Русский клан - Косенков Виктор Викторович - Страница 54

• Предыдущая
• 54/67
• Следующая

— Чем обязан? — Он немного сбавил тон, явно узнав Иван Ивановича, но, увидев среди вошедших Полянского, приободрился. — Ах, это вы, господин торопыга. Извиниться пришли?

Михаил стоял с каменным лицом.

— Здравствуйте, любезный Денис Ефимович, — подал голос от бассейна Сергей Васильевич. — Давно хотел с вами познакомиться, да все случай не сводил. Вот, пришел засвидетельствовать свое почтение.

— С кем имею честь? — в тон ответил Рогожин, принимая правила игры.

— Сергей Васильевич Иволгин, к вашим услугам.

— Очень рад.

— Взаимно.

— Так что же привело вас, любезный Сергей Васильевич, ко мне? Захотели, может быть, попариться? Или пулю расписать изволите?

— Ну что вы, Денис Ефимович, что вы! Парюсь я в своей бане, а в преферанс играть вы же, как я слышал, изрядно не обучены.

— Да, я как-то все больше в покере силен. Или, допустим, в очко.

Сергей Васильевич двусмысленно хмыкнул. Рогожин понял, что ляпнул глупость и побагровел. Но с собой все-таки справился.

— Так позвольте поинтересоваться, цель вашего визита какова же будет? Вы меня держите в неведении

— Искренне прошу прощения за свою забывчивость, любезный Денис Ефимович. Эта манера сразу переходить к делу столь мне чужда. Вероятно, я становлюсь несовременен. Хотелось, понимаете ли, нанести визит вежливости. И заодно спросить у вас о кое-каком деле.

«Прям светский раут. Высший свет, мать их. Сейчас еще расшаркиваться начнут… — обалдев, подумал Вязников. — Где они так наблатыкались?!»

— Что же интересует вас, уважаемый Сергей Васильевич? Такому приятному человеку все как на духу расскажу.

— Я полагал, что вы догадываетесь о цели моего визита?

— Никоим образом, — развел руками Рогожин. — Право же, удивлен.

— Вот, позвольте представить вам моего друга, Михаила Ивановича Полянского.

— Чрезвычайно счастлив познакомиться, — процедил через зубы Рогожин.

— Так вот, у Михаила Ивановича случилась неприятность. Кто-то, представьте, разгромил его контору, что на углу Невского и Фонтанки. Ужасно досадный случай. Много ценного оборудования уничтожено и, представьте себе, разные ценные бумаги попорчены.

— Ай, ай, ай. Неужели это произошло с таким милым человеком? Как печально.

— Да, да, совершенно согласен с вами, милейший Денис Ефимович. Крайне печально. Тем более что это изрядно сказалось и на моем, лучше сказать, на нашем деле. К которому Михаил Иванович имеет некоторое отношение. Если вы понимаете, что я имею в виду?

— Ну конечно же я понимаю, уважаемый Сергей Васильевич. Очень печально, очень. Я бы даже сказал, тем более печально, раз все сложилось таким досадным образом.

— Более того, некие странные люди угрожали ребенку другого моего друга, Игоря Юрьевича. Это, вы согласитесь, ни в какие ворота уже не лезет.

Рогожин только сокрушенно покивал головой.

— Так вот, любезнейший Денис Ефимович, хотелось бы у вас узнать. — Сергей Васильевич поплескал рукой в бассейне, с сожалением посмотрел на мокрую ладонь. — Поскольку вы человек новый в нашем городе и всех его событий и дел не знаете, могла получиться досадная ошибка. Можно сказать, недоразумение. Не имеете ли вы к этим событиям какого-либо отношения?

— Ну что вы! — Рогожин всплеснул руками. — Милейший Сергей Васильевич, ни я, ни мои люди и слыхом не слыхивали о таком вопиющем безобразии. А уж иметь к этому отношение, боже упаси! Мы ведь люди приличные, закон уважаем.

В этот момент дверь парилки заскрипела, приоткрылась и оттуда высунулась… Полянскому, совершенно обалдевшему от происходящего, показалось, что из дверей высунула морду огромная крыса. Но нет. Просто человек, решивший выяснить, что же происходит в зале, имел внешность, крайне напоминающую вышеупомянутого грызуна. Маленькие черные глазки, крупные зубы и приоткрытый рот…

— И, конечно же, мы никогда не стали бы обижать такого приятного во всех отношениях человека, как Михаил Иванович. Тем более что он помогает таким уважаемым людям, как вы, Сергей Васильевич, и вы, Иван Иванович. — Рогожин снял воображаемую шляпу, сделал шаг назад и ногой захлопнул дверь, едва не прищемив крысоподобного. — Полагаю, что на этом наша беседа может быть завершена. Испытываю, господа, крайнее неудобство, появляясь пред вами неглиже. Позвольте удалиться?

