Виагра для дракона - Хаус Доктор - Страница 115

• Предыдущая
• 115/134
• Следующая

   Только «хозяйки» у Ангелины были явно нечеловеческой природы. Разорванный кокон ведьмы удерживали от распада две хорошо знакомые мне серые тени.  Служители Кармы не давали ей умереть, впитывая каждую каплю эманаций страдания, обильно источаемых изуродованным телом.

   На соседней койке свою карму пожинала некая «Наталья Корольчук, 1989 г.р». Мгновенная вспышка озарения, принесенная виденьем, позволила мне опознать юную женщину с  обожженным до костей лицом. Соседкой Ангелины оказалась «похищенная» мачеха Кати, очевидно, находившаяся где-то совсем неподалеку от взорвавшегося сатанинского стола. На это, кроме моего видения,указывала речь, произнесенная «господином Семеном Комаровым» перед его окончательной кончиной.

    Кусочки «пазла» складывались, создавая почти завершенную картину интриги, в которую я был вовлечен последние несколько дней. Между ведьмой, мачехой и Сатанопуло-Нарасимхой очевидно существовал сговор. Основной его целью был бизнес отца Кати, но каждая сторона имела свой интерес. Рассчитывая получить выгоду, сообщники стремились, по возможности, урвать кусок у товарищей.

    Отношения внутри преступной группы были далеко не безоблачными: - ее участники перегрызли бы друг другу глотки и без моего участия.  Электрическая ловушка, явно заготовленная ведьмой для Блаженного Льва, подтверждала мои подозрения. Да и сам Демиос, насколько я узнал его привычки за недолгое знакомство, прикончил бы Ангелину при первой возможности.

    Фактически это мне принадлежала сомнительная честь стать примирителем враждующих сторон. Странно, но обычного удовлетворения от убийства и страданий врагов я не испытывал. А  понимание, что мне вместе с Катериной предстоит выпутываться из затеянной Ангелиной интриги, окончательно отравляло настроение.

    Ординаторша смогла, наконец, преодолеть ступор и вытолкала меня из ожоговой палаты, тем самым прервав затянувшиеся раздумья о превратностях судьбы. Ее гневная речь сводилась к простой мысли: - никакие личные связи и привязанности не дают прав посторонним находиться в стерильной зоне.

     Пришлось выметаться из палаты. Как врач, девченка была в своем праве, и я беспрекословно подчинился. Василий с Зарей никак не комментировали мою выходку, и наша компания продела дальнейший путь до служебного выхода из клиники в полном молчании.

    Только в вестибюле шедшая в арьергарде врачиха будто вышла из транса и как-то удивленно сказала: - Ну, юноша, надеюсь, прощайте. Сама не понимаю, почему так делаю, но знаю – надо вас выпустить. И ведь влетит мне от руководства, а все равно – знаю.

 А вам, Василий Иаковович, - обратилась она к угоднику, - земной поклон. У меня чутье на настоящее, и Вас я без сомнения к целителям с большой буквы могу причислить. Никогда еще такого врача не видела, спасибо за науку. Если надумаете в гости зайти, милости просим! Может, научите чему путному или просто так заходите, чаем угощу, за жизнь поболтаем… Хорошо мне как-то с Вами…

   Девушка улыбнулась и робко протянула ладонь «профессору». Василий хитро глянул в мою сторону, согнулся в неожиданно галантном поклоне и поцеловал протянутую для рукопожатия худенькую девичью лапку. Потом распрямился, метнул соколиный взгляд на раскрасневшуюся ординаторшу и громовым голосом рявкнул уже знакомое мне «Благославляю». Я только слегка присел, Заря схватился за голову, а вот девушке, принявшей на себя благословление святого, пришлось несладко.

   Молодая докторица, ввиду непривычности к таким переживаниям, выключилась как перегоревшая лампочка. Я еле успел подхватить ее на руки, предотвратив жесткую посадку на каменный пол больничного вестибюля. Перекладывая девушку на диванчик, я спиной чувствовал одобрительный взгляд угодника. Ну что, - начало положено. Мы с Реальгаром сослужили первую службу, пусть чуть-чуть, но облегчив работу светлых сил…

    Светлые силы в лице блаженного профессора, служителя Серых Демонов С.С.Зари и молодого демона на поруках, не теряя времени, погрузились в служебный лендкрузер полковника. Впрочем Василий Иаковович пробыл с нами недолго. Как я понял с его слов, далее границ столицы 16-го века власть святого не распространялась. Не мог угодник в плотном теле туда выходить. Или мог, да Господь не попускал до времени, - как-то так.

    По мере того, как машина удалялась от исторического центра Москвы, тело Блаженного профессора на глазах истаивало и теряло человекоподобие, все больше напоминая призрака, а голос становился все тише. Угодник говорил не переставая, умудряясь одновременно обращаться ко всем присутствующим.

     То есть слова-то были одни, но в отношении меня и Зари они приобретали разный смысл. Блаженный наставлял нас на путь истинный до последней секунды. Истинным путем Василий конечно считал подражание Христу. Возможность такого пути для полудемона Платона и продавшего Служителям Кармы душу подполковника старец обосновывал с помощью недоступных моему уму метафизических аргументов.

     Заря, судя по кислой мине, был то же слегка не в теме. Но Василия это не останавливало. Его, как и блаженного Августина, в свое время проповедовавшего птицам, ничуть не смущало наше, мягко сказать, непонимание его проповедей.

    Через час с небольшим джип полковника Зари высадил меня у ворот окруженного четырех метровым железобетонным забором особняка Демиоса Сатанопуло. Точнее, особняком это баракообразное сооружение, походившее на хрущовскую пятиэтажку, назвать мог только кадровый мент.

   А молчать всю дорогу, игнорируя все мои попытки хоть как-то завязать разговор? – Так в среде культурных людей поступать не принято. Даже со стороны видавшего темную сторону Платона полковника я ожидал более теплое отношение.

    Вообще, мое отношение к Заре за время поездки заметно изменилось в худшую сторону. Как только старец Василий с тихим «Прости Господи…» растворился в воздухе, мой спутник умолк. И молчал до самого Расторгуево.

    Прибытие на место было обозначено примерно так: - «Поселок Расторгуево, особняк Демиоса Сатанопуло. Твоя женщина здесь. Вылезай и делай свое дело. У тебя полчаса. Через сорок минут здесь будет спецназ. У них приказ стрелять на поражение. Не успеешь – твои проблемы!» - Секунду полковник помолчал, будто раздумывая, потом достал из бардачка плотно обвязанный пеньковой веревкой сверток. За черным пластиком пакета угадывались очертания Глока, а пах сверток знакомо. От пакета воняло паленой кошачьей шерстью, последним, что уловил мой нос во время схватки с Сатанопуло.

    Меня передернуло. Заря ухмыльнулся. Вероятно, его это позабавило. Протянул сверток. – «Развернешь, посмотришь. Велено передать – шкура Льва анунаков защитит от пули лучше бронежилета. Ствол больше не теряй, я не уверен, что смогу покрывать тебя дальше».

- И все, чисто по делу, без лирики. Никаких «пожалуйста, извините за прямоту, до свиданья…». Впрочем, отчасти я Зарю  понимал. Говорить «до свиданья» той твари, что была вызвана к жизни в милицейском подвале на его глазах, полковник не хотел по вполне ясным причинам. Но все-таки было обидно…

   Обидно??! – Да я не и вспомню, когда обижался в последний раз! Чувство обиды, как и многие другие человеческие эмоции были известны мне до сих пор скорее теоретически, из книг и кинофильмов. Да, с подачи Толи Головина и Кеши, я научился их имитировать. Для адаптации к человеческому окружению. Но чтобы испытывать самому? Прям таки, душа болит!

    Похоже, Блаженный профессор не солгал. В моем кармане, заключенная в тщедушном крабе внутри стеклянного микроаквариума, и впрямь бултыхалась человеческая душа мальчугана Платона. Почти как у Кощея, только вместо старомодного сундука – модерновый стеклянный аквамирок, а вместо кощеевой смерти в нем плавает моя жизнь.

    И хорошо, что ее отныне прикрывает один маленький, но очень горячий «игуан». Дракон, отныне кровно заинтересованный в сохранности своего человеческого носителя. Хозяином Реальгара, при всем том, что говорил мне угодник Василий, называть я себя  бы не стал. Не хозяин, скорее опекун, но все-таки…

• Предыдущая
• 115/134
• Следующая