Паутина грез - Эндрюс Вирджиния - Страница 14

• Предыдущая
• 14/98
• Следующая

— Папа, я так горжусь, что ты считаешь меня достойной преемницей! Это важнее, чем все наряды и балы в мире!

Он с облегчением улыбнулся.

— Вот и хорошо, — сказал он, дважды крепко поцеловал меня, обнял, и я впервые физически ощутила тепло и надежность родных рук. — Ну, моя маленькая принцесса, пора возвращаться на этот праздник жизни, а то мамочка вздернет меня на рее, — неловко пошутил он.

Веселье на балу било ключом. Гости с упоением танцевали, с аппетитом ели, с наслаждением пили.

Папа вступил в разговор с какими-то солидными господами, а я отправилась на поиски мамы. Но ее нигде не было видно. Не попадался мне и Таттертон, хотя его я тоже высматривала. Неожиданно, оказавшись перед столами с угощением, я вспомнила, что голодна, и с жадностью набросилась на еду. Лишь спустя некоторое время заметила, что в зал входят мама и Тони. Он сразу присоединился к своим знакомым, а мама подошла ко мне.

— Я показывала Тони корабль, — объяснила она с каким-то дурацким смешком. — Ну, слава Богу, сегодня ты не измазалась по уши.

— Папа просто хотел кое-что объяснить мне.

— Лучше заплатить подчиненным и ничего не объяснять. Так и должен поступать настоящий хозяин, — отрезала она, непрерывно следя глазами за Тони. Она откровенно ждала, когда тот обернется в ее сторону. Странно, что сегодня мама не ходит от одного кружка гостей к другому. Обычно, несмотря на жалобы, она радовалась своей роли. Ведь за ней всегда оставалось последнее слово, кого из пассажиров пригласить к «капитанскому» столику.

Мама заметила мой пристальный взгляд.

— Что ты так навалилась на еду? — спросила она. — Напрасно. Начинать следить за фигурой никогда не рано.

— Я не наваливалась, мам. Я просто целый день ничего не ела и взяла себе только…

Но она не слушала меня. Неожиданно ее лицо приобрело подозрительно-суровое выражение, глаза сузились.

— Как я выгляжу сегодня, Ли? Я же очаровательнее всех женщин, так? Разве здесь есть кто-нибудь, кто кажется моложе, красивее меня? — Она была в каком-то неистовстве и вдруг расслабилась, голос стал сладким, лишь в глазах сверкали ледяные искры. — Ответь, Ли, только скажи правду.

Она до боли сжала мою руку.

— Мама… — начала я, но она не слышала.

— Ты только посмотри на этих… женщин, — сквозь зубы заговорила мать, кивая на толпу. — На некоторых столько жира, что они давно утратили женственность. Неудивительно, что их мужья бегают за мной, как собаки.

Тут ее лицо смягчилось, и снова передо мной была привычная мама, потому что наконец она перехватила взгляд Тони Таттертона. Наверное, они умели разговаривать через пространство, ибо мама вдруг встала и через весь зал заспешила к нему.

Я отрешенно наблюдала за ними, пока не подошел папа, чтобы познакомить меня с какими-то людьми. Потом они удалились. У отца сегодня столько забот. Я осталась одна. Мне было одиноко и скучно. Но неожиданно чья-то рука легла на плечо. Я резко повернулась… и увидела рядом знакомые пронзительно-лазурные глаза.

— Пришло время для танца, — произнес Тони Таттертон.

— Ой, я так слаба в бальных танцах, — заныла я, но он уже властно направлял меня к середине зала.

— Вздор! Я поведу тебя.

Краем глаза я заметила, что мама весело беседует с кем-то. Она улыбнулась мне, но это не помогло. Я двигалась нервно и скованно, в страхе, что стану посмешищем.

— Мне приятно, что ты надела сегодня мой подарок. Кулон так красив на твоей шее, — сказал Тони.

— Спасибо, — только и сумела пробормотать я. Сердце неистово билось. Я была уверена, что все сейчас смотрят на меня — корявую, неловкую девчонку. Тони такой высокий, такой изящный, такой уверенный, а я как хромоножка. Мне было чертовски трудно расслабиться в этой толпе нарядных, элегантных взрослых людей. Это ведь не на уроке ритмики прыгать.

— Чудесный прием. Настоящий бал, — проговорил Тони. — Не представляю, каково тебе расти среди всего этого.

