Маньчжурский кандидат - Кондон Ричард Томас - Страница 50

— Я хочу помочь ему, Рози, — медленно произнес Амджак, — но решаю не я. Ответ сообщу тебе завтра. Доброй ночи и удачи тебе.

— Доброй ночи, Луи. Когда твоя мать позвонит, передай ей мои наилучшие пожелания.

Амджак вышел и закрыл за собой дверь.

— Тебя не так-то просто обвести вокруг пальца, а, Юджина Роуз? — уважительно спросил Марко.

На следующий день в большом нью-йоркском офисе Федерального Бюро Расследований собрались четверо. Одним из них был Амджак, вторым — особый агент, его непосредственный начальник; третьим — только что прибывший из Вашингтона курьер, а четвертым — Марко.

Курьер привез из закрытого спецархива ФБР сто шестьдесят восемь тщательно отобранных фотографий. Здесь были снимки только мужчин: мексиканские цирковые артисты, чешские химики, канадские спортсмены, обветренные австралийские шоумены, индийские нефтяники, японские преступники, австрийские шахтеры, французские метрдотели, турецкие борцы, английские издатели, советские чиновники; тут были также граждане Китайской Народной Республики и офицеры Советской армии. Некоторые снимки были четкие, другие — размытые. При первом же просмотре Марко отобрал фотографии Михаила Гомеля и Георгия Березина. Никто не произнес ни слова. Со второго захода Марко отложил в сторону Па Ча, высокопоставленного китайского сановника. Марко не указал ни на литературного агента из Северной Каролины, ни на баскского торговца овцами и вообще ни на мгновенье не усомнился в своем выборе, основанном на том, что долгими ночами изучал эти лица на протяжении пяти лет.

Курьер и особый агент взяли три отобранные Марко фотографии и вышли, чтобы свериться со своей картотекой. Марко и Амджак остались одни.

— Валяй, занимайся своими делами, — сказал Марко Амджаку. — Не обращай на меня внимания.

— А-а, заткнись, — буркнул Амджак.

Марко уселся за длинный полированный стол, развернул «Нью-Йорк таймс» и успел разгадать две трети кроссворда, пока не вернулись особый агент и курьер.

— Что-нибудь еще помните об этих людях? — прямо с порога, не успев сесть, спросил особый агент. Амджак тут же выпрямился, мутная пелена спала с его глаз. Курьер разложил три фотографии на столе перед Марко. — Не спешите.

Однако Марко не нуждался в долгом изучении снимков. Он взял фотографию Гомеля.

— У этого были железные вставные зубы, и пахло от него, как от козла. Голос громкий, скрипучий. Ростом футов шесть, так мне кажется. Крупный. Сам он был в штатском, но его сотрудники все в форме — от полковника до лейтенанта. — Марко взял фотографию китайца, Па Ча. — У этого были глаза убийцы, но хихикал он очень смешно, тоненько так. Чувствовалось, что он человек влиятельный. Не пытался скрыть свое отвращение и презрение к русским. Они явно считались с его мнением. — Он перешел к Березину, сфотографированному в шелковой пижаме, со стаканом в руке и глупой ухмылкой во все лицо. — Это советский генерал-лейтенант. Его служащие были в штатском, среди них — одна женщина. — Марко усмехнулся. — Они чем-то похожи на фэбээровцев. Генерал сильно шепелявит, а цвет кожи у него… ну, вроде как у мистера Амджака.

В комнату вошел новый человек и протянул особому агенту записку. Тот прочел ее и сказал:

— Ваш друг мистер Мелвин согласился сотрудничать с нашими представителями в Вейнрайте, на Аляске. Он указал на одного из этих людей, Михаила Гомеля, являющегося членом ЦК КПСС, — Эти слова заставили Марко лучезарно улыбнуться Амджаку, но тот не смотрел на него. — Можете вы сегодня же вернуться в Вашингтон, полковник? Там вас уже ждут наши специалисты.

— В любое время, когда скажете. У меня бессрочный отпуск. Однако вы ошиблись, по званию я майор.

— С сегодняшнего утра вы уже полковник. Мне только что сообщили об этом из Вашингтона.

— Нет! — Марко вскочил и вцепился руками в стол. — Нет, нет, нет! — Охваченный яростью, донельзя огорченный, с каждым словом он ударял кулаками по блестящему столу. — Этот грязный, мерзкий, сволочной сукин сын! Он заплатит за все! Когда-нибудь он заплатит за все! Нет, нет, нет!

Возможно, в глубине души Марко был предрасположен к истерикам.