— Никоим образом не смеем задерживать вас, — отозвался Сергей Васильевич, вставая. — Позвольте откланяться, уважаемый Денис Ефимович.

Рогожин улыбнулся.

Сергей Васильевич вместе с остальными вышел из зала.

— Теперь на выход и в машину, быстро, — сказал Иван Иванович.

Мужчины кинулись по лестнице мимо обалдевшей охраны. Удивленное «Эээ!» осталось позади.

На улице тем временем было неспокойно. Друг напротив друга стояли две группы, человек по десять в каждой. Мордобой грозил начаться в любой момент. Вожаки держали разговор в центре предполагаемого поля боя.

— Чего, братва, деда обижаем? Че, больше некого, да?

— А он тебе что, папашка? Или ты тут крайний за бомжей вступаться?

Рядышком, прислонившись спиной к стенке, охал старший Морозов, изображая жертву бандитского произвола.

— А если и папашка, то что?

— Что-то нищеват у тебя старикан. Может, голодом его моришь? Деньжат нет?

— Побольше, чем у тебя. Ты на себя посмотри, пипетка…

— Сам ты пипетка! Ты под кем ходишь?

— Я…

— Мальчики! — рявкнул Иван Иванович. — По машинам. И старика заберите.

— Ясно. — Главарь, тот, что вступился за деда, махнул своим. Группа моментально рассосалась. Взревели моторы. Через полминуты перед дверями бани остались только удивленные рогожинцы.

— Вот лажа, — сплюнул главарь.

Тем временем в автомобиле младший Морозов отчитывал отца:

— Тебе что, больше всех надо?! Ты не мог с ребятами походить спокойно? Приключений захотелось? Ты обо мне подумал?

— Подумал, — спокойно ответил дед. — Потому и пошел. Ты еще скажи, что не пригодился.

— Пригодился, — нехотя ответил Игорь.

— К тому же мал еще отца учить. На кой черт я еще нужен, если не могу решения принимать? Это мое дело, мое право поступать так, а не иначе!

— Право-право! — передразнил его младший Морозов. — А если бы они тебя хлопнули?! Тогда что? Тебе много не надо, в твоем возрасте!

— Ах, так! — Старший Морозов отодрал приклеенную бороду. — Я в своем возрасте кого хочешь в бараний рог скручу! А ты…

— Тихо, — прервал начинающийся было скандал Иван Иванович. — Сейчас есть более важные дела.

Старик надулся, но замолчал.

— Что скажешь, Сережа? — Иван Иванович повернулся с переднего кресла к Иволгину.

— Врет. Причем грубо. Но к сведению принял. Теперь или в течение десяти дней он предпримет какие-то действия, сколь угодно жесткие, либо действительно постарается отыграть назад. Тем более что мы дали ему такую возможность.

— Тогда что же, ждать? — спросил Вязников.

— Ждать. Но очень настороженно… — Ответил Иволгин.

— Хорошо. Ладно, ребята, вы поезжайте, а мне надо Эрика забрать. У него там курсы в школе. Тормозни на углу, я пересяду.

До автобусной остановки Эрик шел с приятелями. Они шумной толпой пробирались между торопящимися взрослыми, словно два параллельных мира, соприкасаясь, проникают один в другой, проходят насквозь, но не видят, не замечают и даже иногда не знают о существовании друг друга. Редкий взрослый обращает взгляд на свое прошлое, глупое слегка, смешливое, озабоченное несерьезными, но такими важными проблемами. Дети и взрослые существуют отдельно друг от друга, требуется особое усилие, чтобы участвовать в той, другой жизни. Часто взрослым для этого не хватает ресурсов, к которым относится время, терпение, силы душевные и физические. У многих не хватает этих сил даже на то, чтобы увидеть жизнь собственных детей. Это норма. Так живет большинство, образующее норму. Поэтому всегда странно и бросается в глаза, когда кто-то из одного мира пытается наладить контакт с миром другим.

• Предыдущая
• 54/67
• Следующая