Слезы дракона - Кунц Дин Рей - Страница 73
- Предыдущая
- 73/102
- Следующая
— Но время не может… не должно… взять и остановиться.
— А как же иначе все это объяснить?
Физика никогда не была любимым его предметом. И, хотя он уважал любую науку за неустанный поиск принципов, упорядочивающих вселенную, в век, когда в мире царила наука, он оказался недостаточно научно подкованным. Однако память его тем не менее сохранила довольно обширный запас знаний, вынесенных из школьных и университетских занятий, равно как и знаний, почерпнутых им из научно-популярных программ по телевидению и из чтения научно-популярной литературы, чтобы не принять на веру утверждение Конни как единственно возможное объяснение того, что происходило вокруг них.
— Во-первых, если время остановилось, то почему эта остановка не коснулась их самих? Как могут они знать, что это произошло? Почему они не застыли в последнем движении в тот миг, когда время остановилось для мусора или бабочек?
— Нет, — срывающимся от волнения голосом объявил он. — Все не так просто. Если бы время остановилось, то ничего бы не могло двигаться даже на уровне ядерных частиц, ведь так? А остановись движение ядерных частиц… то молекулы воздуха… разве молекулы воздуха не превратились бы в нечто абсолютно твердое, как, например, молекулы железа? Тогда как мы могли ими дышать?
В подтверждение этой мысли оба они глубоко и благодарно задышали. Воздух и впрямь отдавал каким-то химическим привкусом, и в чем-то, как и тембр их голосов, отличался от обычного, но тем не менее сохранял в себе способность поддерживать жизнь.
— Хорошо, — продолжал Гарри, — можно допустить, что перестали распространяться световые волны. И ни одна из них не доходит до наших глаз. Но почему тогда мы не погрузились в полную темноту?
И действительно последствия остановки времени были бы гораздо более катастрофическими, чем тишина и покой, обрушившиеся на мир той мартовской ночью. Он знал, что время и материя неотделимы друг от друга и, если время остановится, то мгновенно исчезнет и материя. Вселенная, резко сократившись, свернется в маленький шарик очень плотного… бог его знает, что это за вещество — но, как бы там ни было, обратится в ту субстанцию, которой была до того, как произошел взрыв, положивший ей начало.
Конни приподнялась на цыпочки, подняла руку и мягко взялась большим и указательным пальцами за крыло одной из бабочек. После чего поднесла насекомое почти к самому лицу, чтобы получше рассмотреть.
Гарри не был уверен, сможет ли она сдвинуть бабочку с места. Он бы совсем не удивился, если бы насекомое так и осталось неподвижно висеть в загустевшем воздухе, словно приваренное к стальному листу.
— Она совсем не мягкая, какой должна бы быть, — удивилась Конни. — Словно сделана из тафты… или какой-нибудь сильно накрахмаленной ткани.
Когда она разомкнула пальцы, насекомое так и осталось неподвижно висеть в воздухе.
Гарри тыльной стороной ладони легонько похлопал по бабочке и с удивлением заметил, как та, чуть опустившись, снова застыла в воздухе. Оставаясь все такой же неподвижной, какой была в самом начале их эксперимента, только слегка изменив свое положение.
То, каким образом они воздействовали на другие предметы, казалось им вполне нормальным. Когда они двигались, двигались и их тени, хотя тени от остальных предметов оставались такими же неподвижными, как и сами эти предметы. Oни могли двигаться в этом мире и воздействовать на него, но не могли взаимодействовать с ним. Конни могла сместить бабочку в пространстве, но прикосновение ее пальцев не вернуло бабочку в реальность. Не оживило ее.
— Может быть, время вовсе не остановилось, — предположила Конни. — Оно, скорее всего, очень сильно замедлилось для всех, кроме нас.
— Нет, не то.
— Ты-то откуда знаешь, то или не то?
— Не знаю. Но мне кажется… наше время движется с такой быстротой, что весь мир вокруг нас как бы стоит на месте и каждое наше движение обладает невероятной относительной скоростью. Ясно?
— Не совсем.
