Бредень - Андерсон Лин - Страница 33

• Предыдущая
• 33/40
• Следующая

Джонатану для выздоровления нужен покой. Он не справился бы с потоком вопросов прямо сейчас. Не дай бог, думал Эдвард, что-нибудь просочится в газеты.

Он заглушал в себе слабый голос совести, который напоминал ему о других детях, попавших в сети педофилов. Он сообщит в полицию, но не сейчас. Он займется всем этим, когда Джонатану станет лучше. Ради Джонатана их семью необходимо уберечь от скандала.

К Эдварду постепенно возвращалось хладнокровие. Он сосредоточится на интервью Коннелли. Ему и раньше доводилось переживать бури, переживет и эту.

Но сэра Джеймса придется посвятить, понял он. Он поддерживал Эдварда, продвигал его. Придется ему сказать.

Он оставил сообщение для сэра Джеймса у его секретаря в Париже. С просьбой перезвонить как можно скорее.

Потом он сел и стал готовиться к интервью.

Рона услышала, как Тони в лаборатории говорит по телефону. Только она направилась туда, чтобы узнать, кто звонит, как он появился в дверях лаборантской и сообщил:

– Крисси очень извиняется, но она плохо себя чувствует. Она выйдет завтра.

– Хорошо.

– Еще она просила передать, чтобы ты не беспокоилась.

– Спасибо.

Тони постоял, ожидая, не скажет ли она чего-нибудь еще, но она молчала. Он пожал плечами и вернулся к работе.

По крайней мере, она теперь знает, что у Крисси все в порядке. Судя по этому немногословному сообщению, с Нейлом тоже ничего ужасного не случилось. Но звонок избавил ее лишь от одной причины для беспокойства. Ей еще предстояло решить, как поступить с Гейвином, и это без помощи Крисси и ее здравого смысла.

Гейвин мог связать странности в ее поведении в ту ночь с результатами интернет-поисков и сообразить, что ребенок, которого она искала, имеет к ней какое-то отношение. Он не дурак. Но злодей ли он?

Злодей. Какое нелепое слово. С Гейвином ей было легко и надежно, она интуитивно доверяла ему. Напрасно она сразу не попросила его объясниться. Почему же она в нем сомневалась? Она поторопилась с выводами. Точно так же, как в истории с Шоном. Шон знал: что бы он ни говорил о той женщине в Галерее Кельвингроув, его уже осудили и приговорили.

Рона попыталась не отвлекаться от работы, но не тут-то было. К пяти часам она истомилась, снедаемая отчаянием пополам со страхом. Она должна что-то предпринять.

Когда Билл Уилсон поднял трубку, Рона, заикаясь, поведала ему о том, как познакомилась на вечеринке с неким Гейвином Маклином, который сказал, что знает Билла, и вот ей пришла мысль…

– Что это ты – проверяешь через меня своих поклонников?

Она постаралась ответить как можно беззаботнее:

– А через кого еще мне их проверять?

– Так чего же ты от меня хочешь?

– Он сказал, что сотрудничает с полицией.

– Ну?

– Это правда?

Повисла секундная пауза.

– Да. Хотя он не должен был об этом упоминать. Наверное, старался произвести впечатление.

Она через силу рассмеялась.

– Гейвин Маклин – владелец компании «Сайбер Энджелз». Специализируется на сетевой слежке. Анализирует содержимое жестких дисков, отслеживает сетевых мошенников, идентифицирует хакеров, все такое. Он работает с нами по делу педофилов.

– Хорошо. Спасибо. – У нее камень свалился с души, а Билл поинтересовался:

– Ты что, решила поменять мужчину своей жизни?

– Ну…

– Жаль. Мне нравился Шон. И саксофонист он хороший.

Слава богу, он не стал ждать ее ответа.

В свете того, что сказал Билл, и то сообщение, и появление Гейвина у Галереи современного искусства выглядели вполне невинными. Если Гейвин помогает полиции разорвать педофильскую сеть, то перехватывает корреспонденцию, имеющую отношение к делу. Это очевидно. А что касается галереи. Почему, позвольте спросить, ему нельзя встретиться там с молодым человеком? Он дядя двоих племянников, он сам ей говорил.

В этот момент Тони просунул голову в дверь, заставив ее подскочить.

