Путешествие в Европу - Орбелиани Сулхан Саба - Страница 29

• Предыдущая
• 29/33
• Следующая

Карталинией правил в то время царь Иасэ [44]. Он, оказывается, женился на племяннице царя Георгия. Этого не полагалось ему делать, ибо он нарушил родственные связи. А ко мне он вовсе не был расположен. Много я задолжал купцам из Бурсы. Ведь я занимал у них, чтобы расплатиться за все, что у меня отняли в пути, и поэтому они не отпускали меня в Имеретию [45]. К тому же братья мои прислали человека предупредить меня, чтобы я не приезжал в Картли. Но делать было нечего, я приехал. Царь принял меня хорошо, но в нашей стране участились убийства, он уничтожил, оказывается, множество народа. Даже Тбилиси готовился подняться с места, чтобы укрыться в горы. Мои заимодавцы торопились с отъездом в Гянджу за шелком. Был июль месяц. Грузинские епископы и духовенство были настроены ко мне враждебно за мою поездку в Рим, и они всех настроили против меня. Ни родные мои, ни друзья, ни царь, ни вельможи, никто не помог мне. Трудно было мне уплатить долг. В то время в Тбилиси жила одна моя престарелая крестная мать, правоверная католичка. Она стала обходить всех доброжелателей и ученых и в злое то время собрала столько, сколько у меня было долга, и уплатила всем моим заимодавцам.

А затем духовенство ополчилось против меня. Они вознамерились созвать собор и учинить мне зло. Но не смогли склонить царя на свою сторону. Царь этот правил всего три месяца, и после него воцарился царь Бакар [46]. Тому, ради кого принял я столь тяжкие муки и чьего воцарения жаждал всей душой, было всего пятнадцать лет, и его ввели в заблуждение. Ему внушили обо мне худое, и он забыл любовь мою к нему и все услуги мои. Во Мцхета сознали собор и потребовали от меня, чтобы я стал хулить святого папу. Я не смог отречься от истинной веры, и множество зла пожелали они мне. Но господь сохранил меня от всего. И царь склонился ко мне с уважением, и вероломство их было побеждено. [Весть] обо всем этом дошла, оказывается, до царя Вахтанга, он очень огорчился, бранил и порицал их.

Истоки грузинской письменности восходят еще к языческим временам. Но первый памятник письменной литературы, дошедший до нас, — «Мученичество святой Шушаники», датируется пятым веком нашей эры. Автор его Яков Цуртавели, выдающийся писатель той эпохи, произведение которого по своей яркой светской окраске и мотивам, достойно считается одним из замечательных памятников агиографической литературы. Развиваясь последовательно, грузинская проза особенного блеска достигает при Сулхане-Саба Орбелиани.

Сулхан-Саба Орбелиани поднял грузинскую прозу на новую ступень, освободив ее от ранее довлеющей над ней религиозной тематики так же, как и от восточного героико-фантастического сюжета, и заложил основы новой грузинской прозы. Примечательно, что ведущим жанром литературы в те времена считалась поэзия, и только она находила признание в обществе. Сулхан-Саба Орбелиани с подлинной новаторской смелостью, без оглядки и колебаний, утвердил собственную манеру светского письма в художественной литературе и отстоял право гражданства новой светской грузинской прозы.

Его «Мудрость вымысла», книга неувядаемо прекрасных басен, написанная в манере народного сказа, сразу приобщила широкий круг грузинского читателя к художественно-познавательной силе и обаянию новой прозы.

Произведение С.-С. Орбелиани «Путешествие в Европу», к сожалению, неполностью дошедшее до нас, представляет интерес не только как первый образец мемуарно-путевого жанра в грузинской литературе. В нем с удивительной достоверностью отражается напряженнейшее историко-политическое и культурно-экономическое состояние грузинского царства, изнемогающего под натиском турецко-персидской агрессии. Внутренний потенциал страны был истощен, и надо было искать союза и защиты извне. Взоры правителей Грузии, естественно, обращались к христианскому миру и, в первую очередь, к единоверной России.

