Ангел тьмы - Эндрюс Вирджиния - Страница 10

• Предыдущая
• 10/83
• Следующая

Погасив усилием воли все эмоции, я запретила себе даже думать о мужчинах. Они не нужны мне, во всяком случае, сейчас!

— Ужин подан, миледи — застенчиво улыбнулся Трой. Он пододвинул мне стул и сдернул белую салфетку с серебряного подноса. На нем лежало шесть огромных сандвичей! Они были обложены вареными яйцами и ломтями сыра различных сортов, петрушкой и редисом в форме розочек. Кроме того, здесь лежало печенье на любой вкус, а в серебряной чаше высилась горка блестящих красных яблок. И все это Трой намеревался съесть один?!

В Уиллисе таким количеством продуктов могла бы неделю питаться вся наша семья — я, бабушка, дедушка, Том, Фанни, Кейт, Наша Джейн.

Молодой человек поставил на стол две бутылки вина, белого и красного. Вино! Кэл заказывал его для меня в ресторане, когда я жила у него и Китти в Кэндлуике. Вино тогда вскружило мне голову, и я допустила то, чего могла бы, пожалуй, избежать.

Нет! Я не позволю себе сделать еще одну ошибку! Вскочив из-за стола и подхватив пальто, я быстро проговорила:

— Извините, но я не могу остаться. Ведь вы все равно не хотели, чтобы я узнала, что вы здесь. Так что притворюсь, будто не видела вас.

Пулей вылетев из дома, я побежала по дорожке к живой изгороди, позабыв об окружающей темноте и мокрых лягушках, прыгающих от меня во все стороны. Позади себя я услышала голос Троя:

— Хевен! Хевен!

Впервые в жизни я подумала, что мать дала мне очень странное имя. Ведь так называют не людей, а место на небесах, куда они стремятся попасть после смерти. Слезы навернулись на глаза, и я разрыдалась без всякой на то причины.

— Я должен предупредить тебя, — сказал мне за завтраком Тони, пока Джиллиан еще спала в своей комнате наверху, — что лабиринт гораздо опаснее, чем можно подумать с первого взгляда. На твоем месте я бы не рисковал исследовать его, не имея надлежащего опыта в подобных делах.

Шел только седьмой час, и рассвет походил на вечерний сумрак. Но горячий черничный пирог, аппетитно пахнущие блюда на буфете, равно как и лакей, который стоял возле серебряной посуды с едой и готов был по первому же знаку подать ее нам на стол, сервированный на восемь персон, не оставляли сомнений в том, что сейчас время завтрака. Мне еще с трудом верилось, что все это происходит наяву, а не в моих прежних мечтах. Только теперь я уже не парила в облаках, трепеща от сладких грез, а нервно ерзала на стуле, полная страхов и подозрений. Я боялась допустить роковой промах, после которого Джиллиан и Тони больше не захотят меня видеть. Что же касается Троя, то я решила впредь не встречаться с ним: он слишком опасен.

Я отведала все изысканные блюда, которые лакей Куртис подавал мне, и осталась вполне довольна прекрасным завтраком — ничего лучшего я не ела за всю свою жизнь. «После такой еды можно было бы добежать до школы бегом», — подумалось мне. Но уже в следующий момент усмехнулась: может быть, еда показалась особенно вкусной потому, что мне не пришлось самой готовить, а потом убирать со стола и мыть посуду.

— Вы можете быть свободны, Куртис, — сказал Тони и, когда лакей ушел, спросил меня, наклонившись вперед:

— Тебе понравился завтрак?

— Он был превосходен, — воскликнула я. — Я и не подозревала, что яичница может быть такой вкусной.

— Дорогая моя, ты отведала не яичницу, а одно из изысканнейших кушаний в мире, — улыбнулся Тони. — Это трюфели с омлетом.

Я не заметила ничего похожего на трюфели, хотя, по правде сказать, вообще не знала, что это такое.

— Впрочем, это не важно, — произнес Тони, глядя на то, как я уставилась в свою тарелку на остатки омлета, приправленного подливой и поданного с золотистыми блинчиками. — Теперь я хотел бы выслушать тебя. Вчера мне показалось, ты чем-то рассержена. Всякий раз, когда речь заходила о твоем отце, в твоих глазах читалось негодование. Как это понимать?

