Вторжение - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 55
- Предыдущая
- 55/58
- Следующая
Не говоря ни слова, Литвин шагнул туда. Проход был пошире той норы, что привела их к камере, и нервный отросток, змеившийся в выемке пока, оказался много толще – не слоновый хобот, а целая нога. Сокращения розоватой субстанции рождали неяркие световые вспышки, которых хватало, чтобы разглядеть коридор метров на двадцать; дальше царил полумрак, простроченный розовой нитью нерва. Пробираясь вдоль нее, Литвин дважды ощутил знакомую вибрацию – вероятно, новые модули стартовали с поверхности Корабля.
– Достаточно, – послышался сзади голос Фосса. – Здесь нам никто не помешает.
– Вы говорите о Йо? – сказал Литвин, оборачиваясь.
– Нет. Просто фигура речи, привычная для журналиста. Когда получаешь информацию, третий всегда лишний.
– А когда передаешь?
– Все лишние, кроме получателя.
Фосс откинул со лба прядь волос. Блики света скользили по его лицу, и оно казалось таким обыкновенным, таким земным, что Литвин на миг усомнился в реальности происходящего. Они, человек и некто, лишь притворявшийся человеком, стояли в нешироком коридоре над нервным ганглием существа совсем уж иной природы, искусственного мозга, что обитал в межзвездном корабле. Они были чужды друг другу, как звезды с разных концов Галактики, но занимались вполне человеческим делом: планировали убийство.
– Я переброшу сюда один прибор, – сказал Фосс. – Не мешайте мне и не приближайтесь к установке, пока не получите объяснений. Вещь довольно опасная.
– Оружие?
– Вроде того.
Он вытянулся и замер. Снова повеяло холодом, беззвучный взрыв колыхнул воздух, и в пяти шагах от Литвина появилось что-то блестящее, округлое, похожее на огромную тыкву. Предмет отсвечивал голубоватым блеском и был, очевидно, массивен, но ничего угрожающего в нем не замечалось. С его верхушки свисал тонкий длинный шланг, который заканчивался иглой.
Литвин вытащил шарик каффа, подкинул в ладони.
– Тоже ваша работа, эмиссар? Вы мне его прислали? Перебросили, как эту штуку?
– Разумеется. Могли бы лучше им распорядиться, – буркнул Фосс, не спуская взгляда с установки. Внезапно она загудела, негромко и мерно, будто в ней кружился пчелиный рой.
Литвин показал в ее сторону пальцем:
– Если это оружие, надо было прислать его пораньше. До того, как распылили половину Третьего флота.
– Раньше я не мог. Силы мои не беспредельны, и есть ограничения по массе и дистанции. Кафф легок, а сигга весит добрый центнер.
– Сигга?
– В понятных вам обозначениях – генератор микророботов. Такие, знаете ли, крохотные паразиты вроде насекомых, шустрые и ужасно прожорливые… Сигга производит и программирует первую партию, а дальше они размножаются сами, в заданных программой средах. Могут уничтожить камень, металл, пластик, органику или, как в данном случае, вот это. – Фосс ткнул носком башмака розоватый отросток. – Нюх у них великолепный, жрут лишь то, на что настроены, а продукты метаболизма – кислород, азот, углерод и тому подобное. Закончится еда, закончится их жизнь, так что Антарктиде ничего не грозит. Мы применяем эти установки для уничтожения отходов.
– Но в данном случае это как шприц с ядом? – произнес Литвин.
– Абсолютно верная мысль. Видите тот гибкий хоботок? Вам надо погрузить его в нервную ткань и повернуть кольцо у основания – там, где хоботок выходит из контейнера. Все!
– И после этого ваши тараканы сожрут Корабль?
– Только его мозг. Тот квазиразум, с которым вы общались при помощи каффа.
Литвин нахмурился. Что-то в этой истории ему не нравилось, что-то вызывало подозрения. Слишком все получалось просто и легко.
– Почему бы все не уничтожить? Мозг, органику, металл и пластик? Весь этот проклятый звездолет?
– Потому что он представляет огромную ценность. Вы все получите – межзвездный двигатель, и антигравы, и массу устройств, которые вам не придумать за ближайший век.
– Фаата мы тоже получим? – спросил Литвин, поглядывая на мерно жужжавшую сиггу. – Весь экипаж, и тхо, и полностью разумных, и женщин, спящих в т’хами?
Тень промелькнула по лицу эмиссара.
