Корсар - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 22

• Предыдущая
• 22/66
• Следующая

– Располагайся, каюта одна – придётся всем вместе жить. В тесноте да не в обиде. Мы же теперь пайщики.

Кондрат оглядел меня и улыбнулся.

– Ты чего так вырядился?

– Подарок визиря татарского. Подумал – что пылиться будет зря?

Чтобы не смешить сотоварищей, я снял халат, пояс и тюбетейку, оставшись в рубахе и в штанах.

– Вот! – одобрил Ксандр. – Теперь узнаю прежнего друга моего, а то – как басурманин, так и хочется вдарить.

Я оставил сумы у рундука, и мы вышли на палубу. С палубы открывался прекрасный вид на Клязьму и её берега. Что может быть притягательней неброской красоты природы Среднерусской равнины? Склонились к воде ветви ивы, трепещут на ветру стоящие на взгорке белоствольные берёзы, буйная трава на лугах по пояс – ждёт косы крестьянина. А запах! Так только на Руси пахнет – разнотравьем и луговыми цветами.

Шли ходко – кормчий у Кондрата был опытный, и даже когда спустились сумерки, мы не пристали к берегу. Судно наше уже бороздило воды Оки, скоро покажется Нижний, и мы поплывём по полноводной Волге.

Я уже был в этих местах – после такой удачной поездки с купцом Фёдором в Турцию. Всё тогда складывалось как нельзя лучше: на рынке в Стамбуле купец выгодно продал товары и купил новые, я вёз дары визиря, признательного мне за выздоровевшую любимую дочь. Неудачи начали преследовать нас в Нижнем – с торга Фёдор вернулся разочарованным, пришлось плыть дальше, к Москве. По дороге ждала беда: за Муромом, на берегу Оки, от рук ночных разбойников погиб Фёдор и почти вся команда – случай спас лишь меня и двух матросов.

Я смотрел на пустынные берега и сердце щемило от воспоминаний. Беда преследовала нас и дальше: доплыв втроём на едва управляемом судне до Москвы, мы только чудом не попали в очередной переплёт: под столицей стояли татары, кругом – страшные последствия пожара: во множестве трупы жителей, дороги запружены тысячами беженцев, в одночасье лишившихся крова. Какой уж там торг – хорошо уже то было, что на татар тогда не наткнулись да по мелководью на гружёном судне до Пскова добрались…

На корме повесили масляный светильник в слюдяной коробке да на носу уселся вперёдсмотрящий. Мы же, поболтав перед сном, улеглись спать. В управлении судна мы участия не принимали, на вёслах не сидели – нужды не было. Что ещё делать пассажирам кроме как есть, спать и любоваться проплывающими мимо пейзажами.

Наше судно качнуло на стрелке – мы выходили на просторы Волги. Слева по курсу раскинулся на холме Нижний Новгород. Как завороженный, я смотрел на сияние куполов храмов, высившихся за высокими стенами крепости. Они играли огненными всполохами в лучах солнца. Вот справа – оживлённая пристань. Несколько судов качались под ногами грузчиков, таскающих тяжеленные мешки. В борта десятков причаленных лодчонок плескалась вода. На берегу сушились сети.

Вот и Нижний позади. Мы плыли вниз по Волге. Широка река, аж дух захватывает, от берега до берега – километр. Суда снуют вверх-вниз, как на оживлённой дороге. Тут уж рулевой смотрит не столько за тем, как на мель не сесть, а как бы с другим судном не столкнуться.

Величием русской реки восхищались и иноземцы. Ещё в древности греки называли её «Ра», что означало «щедрая», арабы величали её «Ийшль» – «река рек», татары – «Итиль». Русичи же связывали название со словом «влага». Могучая Волга, дававшая жизнь расположенным на её берегах малым деревенькам и большим городам, торжественно и неторопливо несла свои воды в далёкое Каспий-озеро. Слева уходил за горизонт пологий, весь облитый солнцем, пышный зелёный берег. Правый – возвышался кручами, поросшими лесом.

На пятые сутки миновали границу с бывшим Казанским ханством. Вскоре показалась вдали, слева по курсу, и сама Казань – центр вассального Казанского царства.

Я надел татарский, шитый золотом халат, опоясался, не забыл и про тюбетейку. Почему я это сделал? Сам не пойму – видать, интуиция подсказала, и как оказалось, – не зря.

На траверзе Казани с двух сторон к ушкую подошли лодки с татарами. И хоть царство Казанское уже было под рукой русского государя, ясак – налог с товара – татары взимали исправно.

