Выбери любимый жанр

Сладость на корочке пирога - Брэдли Алан - Страница 41


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

41

Мальчишка? — подумала я. Значит, он не видел меня.

Я подвигала проволоку и повернула ее влево. Как будто его смазали маслом сегодня утром, язычок плавно отскочил. Я открыла дверь и вошла, тихо закрыв ее за собой. Времени запирать за собой замок изнутри не было. Кроме того, кто бы ни поднимался за мной по лестнице, у него наверняка есть ключ.

Я оказалась в месте, темном, словно погреб с углем. Узкие окошки закончились на верхушке лестницы.

Шаги остановились за дверью. Я бесшумно отступила в сторону и прижалась к каменной стене.

— Кто здесь? — спросил голос. — Кто это?

Ключ вставили в замок, щеколда щелкнула, дверь открылась, и внутрь просунул голову мужчина.

Луч света из его фонарика метнулся туда-сюда, осветив переплетение стремянок, уходивших вверх в темноту. Он посветил на каждую лестницу, проводя лучом вверх, ступенька за ступенькой, пока свет не затерялся в черноте высоко вверху.

Я не шевелила ни единым мускулом, даже веком. Боковым зрением я видела силуэт мужчины в открытой двери — с седыми волосами и устрашающими усами. Он был так близко, что я могла дотянуться до него рукой.

Повисла пауза длиной в вечность.

— Опять чертовы крысы, — наконец он пробормотал себе под нос, и дверь захлопнулась, оставив меня в темноте. Послышался звон ключей, и замок закрылся.

Я была заперта.

Полагаю, мне следовало закричать, но я не стала. Я не чувствовала себя в ловушке. На самом деле я начинала получать удовольствие.

Я знала, что могу попробовать снова открыть замок, прокрасться вниз по лестнице, но вполне вероятно попасть прямо в лапы привратнику.

Поскольку я не могла оставаться здесь вечно, единственным другим вариантом был путь наверх. Вытянув руки, как лунатик, я медленно переставляла ноги, пока не коснулась пальцами ближайшей лестницы, которую я видела в луче фонаря, — и начала взбираться вверх.

Не так уж сложно подниматься по лестнице в темноте. Во многих отношениях предпочтительно видеть бездну, которая под тобой. Но по мере того как я карабкалась, мои глаза все больше привыкали к темноте — или полумраку. Крошечные щели в камне и дереве пропускали лучики света там и сям, и вскоре я была в состоянии рассмотреть общие очертания лестницы, черное на черном в сером свете башни.

Ступеньки кончились внезапно, и я оказалась на маленькой деревянной платформе, словно моряк на рангоуте. Слева от меня еще одна лестница вела вверх во мрак.

Я потрясла ее как следует, и хотя она пугающе скрипела, казалась довольно прочной. Я глубоко вдохнула, шагнула на нижнюю ступеньку и продолжила карабкаться.

Через минуту я добралась до ее верха и меньшей, менее устойчивой платформы. Еще одна лестница, на этот раз более узкая и тонкая, чем другие, тревожно задрожала, когда я поставила на нее ногу и со скрипом начала свое медленное восхождение. На полпути я стала считать ступеньки:

— Десять (примерно)… одиннадцать… двенадцать… тринадцать…

Моя голова ударилась обо что-то, и какой-то миг я видела только искры перед глазами. Я вцепилась в ступеньки изо всех сил, голова болела, словно взорвавшаяся дыня, хрупкая лестница дрожала в руках, словно натянутая тетива. Такое чувство, словно меня оскальпировали.

Протянув руку и пощупав над ушибленной головой, я наткнулась пальцами на деревянную ручку. Я толкнула ее из последних сил, и дверь подалась.

Пулей я выскочила на крышу башни, моргая, словно сова на ярком солнечном свете. От квадратной платформы в центре покатые черепицы спускались к четырем краям.

Вид был более чем впечатляющий. За школьным двором, за шифером капеллы зеленые аллеи уходили в туманную даль.

Все еще щурясь, я шагнула ближе к парапету и чуть не распрощалась с жизнью.

У моих ног неожиданно открылась зияющая дыра, и мне пришлось замахать руками, чтобы удержаться от падения. Балансируя на краю, я с тошнотой увидела булыжники далеко внизу, сияющие темным блеском на солнце.