– Хотел спросить, можно ли уже идти?

– Конечно. Я все тут уберу и закрою.

Рона услышала, как за ним захлопнулась наружная дверь лаборатории, и затем настала тишина. Она убрала все со стола и разложила по местам. Если Гейвин позвонит вечером, она объяснит, что они не могут пока увидеться. Ей нужно разобраться с Шоном, прежде чем отдаться очередному увлечению.

По дороге домой она заехала в библиотеку, пошла в справочный зал и взяла там каталог университетов. Оттуда она стала выписывать названия и телефоны всех крупных университетов, имеющих факультеты геологии.

Что же ей делать с этим списком? Звонить по каждому номеру и осведомляться, числится ли среди преподавателей некий мистер Хоуп?

Она отложила ручку, зная, что этот способ ей не подходит. Если она найдет мистера Хоупа, он догадается, зачем она с ним связалась. Если бы она была приемной матерью и неизвестная женщина стала бы ей названивать, расспрашивать о своем ребенке, то как бы она себя чувствовала? Она бы до смерти испугалась, решив, что ее сына хотят у нее отнять.

Ощущение безнадежности захлестнуло ее. Все напрасно. Поздно. Слишком поздно.

Подошла библиотекарь. Рона заставила себя поднять голову и согласиться, что время позднее, библиотека закрывается и ей пора домой. Сунув листок бумаги в карман, она ушла.

Билл Уилсон знал, что это его единственный шанс, и в напоминаниях не нуждался.

– Вы уверены, сэр?

– Исполняйте, Дженис.

– Шеф этого не одобрит.

– Я беру его на себя, констебль.

– Хорошо, сэр.

Дженис очень странно на него посмотрела. Не потому, что он усложнял ей жизнь, а потому, что она беспокоилась о нем.

– Просто скажите им, чтобы искали.

– Скажу, сэр.

Почти целый день он провел в офисе, разбирая бумаги, которые скопились у него с начала расследования. Когда позвонила доктор Маклеод, он на мгновение даже растерялся. Все было не в стиле Роны – и просьба, и манера, в которой она ее излагала. Это заставило его задуматься.

Он, конечно, не обрадовался бы, если бы Гейвин Маклин разболтал кому-нибудь о своей работе по заказу полиции. Хватило с них и того шума, который наделала публикация Коннелли. Она едва не поставила крест на всем расследовании.

Проклятье! Жаль, если Рона бросила своего ирландца. Какой сегодня пошел неуживчивый народ, думал он. Не то что они с Маргарет. Двадцать четыре года. И, Бог свидетель, у нее было достаточно причин бросить его, при той-то жизни, которая выпадает на долю жены полицейского.

Это расследование сидело у Роны в печенках. И у него тоже. Проело всю плешь.

Он позвонил Дженис, радуясь, что не отправил ее в Фолблер.

– Дженис!

– Да. – Тон у нее был таким же опасливым, как его собственный.

– Что вы знаете о Гейвине Маклине?

Она удивилась:

– Он проходил проверку, прежде чем попал к нам, сэр. Насколько я знаю, он чист.

– Я не о том. Я имею в виду его социальное положение.

– Социальное положение?

Если Дженис не прикидывалась дурочкой, то она ею была.

– Он женат? – снова попытался он.

– Нет.

– Он вам нравится?

– Сэр!

– Так нравится?

– Нет, – сказала она с чувством.

– Почему?

Она не сразу ответила:

– Не могу сказать, сэр.

– Отвечайте, констебль.

– Он слишком хорош. Таких не бывает, сэр.

– Спасибо, Дженис. Вы мне очень помогли.

Если она и уловила сарказм в его голосе, то виду не подала.

– Это все, сэр?

Звонок поступил в четыре сорок. Коттедж в Фолблере тщательно обыскали.

Докладывал сержант Джордж:

– К сожалению, штор не обнаружили, сэр.

Билл шепотом выругался. Ну все, теперь он попался. Источник Коннелли не иначе как врет.

– Но, – голос на другом конце перебил его мысли, – мы нашли кое-что другое, что может оказаться полезным.

Пока Билл слушал, его рот расплывался в улыбке. Да, сержант прав. Эта находка ничуть не хуже шторы, если не лучше.

• Предыдущая
• 33/40
• Следующая