— Может быть, тебе это показалось, — пробормотала я, краснея от распирающего меня желания высказать наконец всю правду и одновременно от страха наговорить лишнего. В данный момент меня больше занимал не мой папаша, а брат Тони и хотелось бы поговорить о нем. Однако следовало думать о воплощении своих планов и желаний, думать о Кейте и Нашей Джейн, будущее которых мне тоже хотелось бы устроить. И я не могла рисковать всем этим.

Я принялась, поначалу осторожно, излагать новую полуправдивую версию своего детства, опуская кое-что из своей биографии.

— Видишь ли, — начала я, — на самом деле от рака умерла моя приемная мать, женщина по имени Китти Деннисон, которая взяла на себя заботу обо мне, когда папа заболел. А моя родная мама умерла при родах.

Эти слова повергли Тони в шок: он никак не мог поверить в то, что моя мать умерла в день моего рождения. В его глазах, сперва потускневших и опечаленных, вдруг вспыхнули огоньки горечи и гнева.

— Ты хочешь сказать, что твой отец солгал нам? Разве могла такая молодая, сильная и здоровая женщина, как твоя мать, умереть при родах, если бы ей оказали должное внимание? Ее хотя бы отвезли в больницу? Боже милостивый, женщины не умирают в таком возрасте, рожая детей!

— Она была совсем еще юной, — прошептала я. — Возможно, ей рано было рожать. Мы жили в довольно приличном доме, папа работал плотником, но у него не всегда был заработок. Порой мы не очень хорошо питались. Не уверена, что мама посещала врача, когда забеременела, люди в горах не слишком-то полагаются на докторов, а больше верят в народные средства и лечатся сами. Признаться, у нас большим почетом пользуются знахарки вроде моей бабушки, чем городские врачи.

Неужели и он станет обвинять меня в том же, в чем всегда обвинял мой папаша?

— Надеюсь, ты не будешь упрекать меня в ее смерти, как мой отец, — прошептала я.

Голубые глаза Энтони уставились в огромное, до потолка, окно, обрамленное бархатом густого розового цвета с золотой каймой.

— Почему же ты вчера ничего не сказала об этом? — наконец произнес Тони. — Своим молчанием ты как бы подтвердила ложь своего отца.

— Я боялась, что вы отвергнете меня, узнав, из какой бедной семьи я происхожу.

Его быстрая холодная реакция на мои слова насторожила меня: это не Кэл Деннисон, которого можно легко одурачить.

— Каково мне было услышать, что вы с Джиллиан решили, будто я приехала немного погостить у вас, — не думая о реакции Тони, быстро продолжала я. — Папаша сказал мне, как вы сгораете от желания приютить у себя свою внучку. И вдруг я узнаю, что меня ждут всего лишь в качестве гостьи! Я никому не нужна на целом свете, никому! Я пыталась понять, почему отец наговорил такие небылицы. Может, он думал, что вы будете лучше заботиться обо мне, потрясенной смертью матери. Мне всегда так хотелось хоть немного знать о Ли. Но что я могла вам рассказать? Поэтому и молчала, боясь, что вы передумаете и не захотите оставить меня у себя, пусть даже ненадолго. Умоляю тебя, Тони, не отсылай меня назад, разреши мне жить здесь! У меня нет другого дома. Отец серьезно болен — у него нервное расстройство, вероятно, он скоро умрет. А пока еще жив, хочет отдать меня в надежные руки родственников моей матери.

Тони внимательно и задумчиво смотрел на меня, и я замерла в страхе, что лицо выдаст меня. Позабыв о своей неуемной гордости, я готова была встать на колени и униженно умолять его.

— Как врачи называют заболевание, которым страдает твой отец? — спросил Тони.

Но что я знала о нервных болезнях? Ровным счетом ничего! Я лихорадочно пыталась хоть что-то вспомнить, и наконец в моей памяти всплыл один грустный фильм, который я видела в Кэндлуике по телевизору. Это была печальная история о знаменитом игроке в бейсбол, умершем от нервного расстройства.

— Нечто вроде паралича, — неуверенно произнесла я. — И он обычно приводит к смерти…

Голубые глаза Таттертона посмотрели на меня с недоверием:

• Предыдущая
• 10/83
• Следующая