Врата рая - Эндрюс Вирджиния - Страница 28
- Предыдущая
- 28/94
- Следующая
Верный своему обещанию, Тони пришел в больницу сразу, как только переговорил с Люком. Я слушала, как он пересказывал описание Люком нашей выпускной церемонии.
— Погода стояла превосходная, на небе не было ни облачка. Он сказал, что после того, как его представили и он поднялся на сцену, в зале воцарилась глубокая тишина. Он хотел, чтобы я обязательно заверил тебя, что после окончания речи все встали и устроили ему овацию. — Тони улыбнулся. — Он сказал, что его мать первая вскочила на ноги, но за ней тут же последовали и другие. И все спрашивали о тебе.
— О Тони, мне так плохо из-за того, что Люк не может позвонить мне, — сказала я и застонала.
— Нет-нет, не надо. Он все прекрасно понимает. Он хороший парень и думает только о твоем благополучии. Он просил, чтобы ты не беспокоилась о нем, а восстанавливала свои силы как можно быстрее. — Лицо Тони вдруг осветилось и засияло. Он выпрямился и торжественно произнес: — Теперь о том, чего ты давно дожидалась: доктор Малисоф подписал бумагу о выписке тебя из больницы. Завтра утром я забираю тебя в Фарти.
— В самом деле?
Эта новость взволновала меня и в то же время опечалила. Наконец я увижу Фартинггейл-Мэнор, место, попасть куда я мечтала всю свою жизнь, мой сказочный замок! Но поеду туда под покровом траура, без мамы и папы. И я не поднимусь по этим высоким и широким ступеням, не пройду через арочную входную дверь. В Фарти внесут калеку-сироту.
— Почему такое кислое лицо? — Улыбка его стала затухать.
— Я подумала сейчас о моих родителях. Ах как замечательно, если бы мы все вместе могли поехать с Фартинггейл.
— Да. — В глазах Тони появилось задумчивое выражение. — Это было бы действительно замечательно. Во всяком случае, — он быстро взял себя в руки, — я достал тебе очень удобную коляску. Она прибудет во второй половине дня, и миссис Бродфилд поможет тебе пользоваться ею.
— Спасибо, Тони. Спасибо за то, что вы уже сделали, и за то, что продолжаете делать.
— Я говорил тебе, как отблагодарить меня — скорее поправляйся.
— Я постараюсь.
— Итак, завтра ты начнешь свое путешествие к счастью и здоровью.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, но, прежде чем губы его коснулись моей кожи, Тони замер на миг, закрыв глаза, и глубоко втянул в себя воздух.
— Жасминовые духи, как я понимаю. В Фарти их целые литры. — Затем поцеловал меня, и его губы задержались на моей щеке дольше, чем я ожидала. Наконец он выпрямился и посмотрел на меня незнакомым пристальным взглядом. — Тебя многое ожидает в Фарти, многое, что будет твоим по наследству и доставит тебе удовольствие.
— Я с нетерпением ожидаю встречи с ним.
Через час после его ухода была доставлена инвалидная коляска. По указанию Тони ее обернули широкой розовой лентой. Миссис Бродфилд быстро сняла ленту и раскрыла коляску с блестящими хромированными частями. Сиденье и спинка были обтянуты мягкой коричневой кожей, а подлокотники — замшей. Даже опоры для ног имели мягкие подушечки.
— Мистер Таттертон, должно быть, приказал сделать ее по специальному заказу, — заметила миссис Бродфилд. — Я никогда не видела ничего подобного.
Она подкатила коляску к кровати, и я получила представление о том, каким образом меня будут пересаживать каждое утро с постели в эту коляску.
Вначале сестра подняла переднюю часть кровати до предела, чтобы я оказалась в сидячем положении. Затем она обошла кровать и, сняв с меня одеяло, подняла мои ноги и повернула меня так, что ноги свесились с края кровати. Они свободно болтались, как будто не были связаны с телом. И я не чувствовала никакой боли, я вообще не чувствовала ног.
После этого миссис Бродфилд снова обошла кровать, просунула свои руки мне под мышки и подняла меня таким образом, чтобы я съехала с края кровати и опустилась в коляску, правый подлокотник которой был сложен, не мешая при посадке. Вся эта процедура изрядно смутила меня. Я чувствовала себя беспомощным младенцем. Мне неприятна была эта зависимость, но что я могла сделать?
Когда я оказалась в коляске, сестра зафиксировала правый подлокотник и подрегулировала опоры для ног, чтобы они стояли на них плотно.
