Малыш 44 - Смит Том Роб - Страница 83

• Предыдущая
• 83/97
• Следующая

Они не могли двигаться по воде с такой же быстротой, что и по суше; кроме того, они часто спотыкались и падали, а вставать с каждым разом становилось все труднее. И даже адреналин, бурлящий в крови, больше не помогал. Лев старался держать руку над водой, чтобы случайно не смыть паутину. Они всячески избегали разговоров о своем нынешнем положении, словно подразумевая, что им осталось совсем немного, так что строить любые планы на будущее просто бесполезно. Лев полагал, что они находятся километрах в двухстах к востоку от Москвы. На поезде они ехали почти двое суток и оказались где-нибудь в окрестностях Владимира. А теперь, если он прав, они движутся в сторону Рязани. При обычных обстоятельствах отсюда можно было добраться до Ростова на машине или поезде примерно за сутки. Однако у них не было ни еды, ни денег; они были ранены и одеты в грязное тряпье. Их искали все до единого оперативники местного и центрального аппарата госбезопасности.

Лев и Раиса остановились. Впереди, на обоих берегах, раскинулась небольшая деревушка, которую река разрезала пополам. Здесь был колхоз. Они вышли из воды шагах в пятистах от первых домов. Было уже поздно, и на землю опускались сумерки. Лев сказал:

— Кто-нибудь из жителей наверняка еще трудится на огороде или во дворе. Мы можем тайком пробраться в дом и украсть еду и одежду.

— Ты хочешь стать вором?

— Мы не сможем ничего купить. Если они заметят нас, то выдадут властям. За головы сбежавших заключенных назначается награда, которая намного превышает то, что они зарабатывают за год.

— Лев, ты слишком долго проработал на Лубянке. Эти люди не питают особой любви к государству.

— Зато им, как и всем прочим, нужны деньги. И они так же, как и все остальные, хотят выжить.

— Нам предстоит преодолеть сотни километров пути. Пойми, сделать это в одиночку нам не удастся. У нас нет ни друзей, ни денег, у нас нет вообще ничего. И мы должны убедить чужих и незнакомых людей помочь нам — мы должны будем убедить их в правоте нашего с тобой дела. Это — единственный способ. Единственный шанс. И единственная наша надежда.

— Мы с тобой — изгои, государственные преступники. За укрывательство им грозит расстрел. Не какому-нибудь отдельному человеку, который поможет нам, а всей деревне. Чиновники не задумываясь приговорят каждого из них к двадцати пяти годам лагерей и отправят всех жителей до единого, включая детей, на север.

— Именно поэтому они и помогут нам. Ты утратил веру в народ этой страны, потому что тебя все время окружали люди, обладающие властью. А государство и эти деревни очень далеки друг от друга, государство не понимает их жителей и совершенно не интересуется ими.

— Раиса, это все разговоры диссидента-горожанина. И к реальному миру они не имеют никакого отношения. Они будут безумцами, если согласятся помочь нам.

— У тебя короткая память, Лев. Ты уже забыл, как нам удалось сбежать? Мы сказали правду товарищам по несчастью. И они помогли нам, помогли все, а их было несколько сотен, примерно столько же, сколько здесь жителей. А ведь заключенным из нашего вагона наверняка грозит какое-нибудь общее наказание за то, что они не предупредили охрану. Зачем, спрашивается, они это сделали? Что ты им предложил?

Лев промолчал. А Раиса продолжала:

— Если мы обворуем этих людей, то превратимся в их врагов, тогда как на самом деле мы их друзья.

— Значит, ты предлагаешь открыто войти в деревню, остановиться на площади, словно мы одна семья, и поздороваться с ними?

— Именно так мы и поступим.

И они вместе прошли по деревенской улице, словно возвращались с работы и имели полное право находиться здесь. Их окружили мужчины, женщины и дети. Дома здесь строили из дерева и глины, это были так называемые «мазанки». Сельскохозяйственное оборудование устарело еще сорок лет назад. Все, что от них требовалось, — передать беглецов властям и получить за это богатое вознаграждение. Как они могли отказаться? У этих людей ничего не было.

