменной величиной, неподвластной его контролю. И хотя я дарила ему мгновения спокойствия, смятение, в котором он пребывал без меня, при мне становилось в десять раз хуже. Он с трудом справлялся со своим гневом. Я перестала быть его загадкой и исключением, превратилась в слабость. То же самое произошло и с отцом.

— Эбби! Вот ты где! Я везде тебя ищу! — На балкон выскочила Америка, держа в руке мобильник. — Я только что говорила по телефону с папой. Мик звонил туда вчера вечером.

— Мик? — Мое лицо исказилось от презрения. — Что ему понадобилось?

Америка подняла брови, словно я должна была догадаться.

— Твоя мать все время отключала связь.

— Чего он хотел? — спросила я, испытывая тошноту.

— Узнать, где ты. — Америка поджала губы.

— Они ведь ему не сказали?

Америка приуныла.

— Эбби, он твой отец. Папа посчитал, что Мик имеет право знать.

— Он приедет сюда. — У меня в глазах защипало. — Мерик, он приедет сюда!

— Я знаю! Извини! — Она попыталась обнять меня, но я вырвалась и закрыла лицо ладонями.

На мои плечи легли крепкие руки.

— Голубка, он не обидит тебя, — сказал Трэвис. — Я не позволю.

— Он найдет способ, — сказала Америка, печально глядя на меня. — Всегда находил.

— Мне нужно уйти отсюда.

Я закуталась в куртку, потянула французские двери за ручки, но, пребывая в расстроенных чувствах, не смогла одновременно нажать и толкнуть. По остывшим щекам потекли слезы злости, и в этот самый момент на мою кисть легла рука Трэвиса. Он нажал на ручку, помогая мне, а другой рукой толкнул двери. Я взглянула на него, понимая, как нелепо веду себя. Конечно, я ожидала увидеть на лице парня растерянность и неодобрение, но он смотрел с пониманием.

Трэвис взял мою руку, мы вместе прошли через дом, спустились вниз, миновали толпу у парадной двери. Пока я стремительно неслась к «чарджеру», остальные еле поспевали за мной.

• Предыдущая
• 46/74
• Следующая