Ангел тьмы - Эндрюс Вирджиния - Страница 35
- Предыдущая
- 35/83
- Следующая
Первым прибыл Трой, а поскольку в это время я как раз глядела из окна на лабиринт, то побежала открывать ему дверь, опередив Куртиса.
— Добро пожаловать, мистер Таттертон! — воскликнула я. — Наконец-то вы почтили своим присутствием этот дом! Весьма рада вас видеть!
Трой смотрел на меня так, словно видел меня впервые. Неужели это все из-за моего платья?
— Ты смотришься просто очаровательно, никогда тебя такой не видел, — наконец произнес он, снимая с моей помощью пальто. Куртис наблюдал за нами из фойе с саркастической ухмылкой, но я не обращала на него внимания: он был для меня пустым местом, лишь изредка подающим голос.
Я повесила пальто Троя в стенной шкаф, аккуратно расправив его на плечиках, и, обернувшись, протянула ему руки.
— Ты не представляешь, как я рада, что ты пришел! Теперь мне не придется сидеть за столом с шестью совершенно незнакомыми мне людьми.
— Некоторых из них ты уже видела, поправил меня Трой. — Они бывали здесь раньше на приемах… А один гость специально прилетает из Техаса, чтобы познакомиться с тобой!
— Кто же это? — вытаращила я на него глаза.
— Матушка Джиллиан, которой восемьдесят шесть лет. Похоже, Джиллиан так заинтриговала ее всяческими небылицами о тебе, что твоя прабабушка решила взглянуть на свою правнучку собственными глазами. И это притом, что у старушки трещина бедра.
Он улыбнулся и увлек меня к дивану в большой гостиной.
— Но пусть тебя это не тревожит: она хоть и крепкий орешек старой закалки, но, по крайней мере, не имеет привычки врать на каждом шагу.
Едва появившись в доме в сопровождении двух мужчин, поддерживающих ее с обеих сторон под руки, прабабушка совершенно потрясла меня. Ростом едва ли в пять футов, эта худенькая старушка гордо держала голову с золотыми волосами, лишь слегка посеребренными сединой. Четыре огромных перстня — с рубином, изумрудом, сапфиром и бриллиантом — украшали ее длинные костлявые пальцы, а в вырезе светло-голубого платья, слегка великоватого для нее, сверкало сапфировое колье.
— Терпеть не могу тесных платьев, — скользнув по мне взглядом, сказала она и пододвинулась поближе к Трою.
Она не переносила костылей, потому что не доверяла им, а к креслам на колесах испытывала отвращение. Из машины принесли ее подушечки, шали и пледы, и спустя полчаса бабушка устроилась вполне удобно и наконец обратила на меня острый взор своих маленьких глазок.
— Привет, Трой, — произнесла она, не глядя в его сторону, — рада повидаться с тобой — для разнообразия. Но не для того я проделала весь этот путь, чтобы болтать с уже знакомыми мне родственниками. — Она вновь оглядела меня с головы до ног. — Да, Джиллиан права: это дочь Ли, у нее тот же неповторимый цвет глаз, что когда-то был и у меня, пока годы не украли мои лучшие черты. И фигура у нее точь-в-точь как у Ли, — только до сих пор не пойму, зачем она скрывала ее какими-то бесформенными нарядами, совершенно непригодными для здешней суровой зимы. — Она впилась в меня своими маленькими прищуренными глазками и спросила: — Почему моя внучка умерла в столь раннем возрасте?
На лестнице, ослепляя всех своей красотой, появилась Джиллиан — в темно-красном платье, очень похожем на мое, с той только разницей, что ее декольте украшало шикарное ожерелье.
— Ах, моя дорогая, милая мамочка! — воскликнула Джилл. — Как Я рада снова видеть тебя! Страшно подумать, но в последний раз мы встречались пять лет тому назад!
— Я и не думала больше здесь появляться, — ответила Джана Дженкинс, имя которой любезно шепнул мне Трой, пока старушку усаживали на ее подушках и укутывали пледами. Мне хватило одного лишь взгляда на Джиллиан и ее мать, чтобы учуять запашок их взаимной враждебности.
— Когда мы узнали, что ты прилетаешь, несмотря на гипс на бедре, Тони приобрел для тебя замечательное удобное кресло. Говорят, что раньше оно принадлежало главному лесничему Сидни, — прощебетала Джиллиан.