— Я имею в виду скорость, во много раз превосходящую скорость пули, выпущенной из ствола. Такая скорость уже сама по себе разрушительна. Если я возьму пулю в руку и швырну в тебя, вряд ли я очень сильно тебя зашибу. Но, если эта же пуля будет лететь со скоростью в несколько тысяч футов в секунду, она проделает в тебе огромную дырку.
Она понимающе наклонила голову, задумчиво глядя на неподвижно застывшую в воздухе бабочку.
— Значит, если бы время текло для нас намного быстрее обычного, то твой шлепок по бабочке должен бы разнести ее на мелкие кусочки.
— По идее, да. Во всяком случае, так мне кажется. Да и руку я себе тоже здорово бы зашиб. — Он взглянул на свою руку. Там не было никаких синяков. — А если бы волны света двигались во много раз медленнее, чем обычно… тогда лампы не горели бы так ярко, как горят сейчас. Они были бы более тусклыми… с красноватым отливом, почти как инфракрасные лучи. Кто их знает? Молекулы воздуха загустели бы…
— Как будто мы вдыхаем воду или сироп?
Он кивнул:
— Примерно. Хотя толком и сам не знаю. черт бы все это побрaл! Тут сам Эйнштейн, окажись он на нашем месте, голову бы себе сломал!
— Если все пойдет так и дальше, вполне вероятно, что он может объявиться здесь в любой момент.
За время их разговора никто из людей, находившихся в грузовике и "вольво", так и не сдвинулся с места, и Гарри понял, что они были такими же пленниками странно изменившегося времени, как и бабочки. Он видел сидевших на переднем сиденье "вольво" людей только в виде двух неясных, скрытых тенью силуэтов, тогда как водителя грузовика, застывшего как раз перед ним на противоположной стороне улицы, видел гораздо лучше. С того самого момента, как тишина опустилась на природу и она заcтылa в неподвижности, ни силуэты в легковом автомобиле, ни водитель за рулем тягача не шелохнулись. Гарри предположил, что, если бы их время не совпадало со временем их машин, они бы со страшной скоростью, повышибав лобовые стекла, вылетели из них на дорогу в тот момент, когда неожиданно замерли колеса.
У окон бара "Грин Хаус" та же шестерка людей, в тех же позах, в каких их настигла Пауза, не мигая смотрела на них. (Гарри мысленно назвал это Паузой, а не Остановкой, так как предположил, что рано или поздно Тик-так вернет все на круги своя. Если, конечно, это действительно его рук дело. А если нет, то кого же еще? Бога?) Двое из них сидели за столом у окна, остальные четверо, по два с каждой стороны, стояли.
Гарри пересек тротуар и встал в промежутке между кустиками и стеной здания, чтобы получше их рассмотреть. Конни последовала за ним. Они встали прямо против окон, оказавшись на фут ниже находившихся в баре людей.
По одну руку от сидевшей за столом пожилой пары стояли молодая блондинка со своим стареющим хахалем, именно те, что раньше сидели рядом с оркестром и своим показным весельем обращали на себя внимание остальных. Теперь они были молчаливы, как обитатели склепа. По другую сторону стола стояли метрдотель и официант. Все шестеро, сощурив глаза и прильнув ближе к стеклу, не мигая смотрели наружу.
Как долго и пристально ни глядел на них Гарри, никто из них и бровью не повел. Ни один мускул не дрогнул на их лицах. Ни один волосок не сдвинулся с места у них на головах, словно высеченной из мрамора была их одежда. На лицах застыла целая гамма выражений: от веселости, удивления и изумления до чувства тревоги. Но они совершенно не воспринимали внезапно обрушившееся на ночной мир нeвepoятнoe оцепенение. Не воспринимали, потому что были частью его. Взгляды их, направленные поверх голов Гарри и Конни, были обращены на то место на тротуаре, где они стояли до того, как разбежались в разные стораны Сэмми и собака. Выражения на их лицах соответствовали индивидуальному восприятию того, что происходипо на улице у них на глазах.
Конни, подняв руку над головой, помахала ею прямо перед глазами смотревших мимо них посетителей бара. Никто из шестерки даже не скосил глаз в ее сторону.
- Предыдущая
- 73/102
- Следующая
