Путешествие в Европу - Орбелиани Сулхан Саба - Страница 17

• Предыдущая
• 17/33
• Следующая

Я писал о посещении папского дворца при описании церкви святого Петра, но тогда я успел посмотреть лишь книгохранилище и помещение для служителей, а папского дворца я не смотрел. Мы вошли во дворец. Бесчисленные картины, иконы, ковры роскошные в папских палатах непостижимы человеческому пониманию. Трудно описать все это. Но лучше всего картины. Две-три большие хоромины выстроены сплошь из цветного мрамора, наподобие церквей, которые я описывал. Там же находится и дворцовая церковь, большая и хорошо убранная, и две небольшие часовни. В то время как папа служил для себя вечерню, мы обошли множество хоромин. Но обойти все трудно. Потом зашли в одну продолговатую комнату. Она наверно больше двухсот адли в длину и десять адли в ширину. Это место для прогулок папы. С одной стороны висят ковры, ткани с змееподобными узорами, с другой — узоры из языческих историй. Потолок замечательно расписан. И за ним галерея сквозная, открытая, такой же длины и тоже для прогулок папы. И в ней большой родник, устроенный фонтаном выше трехэтажного дома. И по сторонам сады: один внутри дворца, а другой снаружи, вдоль большого дворца. В конце этих длинных комнат, за садами, стоит трехэтажный дворец, трехэтажная беседка. Подняться наверх мы не сумели. И в этих палатах [находятся] изображения древних кесарей и язычников, множество редкой скульптуры и деревянных изваяний. Росписи точно изображают римскую церковь, зимние и летние дворцы святого Петра и св. пап и их сады. И колонны были — копии римских колонн. Одна колонна вся из цельного белого мрамора, выше двадцати адли и в три обхвата в ширину. Она, оказывается, была найдена в монастыре, в котором мы жили, и по распоряжению папы была взята к нему. Ее должны были поднять. Нам показали [сооружения] для ее подъема. Оттуда спустились в один двор, где были собраны чуть ли ни все [языческие] боги. Затем нам показали сады и фонтаны, действительно редкие и хорошие, но им не сравняться с теми, какие были у французского короля. Зато здесь было больше цитрусов. И большие родники. В одном бассейне плавал корабль, и невозможно было счесть фонтанов на этом корабле. Все они были различной формы. Этого там [во Франции] я не видел. Потом показали нам оружейную палату. Любой великий король мог позавидовать этому кладу. Там находились панцири, латы, шлемы и всяческое вооружение: ружья, пистолеты, арбалеты и части к ним, и порох. Мечи, пики, алебарды без числа.

Шестнадцатого августа мы пошли к послу грандука. Накануне, оказывается, он приходил меня приглашать к себе. Посол получил приказ от грандука в случае моей поездки к нему предупредить его. Но он не застал меня дома. Я был на папской службе. Он пришел во дворец папы, приветствовал меня, сказал, что был у меня дома, передал мне приглашение от грандука. Я не мог там беседовать с ним. Поехал к нему. Он встретил меня у экипажа, повел к себе, много беседовал со мной. Расспрашивал о грузинских делах и святых. Сам усадил меня в коляску. Долго шел рядом с коляской. Так не принимает он даже королей. Я пишу об этом, чтобы рассказать, какое должно быть гостеприимство. Потом пришел кардинал Латримур. Он второй раз был у меня.

