Падшие сердца - Эндрюс Вирджиния - Страница 11

• Предыдущая
• 11/78
• Следующая

— У него работает много специалистов, знающих свое дело, — ответила я, чувствуя, как сердце мое начинает громко стучать. Можно было предположить, что последует дальше.

— Все это так, но Тони заботит семья. Он говорит, что все теряет смысл, если не с кем разделить то, что имеешь.

— А к тебе какое это имеет отношение? Ведь ты фармацевт, работаешь в аптеке своих родителей. — Я почувствовала, что Логана задел мой холодный тон, но я ничего не могла с собой поделать. Именно здесь, в этом кабинете, Тони признался, что он мой отец. По этой самой причине Трой стал моей запретной любовью. Мне показалось, что Тони снова старается вмешаться в мою жизнь, повлиять на мою судьбу и изменить ее.

— Я знаю, кто я. Но дело в том, достаточно ли этого для меня. Не знаю, неужели после всей этой роскоши и богатства ты согласишься всю жизнь провести в Уиннерроу, и я буду работать у родителей в аптеке, которая станет нашей единственной перспективой. Это хорошо, если допустить, что Уиннерроу — все, чего мы надеемся достичь в жизни, но…

— Пока мы не приехали сюда, для нас было достаточно Уиннерроу. Я не понимаю причины такой резкой перемены мнения. Что конкретно предлагает тебе Тони? — спросила я.

Логан откинулся на спинку кресла, и на лице его появилась самодовольная улыбка, отчего оно показалось мне чужим, совсем не таким, каким я его знала все эти годы. Лицо Логана дышало честолюбием. Он расправил плечи и окинул взглядом кабинет, словно был его хозяином много лет.

— Тони предложил мне пост вице–президента, ведающего вопросами сбыта, — объявил он. — Я высказал несколько замечаний, и Тони остался доволен. Мне в голову одна за другой приходили разные мысли. Я заговорил о торговле, сбыте, рекламе, все это получалось как бы само собой. — Лицо Логана оживилось, глаза расширились. С минуту я молча смотрела на него.

— Ты хочешь сказать, что больше не будешь фармацевтом? — мягко заметила я.

— Ах, Хевен! Было бы от чего отказываться. Подумай только, что мы сможем получить, чего добиться.

— Я знаю, что мы имеем и кем можем стать. — Глаза мои постепенно стали наполняться слезами, но я сдерживалась, не давая им волю. — А что скажут твои родители? Для них это будет таким ударом.

— Ты, наверное, шутишь? — рассмеялся Логан. — Стоит им только узнать, что меня ждет! Ведь они же не глупы. Отец будет заниматься аптекой, а потом продаст ее, когда решит отойти от дел.

Я резко выпрямилась. Гордость моя была уязвлена, и на смену разочарованию пришло раздражение.

— Возможно, для тебя все так просто, — произнесла я. — Но ведь я же учительница и со своей стороны много делаю для жителей Уиннерроу. Я всегда мечтала сделать для них что–нибудь значительное. — Мне представилась моя свадьба, гости с холмов и долины: их лица выражали гордость, а глаза — надежду. В моем возвращении они видели для себя добрый знак и перемены к лучшему. А теперь Логан предлагал мне расстаться с мечтами.

— Я все понимаю, Хевен. — Логан встал и принялся ходить вокруг стола. — Я все объяснил Тони. Он тоже все понимает, поэтому предложил замечательную вещь. Уверен, что ты это одобришь.

— Что же это за предложение? — поинтересовалась я ледяным тоном.

— Тони хочет построить в Уиннерроу фабрику и выпускать игрушки на основе поделок, что изготавливают жители холмов, помнишь, твой дедушка вырезал из дерева разные фигурки. Только представь себе, что это будет значить для Уиннерроу и жителей холмов. На фабрике они займутся резьбой по дереву, работу получат многие, кто сейчас едва сводит концы с концами. Для них станут доступны хорошие дома, их дети смогут лучше одеваться.

— Как? В Уиннерроу будет фабрика?

— Да. — Логан мерил шагами комнату и, волнуясь, заговорил в такт ходьбе: — Нашим первым изделием будет набор, повторяющий в миниатюре Уиллис. Фигурки жителей, крошечные кресла–качалки с сидящими в них пожилыми людьми, как твои бабушка и дедушка; старик вырезает что–то из дерева, старушка вяжет; там будут также фигурки домашних животных, детей, идущих в школу, мы даже подумываем, не изобразить ли самогонный аппарат?