Только мытари казанские поднялись на палубу, как я выступил вперёд и заорал гневно, естественно – на татарском.

– По какому праву задерживаете меня, друга визиря?

Увидев золотое шитьё халата и услышав повелительный голос, татары пали ниц в поклоне.

– Прости, вельможа, по виду – судно урусское, досмотреть решили.

– Вон отсюда! – топнул я ногой.

Мытари, пятясь, очень шустро спустились в лодки и отплыли. Мои сотоварищи облегчённо вздохнули.

– Да ты хитрец, Юрий! Теперь понятно, почему одеяние басурманское взял. А что ты такое им сказал, что они – бегом с судна? Погоди, а язык? Откуда язык ихний знаешь? Ты же мне не говорил?! – засыпал меня вопросами изумлённый Ксандр.

– Потом расскажу – вспоминать не очень приятно, да был в плену татарском.

Когда удалились от Казани далеко, я снял халат, повесил в каюте. Довольный Ксандр руками бережно расправил на нём складки. В глазах его плясали весёлые чертики.

– Пусть повисит до обратного пути. Глядишь – деньги сэкономим на ясаке. А я уж, грешным делом, подумал – не скоморошничать ли на чужбине решил, а оно во как повернулось.

Мы продолжали плавание, держась вблизи других попутных судов. Такая осторожность не была излишней. Но не татар следовало остерегаться: торговый путь на Волге был «курицей, несущей золотые яйца», поэтому за нападение на купцов карали смертной казнью. Пошаливали волжские разбойники. Ходили среди купцов леденящие душу истории о нападении ватаг на одиночные ушкуи. Что оставалось делать незадачливому купцу, услышав грозный клич «Сарынь на кичку!»? Или спешно идти и лежать на «кичке» – палубе на носу судна, пока разбойники не закончат свой грабёж и уберутся, или… Я надеялся, что нас минует чаша сия: у нас не было вооружения, и потому мы старались быть поближе к другим судам.

Два дня мы без происшествий спускались по Волге до волока на Дон.

На волоке козаки муторно и долго вытаскивали ушкуй на берег, связкой волов погонщики тащили его по деревянным полозьям, густо смазанным дёгтем, по степи, пока наконец не достигли Дона.

Ксандр показал рукой на канаву и насыпи земли по краям:

– Смотри как здесь турки расстарались! Пять лет назад визирь их, Магометка, с ханом крымским, Девлет-Гиреем, походом на Астрахань пошли. Флот османы у Азова оставили, а здесь канал рыть задумали, до самой Волги, чтоб, значит, туркам в Персию плавать сподручнее было. Много сюда янычары людей нагнали тогда, сказывают. Да вишь, бросили всё – дожди зарядили, ещё немного – и холода бы прихватили, а тут дружины наши собрались, отогнали. Передумали турки с крымчаками Астрахань осаждать, ушли, а наши-то – по пятам за ними. Флот, что на Азове стоял, шторм разбил – едва басурманы ноги унесли.

Я слушал Ксандра, а сам вспоминал вопросы-намёки хитрого визиря в Стамбуле, мечтавшего восстановить царство мусульманское на берегах Ахтубы. Смотрел на безразличных ко всему, размеренно жевавших траву волов, отвалы земли и пытался представить себе белоснежные суда в огромных шлюзах современного Волго-Дона – вон откуда история его начиналась, оказывается! Впрочем, мой друг Ксандр этого никогда не увидит…

Меж тем наше судно уходило от волока по Дону, вниз по течению. Справа показалось устье Северного Донца. Теперь уж и Азов близко.

Мы пополнили запасы пресной воды – впереди солёное море.

И вот уже остались позади стены древнего Азова: мы вышли в Азовское море.

Море мелкое, изобилующее отмелями, но богатое рыбой. Все, свободные от вахты, закидывали с борта удочки. Наловили леща, мелкой тюльки, попадались и судаки. Если бы сеть была, может, и осетра бы поймали. На обед у нас была прямо-таки королевская уха. Рыбы при закладке в котёл не жалели, и фактически это была вареная рыба с небольшим количеством бульона. Наелись все от пуза.

Миновали узкий пролив; справа начинался Крым. На полуострове, невидимый с моря, за Крымскими горами, располагался Бахчисарай, резиденция крымского хана – союзника и вассала Порты, известный рассадник раздоров, набегов, средоточие зла. Сколько русских пленников здесь страдали и мучились, обливались слезами, погибали от побоев и непосильного труда! Случалось, крымские варвары оттачивали на пленных умение стрелять из лука, используя мужчин в качестве живых мишеней.

• Предыдущая
• 22/66
• Следующая