И придет большой дождь… - Коршунов Евгений Анатольевич - Страница 35

• Предыдущая
• 35/52
• Следующая

— Чувствуете? Пахнет нефтью!

— Рядом порт, — насмешливо заметил Прайс. И Роджерс на миг почувствовал симпатию к старому полицейскому: о чем ведет речь гость из Лондона, было ясно всем, но чтобы как мальчишки выслушивать нотации…

Сэр Хью мысленно выругался. Черт бы побрал этого лондонца! Разве он не предупреждал его, что к этим упрямым болванам нужен подход!

— Джентльмены, — осторожно заговорил сэр Хью, — мистер Блейк представляет несколько организаций — как правительственных так и частных. Он имеет и особые полномочия от компаний «Шелл» и «Бритиш петролеум». Кроме того, он ваш коллега, дорогой полковник.

Блейк оценил помощь, оказанную ему сэром Хью, глаза его весело блеснули.

— Я знал, джентльмены, что мы будем работать вместе. Но, прежде чем перейти к разговору о будущем, мне хотелось бы задать вам несколько вопросов о прошлом. И прежде всего вам, мистер Роджерс!

Он откинулся на спинку кресла и вытянул коротенькие, тоненькие ножки в изящных туфлях. Сейчас он был похож на лисенка: остренькая, хитрая мордочка с мелкими зубками.

Роджерс подобрался. Разговор предстоял не из приятных — ведь недаром Лондон не известил его о намерении направить в Гвианию этого коротышку.

Прайс демонстративно громко откашлялся и привстал. Блейк взглянул на него.

— Ничего, дорогой комиссар, вы нам не помешаете. — Он усмехнулся: — Мы не вызвали вас, полковник Роджерс, для доклада в Лондон лишь потому, что ваш отъезд из Гвиании в такой момент мог быть понят гвианийцами превратно. И мне хотелось бы задать вам целый ряд вопросов прежде, чем приступить к делу, ради которого я прибыл.

Полковник в ответ склонил голову, кашлянул.

— Итак, полковник, судя по сообщениям, которые вы нам посылали, вы не только знали о заговоре «Золотого льва», но и в какой-то степени его направляли.

Сэр Хью вздохнул и уставил взор в потолок. Полковник Роджерс поморщился: в конце концов, на эту тему можно было бы поговорить и наедине. Он взглянул на Прайса. Тот сосредоточенно разглядывал остатки виски на дне своего стакана.

— Да, я знал о заговоре и контролировал его, — твердо сказал Роджерс. — Мы дали заговору созреть. Все было готово к его подавлению. Составлены списки заговорщиков, назначены даты арестов. Но нас опередили. Это была чистая случайность.

— Майор Нначи стал действовать ранее, чем вы предполагали? Но ведь он, как самый радикальный, самый динамичный, должен был быть убран еще несколько месяцев назад. Почему вы не довели до конца акцию по ликвидации Нначи?

Роджерс презрительно усмехнулся: однако этот парень из Лондона не отличается тонкостью!

— Это сыграло бы против нас. В последние недели капитан Нагахан был практически отстранен от руководства заговором.

Блейк недовольно фыркнул.

— А Джеймс Аджайи? Ведь через Нагахана он установил с заговорщиками контакты! Я все больше подозреваю, что именно этот оборотень нас и предал, — мрачно сказал Роджерс. — Откуда Нначи и Даджума узнали о плане «Понедельник»? При его обсуждении присутствовали лишь члены правительства!

— Что бы мы ни говорили, — вставил сэр Хью, — в Гвиании Джеймс Аджайи сейчас самый опытный политик. И в случае возвращения гражданской власти… Прайс мрачно подмигнул.

— Не говорил ли я, что эти черненькие у нас уже кое-чему научились?

Блейк с интересом посмотрел на Прайса.

— В Лондоне известно о том, что вы большой оригинал, господин комиссар. Но мне кажется, что африканский климат для человека вашего возраста… я бы сказал… вреден.

— Наши мысли совпадают, — немедленно последовал ответ. — Я предпочитаю запах виски запаху нефти. И мне уже поздновато из блюстителя закона переквалифицироваться в…

Сэр Хью поспешно вмешался:

— Джентльмены, вернемся к теме нашей беседы.

Он тяжело вздохнул. Этот Прайс мог брякнуть что угодно.

— В общем-то мистер Роджерс прав. Все было готово. И первым мы собирались арестовать Нначи.