Дыра была примерно восемнадцать дюймов в ширину, окруженная полудюймовым выступом, через который каждые десять футов или около того был перекинут палец мостика, соединявший выступавший парапет с крышей. Эта дыра была предназначена, по всей видимости, для того, чтобы обеспечивать вспомогательный сток в случае особенно сильных ливней.

Я осторожно перескочила через отверстие и бросила взгляд над зубцами высотой по пояс. Далеко внизу трава школьного двора простиралась в трех направлениях.

За тридцать лет, минувших со дня смерти мистера Твайнинга, двор, вероятно, не был подвергнут серьезным переделкам. Еще один головокружительный взгляд сквозь отверстие дал понять, что нет: камни внизу и окаймлявшие их липы явно были старыми. Мистер Твайнинг упал в эту дыру. Вне всяких сомнений.

Позади меня послышался неожиданный шум, и я резко обернулась. В середине крыши висел труп, болтаясь на виселице. Я с трудом сдержала крик.

Словно тело связанного разбойника, которое я видела на страницах «Ньюгейтского календаря», эта штука извивалась и вертелась от дуновения ветерка. Затем, без предупреждения, его живот взорвался и внутренности вывалились наружу спутанной тошнотворной веревкой алого, белого и синего.

С громким треском кишки развернулись, и вдруг, высоко над головой, на верху шеста затрепетал на ветру «Юнион Джек».

Оправившись от испуга, я увидела, что флаг был так оборудован, чтобы его можно было спускать и поднимать снизу, возможно, из комнаты привратника, с помощью хитроумной системы кабелей и воротов, заканчивающихся защищенным от непогоды брезентовым ящиком. Это его я приняла за труп на виселице.

Я ухмыльнулась своей глупости и осторожно приблизилась к механизму, чтобы рассмотреть получше. Но помимо оригинального устройства, там не было ничего интересного.

Я как раз повернулась и направилась к проему, и тут я споткнулась и упала лицом вниз, голова повисла над краем бездны.

Может быть, я сломала все кости в теле, но я боялась шелохнуться. В миллионе миль внизу две муравьеподобные фигуры вышли из Энсон-Хаус и направились через двор.

Первой моей мыслью было то, что я еще жива. Но потом, когда испуг отступил, его место занял гнев: гнев на собственную глупость и неуклюжесть, гнев на некую невидимую ведьму, которая портит мне жизнь бесконечной чередой запертых дверей, разбитых коленок и ободранных локтей.

Я медленно поднялась на ноги и отряхнулась. Я не только испачкала платье, я еще умудрилась каким-то образом наполовину оторвать подошву от левой туфли. Причину ущерба было несложно определить: я споткнулась об острый край выступающей черепицы, которая, вывалившись со своего места, валялась на крыше и напоминала своим видом скрижаль с десятью заповедями, данную Моисею.

Положу-ка я ее на место, подумала я. Иначе обитатели Энсон-Хауса как-нибудь обнаружат, что на их головы льется дождь, и это будет только моя вина.

Черепица оказалась тяжелее, чем выглядела, и мне пришлось встать на колени, когда я пыталась пристроить ее на место. Может быть, эта штука повернулась или соседние плитки покосились. Какова бы ни была причина, черепица просто не хотела становиться в темное отверстие, откуда моя нога ее вышибла.

Я легко могла просунуть руку в дыру, проверить, что мешает, — но тут я вспомнила о пауках и скорпионах, которые, говорят, живут в таких местах.

Я закрыла глаза и сунула пальцы внутрь. На дне ямки они наткнулись на что-то — что-то мягкое.

Я выдернула руку и встала на колени, чтобы заглянуть внутрь. Но не увидела ничего, кроме темноты.

С осторожностью я снова сунула пальцы внутрь и большим и указательным пальцами подцепила это, что бы оно ни было.

Оно подалось с легкостью, разворачиваясь по мере того, как я вытаскивала его наружу, как флаг, трепетавший над моей головой. Это оказалась длинная черная ткань — расселский плис, [48]кажется, так эта штука называется, — заплесневевшая: преподавательская мантия. В нее была туго завернута смятая черная прямоугольная шапочка-конфедератка.

вернуться

48

Расселский плис — ткань в рубчик с хлопковой основой и шерстяным наполнением; главным образом используется для пошива качественных академических мантий, а также священнических и судейских облачений. Расселский плис износостойкий и сохраняет форму значительно дольше хлопка или полиэстера.

41
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело