В объятиях смерти - Корнуэлл Патрисия - Страница 28

• Предыдущая
• 28/74
• Следующая

Кери Харпер лежал на спине, его голова находилась всего в нескольких дюймах от передней шины автомобиля. На белом крыле виднелись пятна и полосы крови, бежевый вязаный свитер Харпера был сплошь красным. Недалеко от его бедра валялась связка ключей. Все, что я видела в ослепительном блеске прожекторов, было блестящим, липким, красным. Его белые волосы слиплись от крови, лицо и кожу головы покрывали рваные раны, нанесенные с ожесточенной силой каким-то тупым инструментом. Горло перерезано от уха до уха так, что голова почти отделилась от туловища, и везде, куда я светила фонариком, блестела дробь, похожая на крохотные оловянные бусинки. Сотни их виднелись на теле и вокруг. Этой дробью явно не стреляли.

Походив вокруг и сделав фотографии, я села на корточки и достала длинный химический термометр, который осторожно засунула под свитер, под левую руку Харпера. Температура его тела составляла 33.6 градуса, а температура воздуха — чуть меньше нуля. В таких условиях и с учетом того, что Харпер худощав и легко одет, тело охлаждается быстро, со скоростью приблизительно 1.7 градуса в час. В мелких мышцах окоченение уже началось. Я прикинула, что он умер менее двух часов назад.

Затем я принялась искать улики, которые могли не выдержать путешествия в морг. Волокна, волосы или какой-либо другой мусор, прилипший к крови, может подождать.

Я медленно осматривала тело и участок непосредственно вокруг него, когда узкий луч фонарика выхватил что-то недалеко от шеи. Не прикасаясь, я наклонилась поближе, озадаченно разглядывая маленький зеленоватый комок чего-то, очень напоминавшего пластилин. В него были вдавлены несколько дробинок.

Я осторожно запечатывала это «что-то» в пластиковый пакет, когда задняя дверь особняка отворилась, и я поняла, что пристально смотрю прямо в полные ужаса глаза женщины, стоявшей в прихожей рядом с офицером полиции, который держал в руках металлический планшет.

За моей спиной послышались шаги. Марино и Поутит нырнули под ленту, офицер с планшетом пошел к ним навстречу. Дверь тихо закрылась.

— С ней кто-нибудь останется? — спросила я.

— Да, — ответил офицер с планшетом, изо рта у него шел пар. — Мисс Харпер ожидает подругу, говорит, что с нею будет все в порядке. Мы поставим поблизости пару групп вести наблюдение. Они проследят, чтобы парень не вернулся исполнить все то же самое «на бис».

— Чего мы ищем? — обратился ко мне Поутит.

Ссутулившись от холода, он засунул руки в карманы куртки. В воздухе закружились снежинки, размером с четвертак каждая.

— Больше, чем одно орудие, — ответила я. — Повреждения на лице и голове нанесены тупым предметом, — показывала я пальцем в окровавленной перчатке, — а рана на шее нанесена чем-то острым. Что же касается дроби, то дробинки не деформированы и, похоже, ни одна из них не проникла в тело.

Рассматривая дробинки, разбросанные повсюду, Марино определенно выглядел озадаченным.

— Мне тоже так показалось, — кивая, сказал Поутит. — Не похоже, что дробью стреляли, но я не был в этом уверен. Тогда огнестрельное оружие мы, по-видимому, не ищем. Нам нужен нож и что-то вроде монтировки?

— Возможно, но необязательно, — ответила я. — Все, что я сейчас могу вам сказать с определенностью, — его горло было перерезано чем-то острым, и его ударили чем-то тупым и прямым.

— Это может быть все что угодно, док, — заметил Поутит, нахмурившись.

— Да, это может быть все что угодно, — согласилась я.

Хотя у меня и были подозрения насчет дроби, я воздержалась высказывать их вслух, наученная горьким опытом. Утверждения общего характера обычно интерпретируются буквально, и однажды на месте преступления полицейские проходили прямо мимо окровавленного шила для обивки мебели в комнате жертвы, потому что я сказала, что оружие похоже на нож для колки льда.

— Его уже можно увозить, — объявила я, стаскивая перчатки.

Тело Харпера завернули в чистую белую простыню и упаковали в мешок для перевозки трупов. Я стояла рядом с Марино и наблюдала, как санитарная машина медленно отъезжает по темной пустынной аллеи без огней и сирен — при транспортировке мертвецов нет никакой необходимости спешить. Снег пошел сильнее, покрывая все вокруг липкой массой.

