Брисингр - Паолини Кристофер - Страница 42

• Предыдущая
• 42/199
• Следующая

В пяти милях от Исткрофта, когда стало ясно, что их никто не преследует, Эрагон и Арья решительно остановились у обгорелого пня. Опустившись на колени, Арья выкопала оттуда несколько пригоршней земли и древесной трухи и сказала:

— Адурна риза. — Со слабым журчанием из пня забил крохотный родничок, заполняя выкопанную ею ямку. Арья подождала, пока вода станет чистой и наполнит углубление до краев, затем сказала: — Лета. — И родничок иссяк.

Она пропела заклинание, позволяющее пользоваться этим «волшебным зеркалом», и на поверхности воды появилось лицо Насуады. Арья приветствовала ее; Эрагон тоже поклонился и сказал:

— Здравствуй, госпожа моя.

— Эрагон, наконец-то! — воскликнула Насуада. Она выглядела усталой, щеки ввалились, словно после тяжелой болезни. Крутой локон выпал из ее прически и свернулся пружинкой у нее на виске. Эрагон заметил у нее на руке бинты, когда она провела ею по волосам, пытаясь убрать непокорный локон. — Слава Гокукаре, ты жив и здоров! Мы так беспокоились!

— Прости, что огорчил тебя, но у меня имелись определенные причины…

— Ты должен непременно все объяснить мне по прибытии.

— Как тебе будет угодно, — ответил он. — Но скажи, ты ранена? Как это случилось? Неужели на тебя кто-то напал? И почему ты не попросила этих, из Дю Врангр Гата, исцелить тебя?

— Я приказала им оставить меня в покое. А остальное я расскажу тебе, когда ты вернешься. — Озадаченный, Эрагон кивнул и воздержался от прочих вопросов, вертевшихся на языке. А Насуада, обращаясь к Арье, сказала: — Я просто потрясена: ты все же нашла его! Я сомневалась, что тебе это удастся.

— Мне улыбнулась удача.

— Возможно, но я все же полагаю, что твои собственные умения были не менее важны, чем милости судьбы. Скоро ли вы будете у нас?

— Дня через два-три. Если, конечно, не возникнет непредвиденных сложностей.

— Хорошо. Значит, я вас жду. И с сегодняшнего дня хотела бы, чтобы вы связывались со мной один раз утром и один раз вечером. Если этого не произойдет, я решу, что вас взяли в плен, и пошлю Сапфиру спасать вас.

— У нас, скорее всего, не всегда будет возможность воспользоваться магией и, в частности, необходимое для этого уединение.

— А вы постарайтесь такую возможность найти. Я должна знать, где вы оба находитесь и в безопасности ли вы.

Арья несколько секунд подумала, потом сказала:

— Если я смогу, то непременно сделаю так, как ты просишь, но не стану этого делать, если Эрагону будет грозить хоть малейшая опасность.

— Договорились.

Воспользовавшись наступившей паузой, Эрагон спросил:

— Насуада, Сапфиры там случайно рядом нет? Мне бы хотелось с ней поговорить. Мы не разговаривали с тех пор, как расстались в Хелгринде.

— Она час назад улетела, чтобы осмотреть окрестности нашего лагеря. Вы можете какое-то время подождать, а я выясню, не вернулась ли она?

— Выясняй, — коротко ответила Арья.

Изображение Насуады исчезло, и теперь они видели только неподвижные стол и стулья внутри ее красного шатра. Эрагон довольно долго созерцал их, потом им вновь овладело беспокойство, и он позволил себе перевести глаза с поверхности воды на шею Арьи, где ее густые волосы, упав на одно плечо, открыли полоску нежной кожи над воротником платья. Это настолько взволновало Эрагона, что лишь через минуту он сумел оторвать глаза от шеи Арьи и устало привалился к обгорелому пню.

Вдруг в волшебном зеркале послышался треск ломающегося дерева, и целое облако сверкающих синих чешуи заполнило его поверхность — это Сапфира буквально вломилась б шатер. Эрагон вряд ли смог бы сказать, какую именно часть драконихи он видит, настолько эта часть была мала. Чешуйчатая кожа скользила у него перед глазами, и он мельком видел то внутреннюю часть бедра, то шип на хвосте, то висящее мешком сложенное крыло, то сверкающий острый кончик клыка. Наконец Сапфира повернулась и, изогнувшись, попыталась найти такое положение, из которого ей было бы удобно видеть поверхность магического зеркала. По тем встревоженным воплям, что слышались позади Сапфиры, Эрагон догадался, что дракониха сокрушила в шатре большую часть мебели. Наконец она устроилась, поднесла голову поближе к зеркалу — так что один громадный сапфировый глаз занял почти всю его поверхность, — и уставилась на Эрагона.

