Наемники - Коршунов Евгений Анатольевич - Страница 44

• Предыдущая
• 44/67
• Следующая

— Прежде всего я хотел бы выразить вам личную благодарность его величества короля Макензуа Второго за то, что в эти трудные для бизнеса времена вы…

— Не стоит, — догадался, о чем пойдет речь, Петр. — Право же, не стоит…

— Его величество лично проверяет наши книги каждый день. И сейчас, когда он позвонил, мы доложили ему, что вы платите наличными…

Петр поморщился:

— Вы благодарите меня за вещи, которые само собой разумеются…

Управляющий опять поклонился:

— Его величество просил передать, что будет рад видеть вас в любое время в «Луна Росса»… там тоже очень неплохая… туземная кухня…

— Хорошо, — кивнул Петр, чтобы избавиться от начинающего раздражать его джентльмена. — Спасибо.

Управляющий опять поклонился:

— И еще… Кто-то звонил и просил напомнить вам. Что-то вроде детской песенки… «Десять маленьких негритят пошли купаться в море… Один из них…» — и так далее. Чепуха, шутка, наверно, но я счел своим долгом… Еще раз прошу прощения.

И под неподвижным взглядом Петра, кланяясь и пятясь, управляющий удалился в холл через предупредительно распахнутую перед ним дверь — швейцар ни на мгновение не терял бдительности.

Значит, обвал на дороге из Обоко не был несчастным случаем. Теперь в этом уже не оставалось никаких сомнений. Эбахон опять предупредил его, что намерен до конца выполнить свою угрозу…

Петр оглянулся. Сквозь стеклянную стену он видел все, что происходит в холле. Вот отворилась дверь из ресторана и вышли Жак и Анджей, беспокойно вертят головами — ищут его. Навстречу им из глубоких кресел с высокими спинками встают Санди и Манди — Петр их не заметил, проходя через холл, — кивают в его сторону, что-то говорят…

Жак и Анджей смотрят в его сторону, он встречает их взгляды… Анджей машет рукой, Жак показывает на свою кисть — на часы. Значит, пора. Пора отправляться отсюда к Бамуанге.

Он взглянул в сторону реки. В лунную ночь ее можно было бы увидеть, но не теперь. Там было тихо. Лишь одинокие ракеты порой взмывали в черное небо, прочерчивая в темноте тонкие белые дуги. Их, наверное, пускали, чтобы не заснуть, боящиеся тьмы часовые федеральных войск.

Петр перевел взгляд туда, где должна была тянуться дорога на Обоко, и заметил бегущие белые огоньки далеких фар. Из Обоко шла колонна машин.

Он не сомневался, что это были машины, на которых сюда спешили Мартин Френдли и остальные журналисты, живые и мертвые. Петр поймал себя на том, что боится встречи с ними…

… — Я пойду первым, через выход к бассейну, — тихо сказал Жак, словно они продолжали не прерывавшийся ни на мгновение разговор. — Вы — через две-три минуты. Перелезете через ограду. Там стоит мой «джип». С шофером. Проедете вперед метров триста.

Он окинул холл цепким взглядом, не заметил ничего подозрительного и скрылся за дверью, ведущей к бассейну.

— Ну вот, — вздохнул Анджей. — Теперь бы не выглянула луна…

Петр не слушал его, он смотрел сквозь стеклянную стену холла туда, откуда неумолимо приближались, становясь все ярче, огоньки фар. Вот они скрылись за последним поворотом, сейчас начнут подниматься на холм, к «Эксельсиору»…

— Пора, — тронул его за рукав Анджей. — Пора идти.

Они прошли через хорошо знакомый Петру коридор, ведущий к площадке с бассейном. Впереди бесшумно скользил Санди, напружинившийся, готовый к броску. У выхода он подал знак остановиться, осторожно приоткрыл дверь, высунул голову, огляделся, немного подождал, прислушиваясь…

Выскользнув из двери, он прижался спиною к стене.

Было темно и тихо. В бассейне мрачно стыла черная вода, отрезая им путь к невысокой кирпичной стене, за которой шелестели ветви манго. И Петру вдруг подумалось, что сейчас обязательно должен вспыхнуть свет, как раз в тот миг, когда они будут на ограде, — отличные мишени для стрельбы в спину!

