Жена Петра Великого. Наша первая Императрица - Раскина Елена Юрьевна - Страница 8

• Предыдущая
• 8/81
• Следующая

Но Йохан, для которого мнение брата было сродни закону или приказу командира, не мог согласиться с ним в одном. Письмена, начертанные на камнях, как и буквы, написанные на бумаге, — не «чепуха», ибо в них содержится мудрость прошлого! Одну такую надпись любознательному пареньку расшифровал местный пастор — большой любитель старины и знаток древних рунических знаков. Пастор был приятно удивлен, встретив подобную тягу к знаниям в младшем сыне небогатого землевладельца из Уппланда, все предки которого были смолоду солдатами, а к старости — сельскими хозяевами, и ничего, кроме Библии, отродясь не читали. Священник поведал Йохану о том, что древний герой Ронгвальд был предводителем дружины викингов на службе у византийского императора, и в былые времена такие отряды бесстрашных наемников отправлялись искать славы и богатства не только в златовратный Константинополь, но и ко дворам многих других европейских владык. Даже в далеком Киеве, у тамошнего князя Ярослава, взявшего в жены знатную свейскую девушку Ингигерду, служили отчаянные головы из числа их соотечественников, которых на языке руссов именовали «варягами». Правда, назидательно уточнил пастор, викинги были безжалостными и жестокими воинами и, хуже того, долго коснели в язычестве. Они сеяли в христианском мире разрушение и смерть, не щадили ни священнослужителей, ни храмов Божьих, ни святых монастырей.

— Однажды в стране франков, в городе Нант, викинги изрубили всех жителей, без исключения. Их окровавленные мечи предали смерти женщин и детей, юных и стариков, мирян и духовных лиц. Монахи нашли убежище в соборной церкви Святого Петра. Тогда викинги выломали церковные двери, убили епископа прямо у алтаря, окропив его кровью страницы Священного Писания, а потом сожгли церковь вместе с искавшими в ней убежища людьми. Много таких богопротивных злодеяний числится за ними, сын мой! — поведал пастор четырнадцатилетнему Йохану.

В тот солнечный летний день парень, как это с некоторых пор у него водилось, уклонился от забот по усадьбе, повздорил с матушкой, горько укорявшей сына, небрежно отмахнулся от сестер, обозвал отца «одноногим пьяницей» (благо заслуженному ветерану походов Карла XI было не угнаться за быстроногим Йоханом на своих костылях), и сидел один под руническим камнем. Тут и застал его местный пастор Бьорк, вероятно, посланный родными с целью вразумить «заблудшего отрока». Однако вместо возвращения беглеца под отеческий кров и отцовские же ивовые розги неожиданно состоялась содержательная беседа о скандинавских древностях. Пастор, как истинный швед, тоже преклонялся перед мужеством и ратными подвигами далеких предков, но, как слуга Господа, не мог оправдать их кровожадности и алчности. Он честно рассказал Йохану, что легендарные викинги слишком часто оборачивались лютыми волками, жадно рвавшими друг у друга награбленные сокровища и со злобным хохотом умертвлявшими беззащитных людей.

— Как же так, преподобный отец? — усомнился Йохан. — Если викинги были такими бессовестными разбойниками, то как их дух может жить в нашем доблестном короле Карле XII?

— Его Величество Карл XII — добрый христианин, и я уповаю, что он не станет жечь в чужих землях ни храмов, ни монастырей! — не совсем уверенно ответил пастор. — Но дух викингов и вправду поселился в его юном теле — уж не знаю, на счастье или на беду Швеции! Не скрою, я, как и многие достойные люди в нашей стране, предпочел бы, чтобы король больше помышлял о добыче угля или литье стали, о великих богатствах наших горных рудников и о рыбных ловах у побережья, чем о заморских походах! Но с тех пор, как Карл взошел на престол, он думает только о войне, чем соблазняет буйные юношеские головы!

— Нынче днем я долго сидел у рунического камня, — доверился пастору Йохан. — Солнце высоко стояло на небе, и в движении небесных облаков мне пригрезились диковинные вещи. Битва, суровые воины, закованные в железо, и сам Медведь с железным боком, про которого я читал в старинной книге… Воин, королевский сын, который ни разу не был ранен!

