Подруга волка - Андерсон Кэтрин - Страница 48

• Предыдущая
• 48/86
• Следующая

Она была явно возбуждена. Подойдя к шкафу, она взяла в руки вазу и тупо уставилась на нее.

— Нет, не все.

— Ну?

Она взглянула на плиту, поставила вазу обратно на полку и сняла тарелку.

— Мне бы хотелось, чтобы твой ужин сгорел. Тогда бы я выбросила его на пол и поколотила бы тебя горячей сковородкой.

— Это нехорошо, правда? Видно, ты действительно очень расстроена.

— Да.

Он сложил на груди руки.

— Однако вместо этого ты убрала сковородку с огня, чтобы оленина не подгорела?

Она недовольно поджала губы.

— Ты мой муж. И моя обязанность — смотреть, как ты ешь.

— Даже когда ты не в духе?

— Мои чувства будут иметь значение лишь в том случае, если ты сам этого захочешь.

Он прищурился. Появились проблески взаимопонимания. Чувство вины — абсолютное оружие. Мэри-Бет могла бы брать уроки у этой девчонки.

— Не говори мне этого. Ведь таков закон, по которому живет ваш народ? Жена должна подчиняться, и если ее муж самонадеянный эгоист и негодяй, ей остается лишь принимать его таким, как есть.

Ее глаза вспыхнули.

— Да.

Постепенно сводя все в шутку, он улыбнулся, глядя на ее взволнованное лицо.

— Я правильно понимаю? Ты была настолько взбешена, что хотела — как это, а? — поколотить меня, однако ты пришла домой, начала готовить ужин и не произнесла ни слова. Именно так положено вести себя верной жене из племени команчей, когда ей не терпится убить своего мужа?

У Индиго загорелись щеки.

— Да.

— И она не кричит, когда сердится? — сказал он, улыбаясь во весь рот. — Не возникает? И просто делает то, что ей говорят, не вступая в пререкания?

— Да, — ответила она.

— Повтори. Я что-то не расслышал.

— Да!

Джейк с усмешкой рассматривал Индиго. Наконец он выпрямился и сказал:

— Об этом мечтает каждый мужчина. Повернув голову к плите, он произнес:

— Хочу тосты вместо булочек. С хрустящей коричневой корочкой.

И вышел из кухни.

Помывшись после работы и переодевшись, Джейк вернулся к столу и увидел, что его угрюмо молчащая красавица-жена приготовила великолепный ужин. Он сел и положил салфетку на колени. Самодовольно улыбнувшись, он спросил:

— А ты не будешь есть?

— Я не голодна.

Он проглотил кусок мяса и вспомнил те дни, когда Мэри-Бет морила себя голодом. Когда на поле битвы сталкивались две воли, он всегда выходил победителем.

— А если я буду настаивать? Она покорно посмотрела на пищу.

— Тогда я буду есть.

— Даже если тебе придется по обыкновению давиться?

Ее глаза испуганно вспыхнули. Он посмотрел ей прямо в лицо. Они оба отлично знали, что он вовсе не заставлял ее давиться той лепешкой. Просто его беспокоило, что она ничего не ела, и он пытался уговорить ее проглотить хоть что-нибудь. По каким-то причинам она решила воспользоваться этим и выставить своего мужа в невыгодном свете, повторив слово в слово то, что он сказал.

Зачем? Вот в чем вопрос. Может быть, она надеялась, что ее родители объявят их брак недействительным? Джейк не знал, что подумать. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что не хотел благодаря ее наговорам выглядеть эдаким бессердечным злодеем, и она больше не посмеет так себя вести.

— Не думаю, что тебе станет скверно, если ты разок-другой не поешь. Конечно, толстушкой тебя трудно назвать, но кой-какой лишний жирок у тебя имеется.

Она в явной растерянности провела рукой по своему бедру.

— Я боялся услышать от тебя, что тебе положено ждать, пока муж не покончит с трапезой. Ведь так принято у индейцев? Сначала едят мужчины, а женщины ждут в сторонке.

— Мой отец не признавал этой традиции. В его доме соблюдают обычаи, но они представляют собой смесь из обычаев бледнолицых и команчей. Отец любит, чтобы мать сидела за столом.

А еще ее отец почитал нужным уступить, когда мать злилась и не хотела с ним разговаривать. Да, Хантера нельзя назвать самодуром.