— И ты думаешь, что я сяду в кресло, в котором сидел один из этих убийц деревьев? И слышать больше ничего об этом не желаю. Меня интересует эта девочка, — сказала Джана Дженкинс и забросала меня вопросами: как познакомились мои родители, где мы жили, были ли у моего отца деньги и нельзя ли ей встретиться с другими моими родственниками.
Меня спасла трель звонка у парадной двери, извещающая о прибытии остальных гостей. Из кабинета появился Тони в безукоризненном наимоднейшем костюме, и торжественный ужин по случаю Дня Благодарения начался, вопреки потугам моей прабабушки всех перекричать.
Джиллиан наконец-то обратила внимание и на меня, сидящую почти рядом с Троем, и взволнованно воскликнула, сделав большие глаза:
— Хевен! Ты могла бы по случаю этого приема и посоветоваться со мной относительно цвета твоего наряда!
— Я сейчас же пойду и переоденусь, — вскочила я с места, но Тони решительным тоном заявил:
— Не нужно никуда ходить! Джиллиан, безусловно, шутит: ее платье гораздо шикарнее твоего, не говоря уже о ее украшениях! Мне нравится твое платье, Хевен, и я прошу тебя сегодня остаться именно в нем.
Это было довольно своеобразное празднование Дня Благодарения. Сначала внесли и усадили на место хозяйки дома мать Джиллиан, и она тотчас принялась командовать. Резкая и властная натура моей прабабушки не переносила лжи, и, к своему удивлению, я обнаружила, что Тони и Трой от нее в восторге.
Ужин тянулся, как мне показалось, бесконечно долго, и я совершенно измучилась, вынужденная врать и всячески изворачиваться, отвечая на каверзные вопросы. Когда же Джана Дженкинс спросила, долго ли я намерена еще оставаться в этом доме, я растерянно уставилась на Тони. Сидящая рядом с ним Джиллиан тоже застыла в напряженном ожидании моего ответа, не донеся вилку до рта, но Тони не утратил самообладания.
— Хевен пробудет у нас ровно столько, сколько она сама того пожелает, — невозмутимо заявил он, улыбнувшись мне и метнув свирепый взгляд в сторону Джиллиан, приказывая ей помалкивать. — Она успешно сдала вступительные экзамены и теперь учится в старшей группе, на целый год обогнав своих ровесниц. Мы уже подали заявление о зачислении ее в один из местных первоклассных колледжей, так что Хевен еще долго будет радовать нас с Джиллиан своим обществом. Порой мне кажется, что это Ли вернулась к нам. А тебе, Джиллиан? — повернулся он к жене.
Пока Тони произносил свою речь, Джиллиан усердно набивала рот едой, словно бы опасаясь проронить какое-то неосторожное слово. Ничего не ответив мужу, она молча уставилась на меня своим пустым взглядом. Мне подумалось, что Джиллиан никогда не полюбит меня и не заменит мне матери, с которой я могла бы поговорить о насущном и наболевшем, получить дельный совет. Джиллиан даже не интересовалась мной, в отличие от своей бесцеремонной, но прямодушной матери.
К счастью, сразу же после ужина Джана Дженкинс заявила, что уезжает в гостиницу в Бостон.
— Жаль, что я не смогу остаться и получше познакомиться с тобой, Хевен, — сказала она, с упреком взглянув на Джиллиан. — Но в этом доме я никогда не чувствовала себя уютно. Завтра утром я возвращаюсь в Техас. Может быть, ты когда-нибудь навестишь меня там. — И она поцеловала меня на прощание в обе щеки, единственная женщина в этом семействе, которая признала меня.
На другое утро Тони впихнул меня в свой самый респектабельный лимузин, накрыв мне ноги плотным пледом, и мы отправились в его магазин игрушек на торжественное открытие предновогодней распродажи.
Шестиэтажное здание, заполненное игрушками, потрясло меня. Не было еще и десяти часов, а перед входом уже собралась толпа покупателей, с восторгом разглядывающая огромные витрины. Тони по-хозяйски растолкал толпу и подвел меня к одной из витрин, чтобы я тоже могла полюбоваться на забавные экспонаты и целые представления, разыгрывающиеся за стеклом с участием персонажей известных детских сказок: Малышки Тима с гусем и Скруджа.
Мы вошли в торговый зал, где, помимо продавцов, одетых в яркие — красные, черные и белые с золотыми галунами — костюмы, меня поразило то, что даже покупатели в довольно скромной одежде делали дорогие покупки. Заметив мое удивление, Тони пояснил:
- Предыдущая
- 35/83
- Следующая
