Пепел и сталь - Сандерсон Брэндон - Страница 11

Кельсер оглядел самоуверенного Камона.

«Я просто обязан сотворить с ним нечто особенное», – подумал Кельсер.

– Бедняжка, – пробормотал Доксон.

Кельсер усмехнулся:

– Ну, скоро она от него избавится. Просто чудо, что ее до сих пор никто не обнаружил.

– Значит, твой брат прав?

Кельсер кивнул:

– Она в любом случае туманщик, а если Марш утверждает, что она представляет собой нечто большее, я склонен ему верить. Я только немного удивлен, что она решилась применить алломантию к члену братства, да еще прямо в здании кантона. Полагаю, она не осознает своей силы, даже когда ее использует.

– Разве это реально? – спросил Доксон.

– Да, – ответил Кельсер. – В воде попадаются малюсенькие частички металлов, которые можно поджигать, хоть силы в них всего ничего. И это, кстати, одна из причин, почему Вседержитель построил свою столицу именно здесь, – тут очень много металлов в почве. Я бы сказал…

Кельсер умолк на полуслове и слегка нахмурился. Что-то было не так. Он посмотрел вслед Камону и его команде. Они все еще виднелись вдали, как раз переходили улицу, удаляясь в южном направлении.

В дверях кантона появилась фигура. Уверенного вида человек имел вокруг глаз татуировки высшего прелана кантона финансов. Возможно, именно с ним недавно встречался Камон. Поручитель вышел из здания в сопровождении второго мужчины.

Доксон внезапно вздрогнул и застыл.

Второй человек был высок и крепко сложен. Когда он повернулся, Кельсер заметил металлические стержни, торчавшие из глаз мужчины. Толщиной ровно в ширину зрачка, эти похожие на гвозди металлические прутья были настолько длинны, что их острые концы на дюйм торчали сзади из бритой головы мужчины. Плоские навершия сверкали спереди, как два серебряных диска, – там, где полагалось быть глазам.

Это был Стальной инквизитор.

– А этот что здесь делает? – спросил Доксон.

– Стой спокойно, – быстро произнес Кельсер, стараясь не двигаться с места.

Инквизитор посмотрел на них. Его металлические глаза сначала изучили Кельсера и лишь потом обернулись вслед уходящему Камону и девушке. Как все инквизиторы, он имел замысловатые татуировки вокруг глаз – в основном черные, с одной яркой красной линией, – и они означали, что он обладает весьма высоким чином в кантоне инквизиции.

– Он не за нами, – сказал Кельсер. – Я ничего не воспламенял… он примет нас за парочку аристократов.

– Девушка, – выдохнул Доксон.

Кельсер кивнул:

– Ты говоришь, Камон давно затеял авантюру с братством? Ну, значит, девушку заметил кто-то из поручителей. Они обучены распознавать алломантические вмешательства.

Доксон задумчиво нахмурился. На другой стороне улицы инквизитор о чем-то совещался с поручителем, потом они вместе повернулись и направились в ту сторону, куда ушел Камон. Они явно не спешили.

– Должно быть, они приставили к ним хвост, – предположил Доксон.

– Это братство, – напомнил Кельсер. – Значит, там по меньшей мере два хвоста.

– Да, – согласился Доксон. – И Камон приведет их прямиком к своему логову. Десятки людей погибнут. Они, конечно, не самые достойные граждане, но…

– Они на свой лад тоже борются с Последней империей, – сказал Кельсер. – Кроме того, я не позволю вероятной рожденной туманом ускользнуть от нас… Я хочу поговорить с девочкой. Ты разберешься с хвостами?

– Я говорил, что веду скучную жизнь, Кел, – ответил Доксон. – Но форму не потерял. С парочкой шпиков братства я уж точно справлюсь.

– Хорошо.