— Наш бизнес очень непростой, — заметила я, думая о папе. — Особенно в последнее время.

— О, понимаю. — Он улыбался, будто должен был потакать мне в разговоре. — Значит, ты задумываешься о карьере деловой женщины?

— А почему бы и нет? Что, женщины хуже мужчин?

Я сознавала, что это не совсем вежливо, но сдержаться не могла.

— Нет, отчего же, — миролюбиво отозвался Таттертон и засмеялся. Тут, к моему облегчению, музыка кончилась. Он слегка поклонился, поблагодарил меня и исчез в толпе. А я так и осталась в смятении. Забравшись в угол зала, дождалась, когда гости начали расходиться. Наконец раздался гонг, возвещавший, что судно готовится к отплытию. Команда начала обычную суету. Но оркестр еще играл, хотя на «Джиллиан» остались уже только пассажиры. Папа деловито разговаривал с капитаном и с первым помощником, и тут объявили последний танец. Вальс!

Вдруг я увидела, как изменилось папино лицо — потемнели глаза, побелели сжатые губы. Я крутанулась и сразу поняла, что было объектом его пристального взгляда: под музыку в зале кружилась только одна пара — мама и Тони Таттертон. Они танцевали вдохновенно, гармонично, руки были сплетены, а глаза устремлены друг на друга. И все до одного уставились на них.

Мне вдруг стало жалко отца, потому что мама и Тони были красивы, молоды, потому что они оба словно родились для этого танца. Мама расцвела в объятиях Тони. Никогда еще я не видела ее такой юной, красивой… и счастливой. До этой минуты мне и в голову не приходило, как молодо она выглядит по сравнению с папой. Их разница в возрасте никогда еще так не бросалась в глаза.

По-моему, и папа чувствовал это. Он вдруг осунулся, ссутулился и будто в один миг постарел лет на десять. И какая досада, какая тоска проявились у него на лице! Но, заметив мой взгляд, он встрепенулся, выдавил улыбку, наклонился ко мне и произнес:

— Как бы там ни было, твоя мама — душа любого праздника, правда, девочка?

Я кивнула. Его голос не был сердитым или обиженным, просто немного грустным.

Музыка смолкла. Таттертон подвел маму к нашему столику и сразу стал прощаться.

— Вечер удался на славу! — сказал он. — Теперь попутного вам ветра.

— Благодарю, — невозмутимо отозвался отец. — Надеюсь, вы хорошо провели время.

— Ли, — обратился ко мне Тони, — не злоупотребляй солнцем. Спокойной ночи. — Он подошел к маме. — Джиллиан, всего наилучшего.

— Я провожу, — предложила мама и быстро встала.

Они вышли.

Отец проследил за ними ледяным взглядом. Я непроизвольно потянулась к нему и крепко сжала руку. Он улыбнулся мне, будто говорил: «Порядок! Не бойся!», — а я все равно ощущала под сердцем тяжесть. Зловещие предчувствия охватили меня. Я, как старый морской волк, почуяла приближение шторма. Не задраить ли люки?..

Около года назад мама сказала, что, если отец хочет, чтобы мы сопровождали его в круизах, он должен оформить выделенные нам апартаменты по ее вкусу. Мама сама взялась за эту работу, правда, энтузиазма у нее хватило только на два судна. После этого интерес пропал, но «Джиллиан» повезло. В одном из журналов на развороте мама увидела портрет кинозвезды в интерьере ее нью-йоркской квартиры. Эта обстановка и была выбрана в качестве модели. Наши апартаменты на судне приобрели иной вид: они были выдержаны в бежево-бело-медовых тонах, мебель выбрана светлая. Все это, считала мама, будет выигрышно подчеркивать ее внешность.

Впрочем, хороши были не только наши каюты. «Джиллиан» являлась первоклассным курортом. На нескольких ее палубах располагались салоны, кафе, парикмахерские, магазины модной одежды, библиотеки и прочие радости. Ежедневно предлагалась насыщенная развлекательная программа. Пассажиров занимали всевозможными лекциями, танцами, спортивными праздниками, лотереями, конкурсами, дегустациями, презентациями, играми, ужинами и так до бесконечности. Когда мы вошли в низкие широты, основным развлечением стал бассейн с морской водой. Ночами гремела музыка, сверкали огни, раздавался смех, звон бокалов, треск петард.

• Предыдущая
• 14/98
• Следующая