Невеста принца - Миллер Линда Лаел - Страница 23

• Предыдущая
• 23/67
• Следующая

Медленно, очень медленно, с трудом подавляя естественную девичью стыдливость, Анни надела розовую блузку и черную атласную юбку.

Рафаэль все не спускался, и тогда Анни, с громко бьющимся сердцем и разгоревшимися щеками, сама поднялась к нему и встала рядом, глядя ему прямо в лицо.

Он продолжал смотреть вниз, и Анни почувствовала, что он напряжен и расстроен. Она видела, как он крепко стискивает зубы.

Анни подождала-подождала, потом подошла поближе и положила руку ему на плечо. Через рубашку она почувствовала, как он напрягся, ощутив ее прикосновение. Он хотел было отодвинуться, но раздумал и наконец-то повернулся к Анни.

Она увидела гнев и печаль в его глазах.

Им обоим так хотелось быть рядом друг с другом, что воздух между ними раскалился и стал как солнечный мираж.

— Я пришел сказать «до свидания».

Анни ожидала всего, что угодно, от Рафаэля, скандала, упреков, яростных обвинений, но только не такого бесстрастного прощания. Ее рука соскользнула с его плеча. Она не произнесла ни Слова.

Рафаэль протянул руку и коснулся ее волос, но он словно сам не получил удовольствия от этого прикосновения и убрал руку.

— Меня не будет неделю, дней десять, — сказал он. — Стражники проводят тебя, Федру и Фелицию в Моровию, чтобы вы успели подготовиться к балу. А тем временем я прошу вас выкинуть из головы все ваши глупые фантазии на мой счет.

Закусив губу и вздернув подбородок, Анни старалась что-нибудь придумать, что угодно, лишь бы не расплакаться.

— Вы любите мисс Ковингтон?

Только это могло заставить ее свернуть с пути. Если Рафаэль отдал свое сердце другой женщине, она не станет им мешать.

Он медлил с ответом, и медлил довольно долго, а когда на мгновение отвел от нее свои прекрасные серебристые глаза, Анни знала ответ.

— А если люблю?

Анни улыбнулась.

— Хорошо, — твердо проговорил Рафаэль. — Я ее люблю! Теперь вы довольны?

— Я просто в восторге, — ответила Анни. — А вы бессовестно лжете.

Выругавшись, он довольно грубо схватил ее за подбородок и наклонился к ней. Поначалу его губы едва коснулись ее губ, но мгновением позже он терзал ее в жадном, ненасытном поцелуе.

Анни потеряла голову. Она была околдована и напугана силой его страсти, и, когда Рафаэль оторвался от нее, сама привалилась к его плечу, не в силах устоять на собственных ногах.

Он чертыхался, обнимая и поддерживая ее, но все же продолжал обнимать, и она улыбалась в его теплое и твердое плечо. Рафаэль не принадлежал ни Фелиции, ни какой бы то ни было другой женщине. Она поняла это по его глазам, когда он попытался обмануть ее, и почувствовала по его поцелую. Он желал ее, Анни, и как бы он ни был упрям, рано или поздно ему станет невозможно сопротивляться своему желанию.

Словно разгадав ее мысли, Рафаэль взял Анни за плечи и отодвинул от себя, чтобы заглянуть ей в лицо. Он слегка встряхнул ее, но Анни знала, что он куда больше сердится на самого себя.

— Черт! — прошипел он. — Надо бы тебя в самом деле затащить в постель и показать, что значит по-настоящему спать с мужчиной!

Анни округлила глаза.

— Я как будто знаю…

Ничего она не знала, хотя один раз видела картинку в эротической книжке, которую удалось тайком пронести в Академию святой Аспазии.

Рафаэль рассмеялся, но в его смехе не было веселья. Хриплые лающие звуки если что-то и выражали, то лишь гнев и отчаяние.

— Ты знаешь?

Он взял ее руку и прижал к чему-то большому и твердому в низу своего живота.

— Вот так, Анни, — сказал он. — А теперь представь это внутри себя… очень глубоко внутри…

Анни бросило в жар, и ей очень хотелось вырваться и убежать, но она не могла сдвинуться с места. Она пришла в ужас от такогоприкосновения к Рафаэлю, но и еще больше возжелала его.