Кельсер сунул руку в карман плаща и достал маленький флакон. Там в спиртовом растворе плавали крошечные чешуйки разных металлов. Железо, сталь, олово, пьютер, медь, бронза, цинк и латунь – все восемь основных алломантических металлов. Кельсер вытащил пробку из флакона и одним глотком осушил его.

Спрятав в карман опустевший пузырек, он вытер губы.

– Я разберусь с инквизитором.

Доксон глянул на него с опаской:

– Ты попытаешься его схватить?

Кельсер отрицательно качнул головой:

– Слишком опасно. Просто отвлеку его. Ну а теперь вперед… мы ведь не хотим, чтобы шпики нашли тайный дом.

Доксон кивнул.

– Встретимся потом на пятнадцатом перекрестке, – сказал он, прежде чем нырнуть в переулок и исчезнуть за углом.

Кельсер мысленно сосчитал до десяти, давая другу время, а потом поджег металлы. Его тело наполнилось силой, чистотой и мощью.

Кельсер улыбнулся. Потом, отдельно разжигая цинк, он выбросил силу вперед и решительно вцепился в эмоции инквизитора. Тварь застыла на месте, потом развернулась назад, лицом к зданию кантона.

«Что ж, давай мы с тобой устроим погоню», – подумал Кельсер.

Камон пересчитал монеты, по одной опуская золотые меры в небольшой ящичек, стоявший на столе. Он все еще выглядел ошеломленным – но, впрочем, это было вполне естественно. Три тысячи мер представляли собой огромную сумму – куда большую, чем Камон мог заработать даже в самый удачный год. Его ближайшие помощники сидели за столом рядом с ним, эль – и хохот – лились рекой.

Вин забилась в свой угол, пытаясь понять, в чем причина ее страха. Три тысячи мер. Братство ни за что не должно было отдать такую большую сумму. Прелан Аррьев выглядел слишком умным, чтобы можно было так легко одурачить его.

Камон опустил в ящичек еще одну монету. Вин никак не могла разобраться, то ли он от большой глупости выставляет напоказ свое богатство, то ли от большого ума. Все шайки дна соблюдали строгое правило: каждый получал долю добычи в соответствии со своим положением. И хотя у иных возникало время от времени желание убить главаря и захватить его деньги, тем не менее удачливый главарь мог обеспечить добычей всех. Убей его – и лишишься будущих доходов… не говоря уж о том, что на тебя обрушится ярость остальных членов шайки.

И все же три тысячи мер… они могли соблазнить даже самого осторожного вора. И вообще все было неправильно.

«Я должна выбраться отсюда, – думала Вин. – Сбежать от Камона, из этой берлоги, на случай если что-то произойдет».

И… куда она пойдет? Одна? Вин до сих пор никогда не оставалась одна, рядом всегда был Рин. Это он вел ее из города в город, и они присоединялись к разным воровским шайкам. Да, Вин любила уединение. Но мысль о том, чтобы оказаться в одиночестве в столице, ужасала ее. Именно поэтому она никогда не пыталась убежать от Рина; именно поэтому она оставалась с Камоном.

Она не могла уйти. Но она должна была это сделать. Вин смотрела из угла, изучая взглядом комнату. В их шайке было не слишком много людей, к которым она испытывала привязанность. И все же нашлась бы парочка тех, кому ей не хотелось бы причинить вред, случись поручителям действительно заинтересоваться их командой. Несколько мужчин, никогда не пытавшихся оскорбить ее или даже – что, конечно, редкость – по-своему проявлявших к ней доброту.

Улеф стоял во главе этого списка. Он не был ей другом, но он стал Вин ближе всех после того, как Рин сбежал. Если бы он пошел с ней, она бы, по крайней мере, не осталась одна. Вин осторожно встала и направилась туда, где Улеф пил пиво вместе с другими молодыми ворами.

Она потянула Улефа за рукав. Улеф обернулся: он был еще почти не пьян.

– Вин?

– Улеф, – прошептала она, – нам надо уйти.