— Видно, такие же книги читал наш король, — горько вздохнул пастор. — Уж лучше бы он внимательно читал Святое Евангелие! Смущены умы и юных, и зрелых… Много горя увидит наша Швеция от такого правления!

— Король завоюет для нас новые земли! — горячо возразил Йохан. — Ныне нам тесно в границах нашей маленькой скалистой Швеции! Правду говорят: смелому — везде отечество! Когда мне исполнится пятнадцать, я поступлю в прославленный Уппландский драгунский полк, в рядах которого уже бьется за короля Карла мой брат Кристиан. Каждая усадьба в округе дала полку одного-двух, а то и нескольких храбрых воинов, с каких это пор семейство Крузе уступало соседям в доблести? Не время думать об угле и железе, незачем обрабатывать нашу скудную землю! За морем хлеба хватит, чтобы накормить всю Швецию. Прекрасные страны ждут нас — много добычи и красивые девушки!

— Иди-ка лучше домой, раздели с отцом его заботы! — посоветовал пастор. — Твой старший брат Кристиан уже ничем не поможет семье и родной усадьбе! Остался только ты, мальчик! Неужели земле суждено пребывать в запустении, пока такие, как ты, скитаются по свету и поят ненасытное железо кровью — чужой и своей?

Йохан расхохотался в жестокосердии юности:

— У моего отца одна забота — с утра до вечера глядеться в кружку с можжевеловкой!

Пастору пришлось сурово прикрикнуть на непочтительного сына:

— Не смей так говорить. И помни, что это проклятая война превратила твоего отца в искалеченного телом и душой пьяницу, потерявшего веру в милость Божию и людей. Хочешь, чтобы и тебя постигла такая участь?

— Не постигнет, преподобный отец, можете не сомневаться, — самонадеянно пообещал Йохан. — Я добуду для отца другую усадьбу, куда лучше и больше, чем наша развалюха! Говорят, нынче король Карл щедро раздает земли в Лифляндии своим верным воинам.

— Полагаю, лифляндскому дворянству это не особенно по нраву, — резонно заметил пастор. — У каждой усадьбы есть свой хозяин. Негоже бросать свое и зариться на чужое! Бог покарает захватчиков!

— Мы, шведы, не захватчики! — горячо воскликнул Йохан. — Наш король Карл живет ради подвигов и славы! Когда ему было семь лет, он уже без промаха стрелял из мушкета и справлялся с любой лошадью! А на коронацию он приехал на рыжем коне, подкованном серебряными подковами, со скипетром в одной руке и мечом — в другой, подобно королям славной древности!

— И вырвал корону из рук архиепископа, достойнейшего служителя Божьего, чтобы самому возложить ее себе на голову, — возмутился пастор. — Это ли не кощунство над верой и не надругательство ли над обычаями славной старины?! Благодарение Богу, у короля есть добрая и благочестивая сестра Христина, и она удерживает его от многих бессмысленных поступков и неправедных дел!

— Старшие слишком много говорят о смысле и разуме! — отмахнулся Йохан. — Вот и отец мой, хоть смолоду сам побывал с нашим прошлым королем на войне с Данией, теперь не позволяет мне вступить в армию. По его милости я должен копаться в земле, чтобы стать таким же жалким неудачником, как он сам!

— Твой отец пролил кровь за короля и потерял ногу в сражении. Не тебе, мальчик, судить его! И ныне у него нет иных помощников, кроме тебя. Вспомни о матери, о сестрах, которым придется совсем туго без второй пары мужских рук в хозяйстве! Не об армии должен ты помышлять, молодой Йохан Крузе, а о родной усадьбе и благе семьи!

Впрочем, уговаривая Йохана остаться дома, пастор был не совсем бескорыстен. Он радел и о благе собственной семьи. Его единственная дочь Анна давно засматривалась на этого смазливого и своевольного не по годам мальчишку. Да, парень горд и непокорен, размышлял скромный уппландский священнослужитель, зато обладает живым умом и тягой к знаниям. Под благотворным влиянием он сможет стать образованным человеком и займет достойное место в жизни и без всякой армии. Лучшей партии для Анны тогда не найти!

Однако Йохан был еще и упрямцем, рано услышавшим зов солдатской трубы и не желавшим слышать за ее воинственными звуками голоса разума.

• Предыдущая
• 8/81
• Следующая