— Понимаю, — улыбнулся он. — Значит, если какой-нибудь обычай команчей мне не по вкусу, мы можем изменить его, не так ли?

— Да.

Джейк сунул в рот кусок домашнего хлеба, который испекла Лоретта. Запив его кофе, он сказал:

— Нет, я не жалуюсь. И мне еще не приходилось встречать мужчину, который жаловаться бы на то, что его жена — воплощенная покорность и единственная ее цель — всячески угождать ему и исполнять все его приказания.

Ее щеки снова порозовели.

Чтобы спрятать усмешку, Джейк припал к чашке.

— Скажи, а как в таком случае должен вести себя муж? Существуют ли и для него какие-нибудь правила поведения? Мне бы не хотелось разочаровать такую покорную жену, для которой свято чувство долга, и обмануть ее ожидания.

— Для мужа не существует никаких правил, — ответила она.

— Ни одного? Но наверняка жена что-то ждет от него, наверняка в ее голове сложился какой-то идеал.

— Ей остается лишь надеяться, что муж будет любить ее и… — она взглянула ему в глаза, — стараться ей угодить.

Вот это сюрприз! Она словно напомнила ему о том, что он обещал вчера. Как он тогда сказал? «Я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива».

— Я чувствовал, что что-то тут не так.

— Нет закона, который бы обязывал его любить, — добавила она дрожащим голосом. — Женщина может лишь надеяться на это.

Он поставил чашку на стол, мысленно аплодируя ей. Замечательный метод — давить на его совесть. Правда, к своему несчастью, она не знает, что он никогда не позволял собой манипулировать. Она может хоть целый месяц хитрить — все равно не дождется, чтобы он выпустил ее из дома. Если же у нее была другая цель — заставить родителей объявить их брак недействительным, — то и в этом случае она ничего не добьется. Сегодня вечером он это выяснит.

Не то чтобы он собирался позволить ей вести себя в том же духе, независимо от цели, которую она преследовала. Ей было невдомек, что у него тоже есть свои методы, пусть не слишком красивые, чтобы в корне пресечь ее попытки перехитрить его.

— Короче говоря, главное — мои желания, — произнес он и на секунду задумался. — Это замечательно удобно для мужчины. И касается буквально всего? Какой бы невероятной ни была моя просьба, ты обязана подчиниться мне, не задавая лишних вопросов и не возражая?

Ее достоинство было задето, и она явно медлила с ответом. Но затем тихо промолвила:

— Да.

Джейк откинулся на спинку стула и воззрился на нее. Подняв брови, он сказал:

— Это становится интересным.

На ее лице отразился испуг: она поняла, к чему он клонит. Он был изумлен, что она не пытается изменить тактику. Когда Мэри-Бет не помогали ее уловки, она прибегала к другим.

Он вытащил из кармана часы и посмотрел на циферблат.

— А знаешь ли ты, что мы с тобой женаты уже почти двадцать четыре часа?

Он взглянул ей в глаза и с удовлетворением заметил, что она начала нервничать. Возможно, она наивна, но не глупа.

— Двадцать четыре часа… а я еще ни разу не видел моей жены без рубашки и одежды из кожи, в которую она запакована с ног до головы. Что если я попрошу тебя раздеться? Это может заменить мне десерт.

Она приложила руку к горлу, ее глаза округлились и стали похожи на монеты. Ужас, который ее обуял, чуть не испортил ему всю игру. Единственное, что ему оставалось, — это постараться не выдать своих чувств.

— Ты действительно просишь меня об этом? — пролепетала она.

— Ну, а если бы попросил? Ты разделась бы, Индиго?

Она сглотнула и в страхе посмотрела на лампу.

— Лампа горит.

— Это, чтобы лучше тебя видеть, — сказал он, еще дальше откидываясь на стуле и стараясь изо всех сил придать своим глазам похотливое выражение. — Сначала рубашку, пожалуйста. Но только не надо это делать в другом конце комнаты. Подойди ко мне, встань рядом. И снимай помедленнее. Добрая половина удовольствия заключена в предвкушении.

Казалось, она бы все отдала, чтобы удрать. Еле сдерживая смех, Джейк продолжал:

• Предыдущая
• 48/86
• Следующая