В дальнейшем полковник Марко работал совместно с Федеральным Бюро Расследований и своим подразделением армейской разведки (в котором его встретили со всем уважением и мгновенно восстановили по рекомендации директора ФБР и представителей ЦРУ). Теперь отпала всякая необходимость поднимать вопрос о трибунале, чтобы добиться полномасштабного расследования. Его проводило целое подразделение, со штаб-квартирой в Нью-Йорке и прямой связью с Пентагоном. Белый дом выделил огромные средства на необходимые нужды, лаборатории и персонал, включая трех психиатров, ведущего специалиста страны в области применения на практике теории Павлова, шестерых профессиональных шпионов, кстати, весьма начитанных, специалиста по мнемотехнике, [25]востоковеда и эксперта по советским внутренним делам. Это не считая простых копов и их помощников.

Полковник Марко возглавлял подразделение, а Луис Амджак был его консультантом, помощником и постоянным компаньоном. Еще одним неизменным товарищем Марко стал толстяк с нервами чикагского коридорного, по имени Джим Леннер. Он представлял ЦРУ. Все лето 1959 года они трудились в просторном, многоквартирном доме в Нью-Йорке, но не продвинулись ни на шаг по сравнению с теми тревожными выводами, которые еще раньше сделал сам Марко. Пришли бы они к новым выводам, если бы Марко мог позволить себе рассказать о той части своих снов, которая имела отношение к совершенным Реймондом убийствам? Вопрос, конечно, интересный. Однако Марко не видел тут никакой связи, не считал, что время пришло, да и вообще не придавал особого значения именно этим моментам: одним словом, существовало множество причин, удержавших полковника от того, чтобы разгласить эту информацию. Проект между тем уже «сожрал» тысячи человеко-часов; по мере того, как шло время, давление со стороны высокопоставленных лиц, бывших источниками денежных средств, все возрастало.

Три взвода неотступно вели наблюдение за Реймондом. Общая цена проекта, который романтики от разведывательной службы назвали «ОПЕРАЦИЯ „ЗАГАДКА“», исчислялась суммой, превышающей 634 217 долларов, плюс еще кое-какие мелкие расходы — на поездки, жалованье сотрудникам, оборудование, аренду помещений, эксплуатационные и прочие расходы — причем ни цента из этих средств не было украдено, если не считать нескольких сот катушек с пленками самых разных фильмов. Однако даже бухгалтеры не считают это убытком, поскольку ни один фотограф на свете не способен устоять перед целым складом фильмов и рассматривает то, что он «позаимствовал» некоторые из них, не как воровство, а как исследовательскую работу.

Алан Мелвин, бывший капрал, ставший на гражданке водопроводчиком, был доставлен из Аляски в госпиталь Вальтера Рида в Вашингтоне, а потом в штаб-квартиру операции в Нью-Йорке. Однако длительные беседы с ним не прибавили фактически ничего к тому материалу, что уже собрал раньше Марко. Тем не менее вызов из ФБР, похоже, пришел как раз вовремя, чтобы спасти не только рассудок Мелвина, но даже саму его жизнь. Ночные кошмары привели к тому, что бедняга потерял в весе семьдесят один фунт. По прибытии в Вашингтон он весил сто три фунта. На протяжении семнадцати дней, пока врачи не рекомендовали его перевозить, он получал высококалорийное питание; однако, главное — за это время успел поговорить с Марко. Когда он узнал, что его ночные кошмары, скорее всего, были реальностью, которая является предметом самого серьезного внимания и беспокойства президента Соединенных Штатов, все страхи, казалось, мгновенно улетучились. Отныне Мелвин мог спать и есть, легко переваривая сгустки всех своих опасений.

После возвращения на действительную службу полковник Марко потребовал — и получил желаемое — неформальной встречи с руководством ФБР. Ему объяснили, что отказываться от повышения в звании, как он собирался сделать, совершенно невозможно, но тот факт, что он так остро переживает эту проблему, делает ему честь. Ему также объяснили, что при нынешнем настроении умов в США такой поступок может нарушить всю систему правоведческих взаимоотношений; кроме того, подобного рода «доблесть» просто недоступна пониманию правительственного истэблишмента. Полковник Марко попросил разрешения во весь голос заявить о своем неприятии сенатора Айзелина, и ему позволили продемонстрировать это отношение отказом от любых видов спонсорской помощи, имеющей столь позорное происхождение; Марко заявил, что не примет от этого человека никакой помощи, даже в форме добровольных пожертвований. Он попросил также, чтобы ему разрешили официально выразить свои опасения, что это его скоропалительное повышение до ранга полковника в будущем может повредить его армейской карьере.