Грузинские цари и государственные деятели с давних пор проявляли пристальный интерес к северной соседке.

Со своей стороны, и Россия смотрела на Грузию как на преданную и надежную союзницу в борьбе с захватнической политикой Персии и Турции.

Грузинские патриоты глубоко верили, что Россия, будучи заинтересованной в упрочении своих южных границ, может стать надежной союзницей и могущественной защитницей их страны от турецко-персидского нашествия.

В борьбе против владычества Персии и Турции на Каспийском и Чёрном морях Грузия также представляла верную и надежную опору.

Восточные тираны жестоко карали грузинских царей за русскую ориентацию и подвергали Грузию частым и разорительным для страны нашествиям. Отдельные грузинские государственные деятели вынуждены были искать убежища в России.

В числе эмигрировавших в Россию царей особая роль в укреплении грузино-русских культурных связей принадлежит Арчилу Багратиони (1647–1713). Впоследствии же сын царя Арчила, царевич Александр стал ближайшим соратником русского императора Петра I и пользовался его особым расположением. Петр I брал его с собой в первую свою заграничную поездку и оставил после себя в Гааге для изучения артиллерийского дела. Когда же Петр I отправился из Голландии в Англию, его сопровождали лишь самые приближенные к нему лица и среди них был и царевич Александр.

По возвращении Петра в Россию Александр был поставлен во главе пушкарского приказа и возведен в новое для России звание генерала фельдцейхмейстера. Ему была поручена организация всего артиллерийского дела.

Особенно интенсивные переговоры вел с Петром I картлийский царь Вахтанг VI.

Петр I и Вахтанг VI во взаимных интересах выработали план общего действия для обуздания турецко-персидской агрессии, но общая ситуация того исторического момента помешала осуществлению этих планов, и грузинские политические деятели вынуждены были обратить свои взоры на более далекий от Грузии христианский мир. Это решение подкреплялось и тем, что к этому времени в западных странах стал возрастать интерес к Грузии.

В поисках новых рынков и торговых баз в связи с ростом торгового капитала западно-европейские страны ищут удобных и кратчайших путей для связи с Персией и Индией.

Со второй половины XVII века на морских путях безраздельно господствовал английский и голландский флот. Особенную трудность испытывала Франция. Нужно было искать удобные и безопасные сухопутные связи с Востоком, и, естественно, территория Грузии представляла для нее большой интерес.

Такая международная ситуация не могла ускользнуть из поля зрения грузинских деятелей, столь озабоченных судьбой своей страны.

Требовался решительный шаг для защиты родины от разорительных походов Оттоманской империи. Но государственные деятели не обольщались эфемерными расчетами на благородство или благотворительные жесты руководителей европейских стран. Требовались реальные основания для того, чтобы заинтересовать их в защите маленького христианского государства.

И вот они стали заверять римского папу и французского короля, что не только будут оказывать всяческое содействие купцам, следующим на Восток через грузинскую территорию, но будут также оказывать поддержку и католическим миссионерам, во множестве направляющимся в Грузию, в обращении грузин в католическую веру. Так, французский путешественник и миссионер Ришар, побывавший в Грузии в ту пору, писал во Францию: «По совету Саба мы нашли удобный, легкий путь для наших французских купцов, которые смогут из Константинополя по Черному морю плавать в Грузию и в Иран».

И когда грузинские государственные деятели проявляли интерес к переходу в католичество населения своей страны, то с их стороны это был более политический акт, чем религиозный. Этим самым Грузия как бы связывалась с Римом и Францией в ожидании покровительства от них.

Вахтанг VI и Сулхан-Саба Орбелиани заверяли римского папу, что в Грузии готова почва для принятия католической веры, в свою очередь, папа и французский король пользовались всяким удобным случаем, чтобы посылать в Грузию католических миссионеров.

• Предыдущая
• 29/33
• Следующая