– Это вряд ли. Боюсь, лейтенант-коммандер, что все живое на борту Корабля обречено на гибель. Я сказал: вы все получите, но я не имел в виду вас лично. Вам и лейтенанту Макнил не достанется даже медали за храбрость.
– Вот как! Поэтому вы не желаете действовать сами? Воткнуть иглу и повернуть колечко? Боитесь?
– Вы поняли правильно, – сварливым тоном отозвался Фосс. – Но я не человек Земли и не обязан рисковать жизнью за чужую расу. К тому же примитивную, упрямую и глупую! Не желающую прислушаться к советам и предупреждениям! Думаете, я не пытался помочь? Из кожи лез, причем во всех своих ипостасях! – Его физиономия вдруг начала меняться, словно он листал страницы книги с изображениями Лю Чена, Роя Банча и лицами других людей, которых было не менее десятка. – Но ваши институты власти нерасторопны, пресса продажна, военачальники тупы, а людоеды от бизнеса думают только о выгоде. Дикарство и повальный кретинизм – вот ваша главная черта! Позволить бы фаата разделаться с вами… может, было бы оно и к лучшему… Так что не вам меня упрекать! Берите, что дают, и действуйте!
– И на том спасибо, – смиренно сказал Литвин. – Я, собственно, не упрекаю, я только хотел уточнить ситуацию. Вот, к примеру, как мы погибнем? Все-таки сигга нас сожрет? Эти ваши тараканы-роботы?
– Нет. Они погибнут сами, прикончив мозг и не тронув ни одной молекулы углеродной органики. Но этот Корабль почти живой, понимаете? Им управляют мозг и подключенные к нему люди, и я не могу предсказать, что произойдет при разрушении симбиоза. Система жизнеобеспечения выйдет из строя, вы задохнетесь или умрете от холода… Будут блокированы все шлюзы и транспортные средства, так что из Корабля не выбраться… Или, наоборот, случится разгерметизация… Возможно, он включит двигатели и уйдет с планеты с таким ускорением, что никому не выжить… Возможно, опустошит резервуары с антивеществом, начнет трансформировать внутреннее пространство, и людей раздавит переборками. Я не знаю!
– Похоже, нам достанется не техника фаата, а ее обломки, – вымолвил Литвин.
– Обломки лучше, чем ничего, – заметил Фосс. – И много лучше, чем тотальное порабощение.
– Это верно, – согласился Литвин, присматриваясь к сигге. – Все же оригинальный у вас способ ассенизации… Значит, говорите, хоботок с иглой воткнуть и повернуть кольцо?
– Именно так.
Чувство небывалой легкости вдруг овладело Литвиным. Смерть его не пугала, ибо казалась ничтожной платой за безопасность родного мира, хоть и населенного тупицами и упрямцами, но все же единственного во Вселенной, где ему хотелось жить. Не сожалел он и о том, что его жертва останется неизвестной, что не назовут его героем и песен о нем не споют; было даже справедливо, что он разделит судьбу камерадов с «Жаворонка» и тех, других, что бились с фаата и приняли честную смерть. Лишь об одном он печалился: так не хотелось, чтобы погибли с ним Эби Макнил, и ее нерожденный ребенок, и Йо, милая фея.
Он повернулся к Фоссу и сказал:
– Вы, конечно, правы: не ваше это дело – класть жизнь за дикарей. Я все исполню, эмиссар, а вас благодарю за помощь. Но будь моя воля, я бы…
– Да?
– Я бы не убивал тхо, а только Связку и тех, кто крутится рядом с ней. Такие, как Йо, ничем перед нами не провинились… как и сам Корабль… Все-таки разумный, хоть и квази.
– Лес рубят – щепки летят, – молвил Фосс. – А что до Корабля и его разума… Вы с ним общались через ментальный интерфейс высокой пропускной способности – можно сказать, мыслили в унисон. Неужели не ясно, что он такое?
– Он говорил, что дорожит эмоциями, – подумав, произнес Литвин. – Мне кажется, что он способен не только мыслить, но и чувствовать… Странно для компьютера!
– Это не компьютер. Или, если хотите, не такой компьютер, к каким вы привыкли на Земле. Лишь разум способен осмыслить чувства, выразить их и ощутить радость или горе, счастье или ужас, любовь или ненависть во всей их полноте. Разум придает чувствам глубину, и если бы вы, подобно даскинам, хотели создать устройство, хранящее ваши эмоции, пришлось бы даровать ему самосознание и разум. Как бы разум, ибо он зависит от эмоций, что для существа поистине разумного недопустимо.
- Предыдущая
- 55/58
- Следующая