— Ты уезжаешь? — спросил меня Марино.

— Что ты собираешься делать, снова преследовать меня? — Я не улыбнулась.

Он пристально смотрел на старый «роллс-ройс», стоявший в круге молочного света на обочине подъездной аллеи. Снежинки, попадая на гравий, испачканный кровью Харпера, таяли.

— Я не преследовал тебя, — серьезно сказал Марино. — Я получил сообщение по радио, когда подъезжал к Ричмонду...

— Подъезжал к Ричмонду? — прервала я его. — Откудаже ты ехал?

— Отсюда, — сказал он, вылавливая из кармана свои ключи. — Я выяснил, что Харпер регулярно бывает в баре «Калпепер», и решил взять его за грудки. Я проваландался с ним около получаса, пока он, фактически, не послал меня. Затем он ушел. Тогда я отвалил и был милях в пятнадцати от Ричмонда, когда Поутит попросил диспетчера связать меня с ним и рассказал, что произошло. Я развернул задницу в другую сторону, а когда узнал твою машину, решил проводить тебя, чтобы ты не заблудилась.

— Ты разговаривал с Харпером сегодня в баре? — изумилась я.

— Да, — подтвердил он. — А потом он оставил меня, и через пять минут его убили. — Возбужденный и усталый, он направился к своей машине. — Я собираюсь встретиться с Поутитом, посмотрю, что мне удастся обнаружить, а завтра утром, если ты не возражаешь, загляну к тебе на службу.

Я наблюдала, как он идет к своей машине, стряхивая с волос снег. К тому моменту, когда я повернула ключ зажигания своего «плимута», он уже уехал. Стеклоочистители смахнули тонкий слой снега и застыли посреди ветрового стекла. Мотор моей казенной машины сделал еще одну слабую попытку завестись, прежде чем стать вторым покойником за эту ночь.

Библиотека Харпера представляла собой теплую жилую комнату с красными персидскими коврами и антикварной мебелью, искусно сработанной из ценных пород древесины. Диван, несомненно, был образчиком стиля «чиппендейл». Прежде мне не доводилось прикасаться, а уж тем более сидеть, на подлинном «чиппендейле». Высокие потолки украшала лепнина в стиле рококо, стены были плотно уставлены рядами книг, по большей части в кожаных переплетах. Прямо напротив меня располагался мраморный камин, только недавно заполненный свежими дровами.

Перегнувшись вперед, я протянула руку к огню, и вновь принялась изучать писанный маслом портрет над каминной полкой. На нем была изображена очаровательная девочка в белом, сидевшая на маленькой скамеечке. Длинные, очень светлые волосы спадали по ее плечам, а руки свободно лежали на коленях, обхватывая серебряную щетку для волос, мрачно мерцавшую в потоке теплого воздуха, поднимавшегося из камина. Ее глаза были прикрыты тяжелыми веками, влажные губы — приоткрыты, глубокий вырез платья обнажал фарфорово-белую неразвитую грудь. Я как раз раздумывала над тем, почему этот странный портрет был выставлен напоказ, когда вошла сестра Кери Харпера и прикрыла за собой дверь так же тихо, как перед этим открыла.

— Надеюсь, это вас согреет. — Она поставила на кофейный столик поднос, на котором стояли бокалы с вином.

Она уселась на красное бархатное сиденье кресла в стиле барокко, жеманно сложив ноги набок, как учат сидеть приличных дам их пожилые родственницы.

— Спасибо, — сказала я и снова принесла свои извинения.

Аккумулятор моего служебного автомобиля приказал долго жить, и даже зарядное устройство не вернуло бы его к жизни. Полицейские позвонили в аварийную службу и пообещали подбросить меня в Ричмонд, как только закончат работу на месте преступления. У меня не было выбора. Я не собиралась стоять на улице под снегом или сидеть целый час в полицейской машине. Поэтому я постучалась в заднюю дверь особняка.

Мисс Харпер медленно пила вино и рассеянно смотрела на огонь. Как и дорогие предметы, окружавшие ее, она была созданием искусного мастера, одной из самых элегантных женщин, которых я когда-либо видела. Серебристо-белые волосы мягко обрамляли ее аристократическое лицо с высокими скулами и изысканными чертами. Гибкая и стройная фигура была обтянута бежевым свитером с капюшоном и вельветовой юбкой. Когда я смотрела на Стерлинг Харпер, слова «старая дева» определенно не приходили мне в голову.

• Предыдущая
• 28/74
• Следующая