— Этот маленький рычаг заклинит коляску и не даст ей укатиться. Чтобы начать двигаться, не надо прилагать больших усилий. Делайте легкие, мягкие движения руками и давайте возможность силе инерции двигать вас вперед. Когда вы захотите повернуть вправо, ухватитесь за это металлическое кольцо на одном колесе, а когда влево — за такое же кольцо на другом колесе. Теперь поезжайте попрактикуйтесь немного.
И я стала ездить по комнате.
Как мне не хватало сейчас поддержки Дрейка или Люка. Дрейк сравнил бы меня с маленькой девочкой в игрушечном вагончике или на моем первом трехколесном велосипеде. Люк тоже сказал бы что-нибудь смешное, только глаза выдали бы его глубокую грусть. Миссис Бродфилд наблюдала за мной, давая советы, а затем заявила, что мое катание закончилось. Она подкатила меня обратно к кровати и, повторив всю процедуру в обратном порядке, уложила меня в кровать. Затем отвезла коляску в сторону и вышла из комнаты, чтобы позаботиться о моем обеде.
Я лежала и смотрела на свой «экипаж», понимая, что нам суждено стать добрыми друзьями. Хотя Тони предпринял громадные усилия для того, чтобы коляска выглядела как обычное удобное кресло, он не мог скрыть его назначения. Я была инвалидом, калекой, приговоренной к зависимости от других людей и механических помощников. Все деньги и вся дорогая помощь не могли изменить ситуацию. Только я одна способна была это сделать. Полная решимости, я дала себе обещание добиться своего.
На следующий день вокруг меня создалась такая нервозная обстановка, что миссис Бродфилд пришлось чуть ли не захлопнуть дверь в мою комнату, чтобы изолировать меня до отъезда. Больничные сестры, которые и раньше часто останавливались у моей комнаты, чтобы просто поболтать или одолжить журнал, приходили попрощаться и пожелать мне всего хорошего. Подходили также помощницы сестер и санитары. И даже моя «розовая леди» постаралась навестить меня как можно раньше.
Накануне вечером Тони принес мне коробку, в которой лежало розово-лиловое платье. Хотя оно и выглядело совершенно новым, я поняла, что платья такого покроя носили лет двадцать пять или тридцать тому назад.
— Это платье принадлежало твоей матери, — объяснил он. — Я купил его для нее, когда она отправилась в Уинтерхевен. Твой размер примерно такой же, каким был у нее в то время. Тебе нравится платье?
— Оно, конечно, великолепно, Тони. Но этот наряд не соответствует тем вещам, какие носят девочки сегодня, но поскольку это платье моей матери…
— Она прекрасно выглядела в нем, и, во всяком случае, Энни, ты не должна быть рабом прихоти. То, что красиво, не имеет времени. Большинство молодых девушек в настоящее время не понимают этого, они стали жертвами моды, рекламы, меняющихся пристрастий. Я уверен, что ты унаследовала от своей матери ее хороший вкус и сумеешь оценить фасон, который вечен.
Я не знала, что на это ответить. Моя мать хотела, чтобы я выглядела красиво, но она всегда позволяла мне самой выбирать одежду, никогда не пытаясь навязывать мне свои вкусы. И мой отец получал удовольствие, видя меня в свитерах и джинсах, размер которых значительно превышал мой собственный. Поэтому иногда он называл меня «Мисс Би-Боп».
Хотя я думаю, что Тони отчасти был прав. В отличие от большинства девочек моего возраста мне нравилось наряжаться. Эту черту я унаследовала от матери.
— Я принес его, чтобы ты надела его завтра, в тот особый день, когда ты покинешь больницу и вернешься в Фарти.
— Вернусь?!
— Я имею в виду, вернешься со мной в Фарти, — быстро поправился он. — Кроме того, если на тебе будет надето что-то из вещей твоей матери, то это принесет тебе удачу.
Меня не надо было больше уговаривать.
На следующее утро миссис Бродфилд помогла мне надеть это платье и подкатила меня к зеркалу. Я могла видеть себя только до пояса, но уже этого было достаточно для подтверждения, что в этом платье я действительно была похожа на мою мать. Сестра любезно помогла причесать мои волосы так, как это делала моя мама, судя по ее ранним фотографиям. Хотя мои волосы были светлее маминых, но тоже имели роскошный вид, а теперь, когда они были причесаны на один и тот же манер, нас можно было принять за двойняшек.
- Предыдущая
- 28/94
- Следующая