Блейк неожиданно добродушно улыбнулся.

— Что ж, он в конце концов арестован. Кстати, что он показал на допросах?

— Допросах! — не сдержался Роджерс. — Вы посмотрели бы, что это за допросы. Наших людей от них отстранили. Теперь это дружеские беседы двух черных, из которых один ничего не хочет сообщать, а другой, военный следователь, ничего не хочет узнавать. Я не сторонник пыток — упаси боже! — но тюрьма все-таки не должна быть санаторием для государственных преступников!

— Генерал Дунгас все еще не знает, на что решиться, хотя все сто семнадцать заговорщиков — точно по списку — у него в руках, — заметил посол.

— Сто семнадцать? — удивился Блейк. — Всего?

— Сто семнадцать — это лишь офицеры, имевшие золотые значки. И все эти брошки заперты теперь в личном кабинете генерала Дунгаса, — поспешил пояснить Роджерс.

— Кроме одного, — уточнил педант Прайс. — Насколько мне известно, этой улики у майора Нначи найдено не было.

Он потянулся. Сэра Хью покоробила его бесцеремонность, но он сдержался и только тяжело вздохнул.

— Не вздыхайте, ваше превосходительство, — насмешливо заметил Блейк. — Время для вздохов еще впереди.

Он посмотрел на Роджерса.

— Будем считать, что первый раунд не в нашу пользу. Но второй должен быть за нами! Итак, сдается мне, что полковник Роджерс с удовольствием свел бы кое-какие счеты с известным всем вам мистером Николаевым?

Роджерс отрицательно покачал головой.

— Мой друг, комиссар Прайс убедил меня в пагубности неразумной мести.

Все рассмеялись. Блейк неожиданно оборвал смех:

— Аджайи часто встречался с Николаевым?

— Они познакомились в Москве, — поспешно напомнил Прайс. — Министр любил вспоминать об этом кстати и некстати.

— А если о плане «Понедельник» Аджайи сообщил не только заговорщикам? Или заговорщикам — через Николаева? Николаев ведь виделся с Нначи в его луисской квартире.

Взгляды Блейка и Роджерса встретились.

— Николаев может слишком много знать, — задумчиво произнес Роджерс.

— Вот именно, — жестко поставил точку Блейк.

— Но, джентльмены, — поспешил вмешаться сэр Хью. — Никаких операций «Хамелеон»! Поскользнуться второй раз на том же месте — значит сломать себе шею! Я категорически против!

Глазки Блейка сверкнули:

— Надеюсь, вы поняли сэра Хью, господин полковник. Роджерс прикусил губу, чтобы не выдать охвативших его чувств. Первым было что-то чуть ли не вроде восторга! Наконец-то теперь руки у него развязаны, и то, на что он не мог решиться сам, нужно сделать по приказу из Лондона. Да, Николаев действительно слишком много знает. Но убрать его надо тихо, культурно. Даже лучше, если он окажется лишь одним из нескольких, чтобы не возникло ни малейшего подозрения, что погибнуть должен был именно он. Но все надо хорошо продумать. Не здесь, не сейчас, позже, вечером, в тишине дома, ставшего таким пустым без сына и жены.

— Но вы, дорогой сэр Хью, что-то говорили о склонности генерала Дунгаса к реформам?

Голос Блейка донесся словно издалека. Роджерс кивнул:

— Север уже волнуется.

— Так. Значит, вы не зря туда съездили. А если волнением дело не ограничится? Если произойдет… взрыв? Так пусть же Север взорвется — тогда генерала Дунгаса сменят более устраивающие нас люди.

Человеку, не знакомому с политической жизнью Гвиании, могло показаться, что жизнь в стране, пережившей столь бурные потрясения, вошла в привычную колею. Во всяком случае, на первый взгляд Луис жил все той же размеренной и неторопливой жизнью, которую его обитатели вели уже многие десятилетия.

Однако тишина была обманчивой. Лишь четыре месяца прошло с того дня, когда молодые офицеры попытались, но так и не сумели захватить власть. В городском пресс-клубе, где собирались местные и иностранные журналисты, открыто говорили о том, что в стране зреет недовольство, что глава Военного правительства пытается усидеть между двух стульев. И оказавшиеся не у дел политиканы, служившие свергнутому режиму или бывшему к нему в оппозиции, и те, кто приветствовал переворот, ожидая, что в стране все пойдет по-другому, предсказывали новые потрясения.

• Предыдущая
• 35/52
• Следующая