Глядя на окружающие их враждебные лица, Раиса заговорила:

— Мы — заключенные. Мы сбежали из поезда, который вез нас в лагерь, где мы наверняка умерли бы. За нами гонятся. Нам нужна ваша помощь. Но мы просим ее не для себя. Рано или поздно нас поймают и убьют. Мы уже смирились с этим. Однако до этого мы должны выполнить одно задание. Пожалуйста, позвольте нам объяснить, почему мы нуждаемся в вашей помощи. Если вам не понравится то, что вы услышите, тогда можете не иметь с нами никаких дел.

Вперед выступил мужчина лет сорока с небольшим. На лице у него читалось сознание собственной значимости. Он важно произнес:

— Как председатель колхоза, считаю своим долгом заявить, что в наших интересах сообщить о них властям.

Раиса обвела взглядом лица деревенских жителей. Неужели она ошиблась? Неужели государство успело наводнить своими осведомителями и информаторами все деревни, заразив ими систему местного управления? Но тут раздался мужской голос:

— А что ты будешь делать с вознаграждением, тоже отдашь его государству?

Собравшиеся засмеялись. Председатель покраснел и обиженно насупился. С облегчением Раиса поняла, что он был кем-то вроде местного шута, марионетки. Реальной властью он не обладал. Тут подала голос стоявшая в задних рядах пожилая женщина:

— Накормите их.

И на том все споры прекратились, словно оракул сказал свое веское слово.

Их пригласили в самую большую избу. В просторной комнате, где готовилась еда, их усадили и предложили напиться. В печи развели огонь. Тем временем в избе уже было не протолкнуться. На полу рассаживались детишки, чтобы не мешать взрослым, глядя на Льва и Раису так, как городская детвора в зоопарке рассматривает экзотических животных. Из соседнего дома принесли свежий, только что испеченный и еще горячий хлеб. Они поели, пока их мокрая одежда сушилась на печи. Когда какой-то мужчина извинился за то, что не может дать им новую одежду, Лев лишь кивнул в ответ, растерявшись от столь неожиданной щедрости. Он мог предложить им взамен лишь свой рассказ. Доев хлеб и запив его водой, он встал.

Раиса следила за выражением лиц собравшихся мужчин, женщин и детей, пока они слушали Льва. Он начал с убийства Аркадия, маленького мальчика из Москвы, с убийства, которое ему приказали замять. Он говорил о том, какой стыд испытывал, когда убеждал семью ребенка в том, что произошел обычный несчастный случай. Далее он рассказал им о том, как его выгнали из МГБ и перевели в Вольск. Он описал свое изумление, когда обнаружил тело еще одного ребенка, убитого аналогичным образом. Аудитория единодушно ахнула, словно он показал им какой-то фокус, когда Лев сообщил, что кто-то регулярно совершает подобные убийства по всей стране. Кое-кто из родителей поспешил отослать детей прочь, после того как Лев предупредил их, о чем будет рассказывать дальше.

Еще до того, как он закончил свое повествование, слушатели уже начали строить предположения, кто несет ответственность за подобные зверства. Жители единодушно сошлись во мнении, что человек, имеющий семью и работу, не мог сделать ничего подобного. Мужской части аудитории оказалось трудно поверить в то, что личность убийцы нельзя установить сразу же. Они не сомневались, что распознали бы убийцу, если бы просто взглянули ему в глаза. Обводя взглядом комнату, Лев понял, что их представления об окружающем мире весьма ограниченны. Он извинился за то, что познакомил их с реальностью, в которой существование такого убийцы было самым обычным делом. Пытаясь приободрить их, он вкратце обрисовал им свои выводы о том, что убийца ездит по железной дороге, бывая в крупных городах. Он убивает детей там, потому что это стало для него привычкой; и эта привычка не приведет его в такую маленькую деревню, как эта.

Но, несмотря на его заверения, Раиса сомневалась, что эти люди и впредь будут проявлять такую же доверчивость и дружелюбие к незнакомцам. Накормят ли они очередного путника? Или отныне станут опасаться, как бы он не принес к ним в деревню неведомое зло? Платой за подобный рассказ стала невинность аудитории. Не то чтобы они раньше никогда не видели смерти и насилия. Но жители деревни и представить себе не могли, что убийство ребенка может доставлять удовольствие.

• Предыдущая
• 83/97
• Следующая