— Так вот почему он расспрашивал вчера об Уиннерроу, — проговорила я, больше обращаясь к себе, чем к Логану. Он кивнул. Должна признаться, что это предложение лишало мои подозрения оснований. Я снова глубоко задумалась. Это обстоятельство ободрило Логана, и он с радостью бросился ко мне.

— Разве не прекрасная мысль? Мы назовем новый набор «Уиллис». Ты только подумай, какая ирония судьбы… богатые будут покупать игрушки, изображающие бедняков, а вырученные от продажи деньги получат бедные люди, работающие на фабрике игрушек Таттертона. Хевен! — Теперь в его голосе послышалось разочарование. — Как ты можешь вот так спокойно сидеть и смотреть на меня? Разве тебя это не волнует?

— Картина конечно захватывающая, — согласилась я. — Но все свалилось на меня так неожиданно, поэтому я должна многое обдумать. Ничего подобного мне не приходило в голову. Мы собирались остановиться здесь на пару дней и потом продолжить наш медовый месяц в Виргинии–Бич. Я и представить себе не могла, что этот короткий визит может в корне изменить нашу жизнь.

— Верно, я понимаю твои чувства, — поспешил согласиться Логан. — Все оценить сразу не просто, но так всегда бывает, когда нужно принять важное и серьезное решение.

— Ты говоришь совсем как Тони.

— Да, это его слова.

— Так я и знала, а где же он сам? — Я снова взглянула на дверь.

— Он занят приготовлениями к приему.

— Как все удачно получилось, — заметила я. — Он знал, что делает, посылая тебя ко мне.

— Он мне ничего не говорил, я сам предложил поговорить с тобой.

Я покачала головой, совершенно сбитая с толку, не зная, как отнестись ко всему услышанному: то ли мной пытались искусно манипулировать, то ли действительно выпал счастливый шанс. Это чувство появлялось у меня всякий раз, когда Тони вовлекал меня в свои затеи.

— Такие люди, как Тони, всегда добиваются своего, — недовольно проворчала я.

— Правильно, Хевен, а что в этом плохого?

Я подняла глаза на мужа. Мне понятны были его возбуждение и проснувшееся честолюбие, но мне не понравилась произошедшая в нем перемена. Он был слишком увлечен Тони, и ему вскружили голову мысли о том, что могут дать деньги. Раньше Логана не интересовали ни власть, ни богатство. Я поразилась силе убеждения, которой обладали люди, подобные Тони, и их способности влиять на других.

— Конечно, нет ничего плохого в том, чтобы получить желаемое, — сказала я. — Если при этом не страдают другие.

— А кому же это может повредить? Мы только поможем людям, Хевен. — Голос Логана звучал спокойнее. — И потом, рано или поздно что–то в этом роде должно было произойти. Хочешь ты этого или нет, но ты унаследуешь состояние Таттертона и его дело. Других наследников нет. Я понимаю чувства Тони и его стремление сделать нас своими партнерами. Как можно винить его за это?

— Знаю, — устало ответила я, — и не виню его.

— Тогда в чем же дело?

Что я могла ответить? Если бы я выросла в нормальной семье, где рядом со мной и моими братьями и сестрами были отец и мать и меня не швыряла судьба из одной семьи в другую, в которых я не знала тепла, может быть, тогда столь крутые повороты в жизни я не воспринимала бы так болезненно остро. Кто я была на самом деле? Принадлежала ли я к семейству Таттертонов, как этого хотел Тони, или мне ближе была семья Кастилов, которую большую часть жизни считала родной? И может быть, я снова пыталась убежать от себя самой? Я надеялась, что, став миссис Логан Стоунуолл, я покончу с этими проблемами и буду просто женой Логана. Мы создадим свою собственную семью, и ничто не будет нас связывать с прошлым. Но теперь, глядя на Логана, я видела азарт в его глазах и поняла, что надеялась напрасно.

— Дай мне подумать, Логан, пожалуйста.

— Конечно, — он хлопнул в ладоши. — И чтобы ты могла это сделать в спокойной обстановке, я предлагаю отказаться от поездки в Виргинию–Бич и провести наш медовый месяц здесь.

• Предыдущая
• 11/78
• Следующая