Немного помедлив, она, не повышая голоса, храбро заявила:

—  Тыпредставь это внутри меня. Только представь, Рафаэль…

Он с негодованием отбросил ее руку и повернулся к ней спиной, а она как завороженная с радостью и осознанием своей власти смотрела на его борьбу со страстью, о которой она могла только догадываться.

Анни положила руки ему на плечи и почувствовала, как он вздрогнул, словно она обожгла его своим прикосновением.

— Я не боюсь, — тихо проговорила она.

Рафаэль дернул головой, но не повернулся Анни.

—  Ябоюсь, — хрипло ответил он и зашагал прочь.

Анни, не двигаясь с места, смотрела ему вслед.

Прошло несколько минут, прежде чем Анни очнулась и бросилась бежать в противоположном направлении. Она не жалела ни о чем из того, что сказала или сделала, однако незнакомые ей ощущения оказались слишком сильными и бушевали внутри нее как сладкая, но нестерпимая буря. Аши сбежала вниз по лестнице и остановилась, только захлопнув за собой дверь своей комнаты.

Она сорвала с себя платье и нижние юбки и натянула свои любимые бриджи и мужскую рубашку. Надев сапоги, она через дверь в кухне вышла из дома и направилась в сторону, противоположную конюшне, где заметила необычную суету множества людей.

Ей казалось, что если она хоть на секунду остановится, хоть на секунду перестанет двигаться, то скопившаяся в ней энергия после того, как Рафаэль поцеловал ее, и после того, как прижал ее руку к себе, разорвет ее на части.

Главное — она должна была что-то делать, но только не стоять на месте и не думать.

Из кухни она выскочила в огород, из огорода — в курятник. Анни держала путь к стене, огораживавшей территорию замка. Рядом не росли деревья, которые безжалостно выкорчевывали по понятным причинам, и Анни, как ни искала, не нашла в ней ни одной дыры, через которую могла бы вырваться на волю.

Она шла и шла и примерно через милю отыскала-таки в зарослях ивы железную калитку.

Та совсем заржавела, и Анни пришлось с ней порядком повозиться. Только когда она совсем выбилась из сил, а рубашка промокла чуть не до нитки, ее усилия были вознаграждены, и ей удалось отодвинуть преграду.

Петли тоже проржавели, поэтому Анни не стала особенно нажимать, а освободила ровно столько места, сколько было необходимо, чтобы ей проскользнуть внутрь.

Поначалу Анни ждало разочарование. Она-то ожидала выйти на простор и даже увидеть вдали море, а вместо этого увидела темную пыльную комнату, похожую на пещеру и всю в паутине и пауках. Убедившись, что дверь за ней не закроется и она не похоронит себя в этой холодной каменной гробнице, Анни сделала несколько шагов в глубь комнаты.

Она совсем ничего не видела, но по мере того, как любопытство заводило ее все дальше и дальше, становилось светлее от проникавших внутрь лучей солнца. Эту пещеру не использовали, наверное, несколько десятков лет, но то тут, то там Анни находила следы пребывания в ней людей.

В одном углу она нашла горшки, в другом — старое порванное седло. На противоположной стороне была еще одна калитка, но эту, сколько Анни ни старалась, она открыть не смогла.

Когда же мимо пробежала, задев Анни, крыса величиной с домашнюю кошку, ее любопытство сменилось страхом. Она бросилась обратно и с радостью выскочила вновь из темноты на солнышко. Анни еще долго стояла и смотрела на свое открытие, размышляя, знает ли Рафаэль или кто другой в замке Сент-Джеймс об этом убежище.

Ей хотелось, чтобы никто не знал.

Тщательно закрыв калитку и расправив ветки ивы так, чтобы вход опять не был виден, Анни пошла обратно к дому.

По крайней мере, пятьдесят всадников на лошадях собрались во дворе. Ворота стояли открытыми настежь. Анни спряталась за покрытой мхом статуей и затаила дыхание, увидев Рафаэля на великолепном черном коне. Рядом с ним, как всегда, был Эдмунд Барретт.

Несмотря на то, что Рафаэль сообщил Анне о своем отъезде, он застиг ее врасплох, и она не могла справиться с отчаянием, глядя, как Рафаэль и мистер Барретт направляются впереди отряда к воротам.

Кони стучали копытами по деревянному мосту, но Анни не двинулась с места, пока последний всадник не исчез с глаз. Потом она заплакала.

• Предыдущая
• 23/67
• Следующая