Семнадцатого августа я пошел к папе. Священник отслужил службу в маленькой капелле. Папа стоял с правой стороны, невидимый для меня. Кроме меня, никого в церкви не было. Его старший племянник стоял коленопреклоненный у входа. Очень приятный юноша. Раньше я его не видел. После обедни он подошел ко мне, беседовал со мной и извинился, что не смог ко мне зайти. Долго сидели мы, он сидел ниже меня. Затем нас позвал [папа]. Мы подошли. Стали спускаться по лестнице. Он меня поддерживал. Сказал, что беспокоим-де вас, но так установили еще Григорий Диолог, и с тех пор мы ежедневно следуем ему. За ним шел кардинал сакрипант, следующим шел его племянник Карл и брат его Александр, затем Давид и за ним слуги папы. Спустились в одну небольшую комнату. По обычаю, установленному папой, в ней ежедневно собираются двенадцать юродивых, нищих и странников. В тот день сидело тринадцать юродивых. Стол был убран красивыми цветами. В начале стола стал папа, подвязался передником. Меня поставил рядом с собой. За мной стоял кардинал сакрипант, тоже подвязанный передником, затем племянник папы кардинал, затем Александр и двое других в передниках. Другие внесли кушанья. Сперва подали их папе. Папа подал двум [кушанья] убогим. Затем кардиналы роздали пищу остальным. Папа благословил стол. Мы все опустились на колени. Он перекрестил нас. Странники стали кушать. Внесли пять блюд. Странники ели очень почтительно. Прошло много времени. Потом принесли фрукты. Папа сам нарезал хлеб и мясо для тех же первых. Остальным [нарезали] другие. Вино также подал папа. Первый странник был человек молодой, с хорошими манерами. Каждый раз, когда ему папа подносил вино, он вставал, кланялся, садился, выпивал и стакан не возвращал папе. Но папа заставлял его вернуть и из его рук принимал стакан. Затем папа спустился к остальным и сам лично налил всем вина. Когда наступило время есть фрукты, священник внес хлеба и коленопреклоненно подал их папе. Папа прочел молитву, окропил святой водой, велел странникам встать и всем роздал по хлебу. Те сложили хлеб перед собой. Затем поели фруктов. После этого им роздали по сладкому пирогу. Они и пироги сложили перед собой. Взяли другие кушанья. Затем папа благословил стол, омыл руки, снял передник. Снова обошел с конца и собственноручно роздал всем по полмарчили и по литой иконе. Затем странники встали, приложились к стопам папы и вышли. Папа взял меня с собою. Я не заслужил тех слов, с которыми обратился он ко мне. Он сказал: «Проси, чего хочешь». Я поблагодарил. Все мои желания свершились без просьбы на то. Он обнял меня и расцеловал. Я приложился к его стопам. Он мне дал наставления на дорогу и проводил меня. Изволил сказать мне: «Я бы не отпустил тебя так скоро, но ты выехал без разрешения царя Вахтанга. Если я задержу тебя, он может обидеться. Поезжай и позаботься о его делах». Он передал для меня сто шестьдесят местных скудо, что составляет триста марчили, на дорожные расходы. По пути он показал мне один женский монастырь святой Марты. Церковь небольшая, но красиво убранная. Мраморная стройка, вся расписана удивительно. И стены, и колонны, и рамы для икон. Очень красиво пел хор монахинь. В тот же вечер мы пошли в монастырь Святого Духа. Он содержится на благодеяния папы. Управляет им епископ. Живет он там же. Он сын большого вельможи. Он провожал меня повсюду. Показал мне все. По дороге зашли в ксенон, где лежали шестьсот бездомных больных. Если беременеет женщина дурного нрава, она не имеет права делать выкидыш. Там у самой дороги выставлены мягко застланные ясли. Туда и кладут они младенца. Затем ясли поворачиваются и раздается звон. А женщина [положившая младенца] уходит. Младенца же забирает та, которая ухаживает за больными, и кладет в другие ясли, поворачивает в сторону, где помещаются женщины так, чтобы женщина не видела и не могла разговаривать с мужчиной и мужчина с женщиной. Там находятся двенадцать кормилиц, которые кормят тринадцать младенцев. Когда младенцу минет три-четыре недели, его сдают кормилице на сторону, которой платят в месяц один марчили. Четырехлетнего ребенка кормилица сдает обратно. Если это девочка, она поступает к женщинам. Если мальчик, то одних отдают на сторону мастеру [на обучение], других же берут к себе на воспитание. При мне в монастыре было семьсот женщин, пятьдесят мальчиков и тринадцать младенцев. Троих [младенцев] принесли, оказывается, в ту ночь, когда я был у них. Восемьсот младенцев были сданы на сторону. Все они содержатся за счет папы и получают еду, одежду, лекарства, лечение. Женщины занимаются женским рукоделием, мужчины — мужским. Наставники и дядьки всегда находятся при них. У них устроены сады, фонтаны. Если женщина постригается в монахини или выходит замуж, ей дают в приданое сто марчили. Незаконнорожденную выдают за незаконнорожденного, а законную за законного.

Отъезд из Рима. На следующий день, восемнадцатого августа, мы уехали из Рима еще до первых петухов. В окрестностях Рима воздух зловредный, говорят, что, если кто заснет в пути, не успев отъехать от Рима на сорок миль, может погибнуть. Так бывает три летних месяца. Мы проехали длинный путь. Дома были редки. Мы остановились пообедать в одной небольшой, бедной деревне. По французскому счислению было двадцать девятое число, день отсекновения главы Иоанна Крестителя. У прихожан этой деревни была маленькая частица святых мощей Крестителя. По случаю престольного праздника устроили крестный ход с мощами. Вначале несли распятие, и за ним шли сорок человек по двое в ряд с белыми большими зажженными восковыми свечами в руках. За ними несли знамя с изображением Крестителя, затем снова распятие и сорок мужчин в черных одеждах со свечами и крестами в руках. Затем несли фонари на длинных шестах. Один священник в ризе нес в руках святые мощи в серебряной раке. По сторонам шли дьяконы в ризах. За этой процессией следовали толпы народа. А за ними шли певчие женщины с инструментами и пели. Такое дело в маленькой деревне мне понравилось. Проехали сорок миль, и нас застала ночь. Мы приехали в Отриколи.

• Предыдущая
• 17/33
• Следующая