Они, наверное, с минуту смотрели друг на друга, не шевелясь и не говоря ни слова. Эрагон был потрясен тем, какое это для него облегчение — вновь видеть ее. Он ведь и впрямь по-настоящему ни разу не чувствовал себя в безопасности с тех пор, как они расстались.

«Я скучал по тебе», — прошептал он.

Она один раз моргнула.

— Насуада, ты еще там?

Еле слышимый ответ донесся до него откуда-то справа от Сапфиры:

— Да, но с трудом здесь умещаюсь.

— Не могла бы ты передавать мне на словах мысли Сапфиры?

— Я бы с огромным удовольствием, но в данный момент я зажата где-то между ее крылом и шестом, на котором держится шатер, и свободного места совершенно не осталось. Тебе, возможно, будет несколько затруднительно меня расслышать. Но если хочешь, давай попробуем.

— Да, пожалуйста.

Насуада несколько секунд молчала, затем с интонациями, до такой степени напоминающими интонации Сапфиры, что Эрагон чуть не засмеялся, сказала:

— Ты здоров?

— Здоров, как бык. А ты?

— Сравнивать себя с каким-то жалким говядом не только смешно, но и оскорбительно! Но я, как всегда, в полном порядке, если ты об этом. Я очень рада, что Арья с тобой. Тебе весьма полезно иметь рядом кого-то разумного, кто способен защитить тебе спину.

— Согласен. Помощь всегда кстати, особенно когда ты в опасности.

Хотя Эрагон и был благодарен, что они с Сапфирой могут поговорить, пусть даже через посредника, но устная речь, как ему теперь представлялось, оказалась довольно жалким заменителем того свободного обмена мыслями и чувствами, который был свойствен им с Сапфирой. Кроме того, присутствие Арьи и Насуады, естественно, мешало Эрагону быть совершенно откровенным и затрагивать совсем уж личные темы — например, спрашивать, простила ли Сапфира то, что он обманом заставил ее улететь из Хелгринда, оставив его там. Сапфира, должно быть, испытывала примерно ту же неловкость, ибо и она воздержалась от упоминания об этом. Они поболтали еще немного о прочих вещах, не имевших к этому отношения, и попрощались. Прежде чем отступить от магического зеркала, Эрагон приложил пальцы к губам и безмолвно прошептал одними губами: «Прости меня».

Серебристое свечение разлилось вокруг каждой из тех чешуек, что окаймляли глаз Сапфиры; взгляд ее стал почти нежным, нижнее веко разгладилось. Она медленно прикрыла глаза, и Эрагон понял, что она поняла его слова и не держит на него зла.

Простившись с Насуадой, Арья остановила действие заклятья, выпрямилась и аккуратно стряхнула с платья землю и древесную труху.

Пока она приводила себя в порядок, Эрагон просто места себе не находил; никогда еще он не чувствовал такого нетерпения; сейчас ему хотелось одного — мчаться во весь опор к Сапфире и остаться с нею наедине у костра.

— Пойдем скорее, — сказал он Арье, а сам уже двинулся в путь.

Мышцы у Рорана на спине хрустели и трещали, когда он выковыривал из земли этот валун.

На мгновение придержав огромный камень ляжками, он с рычанием поднял его над головой и, наверное, целую минуту держал эту сокрушительную тяжесть на вытянутых руках, а когда его плечи дрогнули, бросил камень на землю перед собой. Валун упал с глухим грохотом, на несколько дюймов уйдя во влажную землю.

По обе стороны от Рорана двадцать варденов с огромным трудом ворочали такие же тяжеленные глыбы. Впрочем, это удавалось только двоим из них; остальные, оставив бесполезные попытки, принялись за более легкие камни. Роран был рад, что месяцы, проведенные на кузне у Хорста, и долгие годы тяжелой фермерской работы дали ему достаточно сил, чтобы кое в чем превзойти тех, кто лет с двенадцати каждый день держит в руках боевое оружие.

• Предыдущая
• 42/199
• Следующая