Санди опять остановился и прислушался. Они уже миновали бассейн, и от стены их отделяло лишь метров пятьдесят — асфальтированная площадка, на которой обычно расставлялись топчаны для желающих позагорать. Теперь эти топчаны аккуратной горкой громоздились у кабины для переодевания.

Сделав знак ждать, Санди вдруг рывком кинулся через это пространство и мгновенно очутился у стены. Прижавшись к ней спиною, он поднял автомат, направляя его на окна отеля и замер. Подождав минуту, махнул рукой Манди. Они перекинулись несколькими словами, затем Манди подпрыгнул, ухватился за гребень стены, подтянулся и спрыгнул в темноту.

Подождав немного, Санди махнул Петру. И как только Петр подбежал к стене, стал на одно колено, подставив сложенные руки ступенькой. Петр поставил на них ногу… И через секунду уже был на мягкой, покрытой толстым слоем опавших листьев земле на другой стороне. Здесь ждал его Манди.

«Джип» ждал за деревьями на узкой грунтовой дороге. Шофер с автоматом на коленях сидел за рулем. Они вскочили в машину, и «джип» без света пошел в темноту.

Метров через триста им навстречу мигнул синий фонарик, шофер притормозил, и в машину на ходу вскочил Жак.

Они спустились вниз, к Уарри, с поросшего густой зеленью холма, и «Эксельсиор» с его желтыми пятнами окон словно возносился позади них в небо. Потом въехали в какой-то проулок, в узкую щель между хибарами из фанеры, кусков картона, листов ржавого железа. Водитель включил фары — они оказались синими — ив синем свете хибары казались чем-то фантастическим, неземным. Попетляв по переулкам, выскочили на площадь, к бетонному католическому собору, построенному каким-то европейским модернистом, и здесь Жак приказал остановить машину.

— Вы останетесь здесь, — приказал он солдатам, и те молча полезли из машины.

Жак пересел за руль. Отъехав метров сто, он достал из-за пазухи сверток и протянул его Петру: — Наши береты. Наденьте-ка… на всякий случай!

Минут через двадцать они выехали из города — их раза два останавливали патрули, освещали синими фонариками, но, увидев в машине белых, пропускали, не задавая вопросов и не спрашивая документов.

Отъехав от города мили три, Жак, ориентирующийся в этой кромешной темноте по одному ему только известным признакам, остановил машину прямо на дороге, огляделся, прислушался, потом мигнул фонариком в сторону реки. Два раза, потом через паузу еще два.

Из темноты сейчас же ответили: мигнули три раза подряд.

— Пошли, — облегченно вздохнул Жак. — Все в порядке…

Перепрыгнув через придорожную канаву, они пошли по пологому берегу вниз, к реке, откуда только что им сигналили. Трава была скользкой, и Петр поддерживал за локоть Анджея, ворчавшего, что подобные прогулки уже давно не для его возраста.

Из темноты еще раз посигналили. Послышался плеск весел подходящей к берегу лодки.

Напрягши глаза, Петр увидел на светлом фоне реки силуэт каноэ и в нем две скорчившиеся фигуры. Под ногами заскрипел сырой песок, они вышли к самой кромке воды и остановились. Каноэ подошло к берегу и уткнулось метрах в тридцати впереди.

— Подождите, я сейчас, — сказал Жак и направился в ту сторону.

— Вот и конец нашим приключениям, — вдруг сказал Анд-жей, и Петру почудилась в его голосе грусть. — Последний рывок и…

Но Петр его уже не слышал.

Решение пришло внезапно, и, даже если бы сегодня Жак и не сказал ему о смерти итальянца и американца, там, на дороге из Обоко, он все равно поступил бы сейчас так, как решил поступить.

Жак издали махнул им рукой, и они пошли вдоль кромки воды к каноэ. Два низкорослых оборванца стояли рядом с Жаком.

— Пожалуйста, хозяин… Добрый вечер, хозяин…

— Я сказал им, что разыщу их хоть в преисподней, если они вас не доставят в целости и сохранности на тот берег. И еще, что вам покровительствует Ошун и его белая жрица, — усмехнулся Жак.

— Неужели же и они знают Элинор? — удивился Анджей.

— Ее знают во всей Гвиании. — Жак обернулся к Петру: — Ну а ты что… такой мрачный?

— Я никуда не поеду…

Петр произнес это тихо, но решительно.

• Предыдущая
• 44/67
• Следующая