Эра надежд - Величко Андрей Феликсович - Страница 59

• Предыдущая
• 59/62
• Следующая

– Ага, – с ходу въехал я в ситуацию, – причем не на пути через Суэц. Он хоть и короче, но пока заметно опаснее: все-таки обстановка там еще далека от нормальной. И ты, значит, никоим образом не захочешь подвергать любимую каким-либо опасностям. Ибо в том районе все, что нам интересно, уже и так наше. Значит, остается Южная Африка. Знаешь, а пойду-ка я да посмотрю повнимательнее карты с полезными ископаемыми. Дворец для встреч руководителей двух держав не следует располагать абы где. Интересно, получится сделать так, чтобы в пределы поместья попали сразу и золотые, и алмазные россыпи? Хотя это зависит только от его размеров.

– Вот-вот, – кивнул император, – что-то подобное и имелось в виду. Кстати, у тебя не найдется чего-нибудь почитать про возвышенную любовь? А то я, честно говоря, уже основательно подзабыл применяемую в этом случае терминологию.

– Есть распечатка «Красного и черного», в самый раз будет, – успокоил я друга. – Плюс письма Петрарки, тоже сойдет на цитаты в подходящих ситуациях. Ну и, естественно, классика на все времена – «Повесть о Ходже Насреддине».

– Там что, тоже есть? – удивился император.

– Еще как! Вот слушай, цитирую на память, как раз недавно перечитывал: «Вижу, вижу – могучее солнце и прекрасная луна любуются друг другом. В сердцах кипит взаимная страсть. Они горят, они устремлены друг к другу, забывают об осторожности, пылкие взоры выдают их, кровь, прихлынувшая к лицам, изобличает их. Сладостная тайна обнажается, покровы падают…» Или на тебе еще, если этого мало: «О цветущая роза моих самых сокровенных помыслов! Неужели я слеп и не вижу ваших совершенств, неужели я мог бы сменить вас на какую-то другую женщину?»

– Мм, – с сомнением протянул Илья, – ладно, давай, попробую почитать.

Как уже говорилось, в феврале четырнадцатого года Анна отплыла домой, в Англию. А в апреле император предложил отметить пятидесятилетие Виктора в узком кругу, в малом императорском дворце.

Наверняка что-то надо утвердить, подумал я и не ошибся. Причем Илья не сразу перешел к делу, что в общем-то было для него не характерно, а начал со вступления:

– Друзья! Мы неплохо поработали, для того чтобы в этом убедиться, достаточно выглянуть в окно. И сейчас, как мне кажется, каждый из нас заслужил какую-то награду. Так вот, прошу вас о таковой для себя, ведь по конституции сам я таких вопросов решать не могу.

– Можешь, – возразил я, – там черным по белому написано, что ты самодержавный монарх. А дальше идет перечень действий, от которых ваше величество должно по возможности воздерживаться. Но дело-то в чем, чего тебе не хватает?

– Времени. Я ведь не только император, но еще и ученый и просто не могу долго существовать без своей работы. Тебе, Леша, проще, ты инженер. То есть специалист по решению технических проблем применительно к имеющимся возможностям, чем в основном и приходится заниматься. А мне, честно говоря, иногда становится просто тоскливо писать учебники, где законы Ньютона называются просто основными, и так далее. Кстати, ты мне подборку биографий по электрикам написал? А то ведь все чаще спрашивают, в честь кого названы вольты, амперы и омы.

– Как же! Знаменитые австралийские ученые Егорий Омов, Александр Вольтанутый и Эдуард Амперян отображены там во всем величии. Вот на днях с Колей Тесленко закончу, и можно будет приступать к обнародованию.

– А Джоуль?

– Так это кот Амперяна, про него во второй главе.

– Значит, – продолжил Илья, – мне надоело рассказывать, как именно кто-то раскрыл какую-то очередную тайну природы. В конце концов, я это тоже умею. И прошу у вас разрешения основать Императорскую академию наук с бюджетом примерно в пять процентов нашего годового, где я буду работать порядка десяти часов в неделю. И примерно половину того, что осталось от захваченных из будущего радиодеталей, вот список.

Нужно ли говорить, что первый министр с пастырем единогласно высказались за удовлетворение просьбы императора?

Третьего марта одна тысяча семьсот тридцать второго года небольшой самолет-амфибия «Пеликан» заходил на посадку в только что построенный аэропорт Племянниково, расположенный почти сразу за Зеленоградом. За штурвалом сидел я, рядом Элли, сзади его величество Михаил Первый и его святость Викторий Второй. Остальные два места были пусты. Мы только что проводили Илью, Колю Баринова, бывшую английскую королеву Анну и еще полтора десятка давно знакомых нам людей. Куда? Никто в мире не мог этого сказать точно, и неизвестно, сможет ли когда-нибудь.

Как целую жизнь назад на Байкале на моих глазах исчезла лодка с бело-синим парусом, так и сейчас в Бассовом проливе покинул этот мир маленький, всего сто тонн водоизмещением, но великолепно оснащенный кораблик «Арго» с Ильей и прочими на борту.

Первый шаг на этом пути был сделан восемнадцать лет назад, когда Илья сообщил нам с Виктором, что хочет продолжить свои исследования, начатые в двадцатом веке.

– Хочешь еще раз убедиться, что нам можно не опасаться гостей из будущего? – спросил я тогда.

– Нет, – покачал головой Илья, – это и так ясно. Путешествие в параллельный мир невозможно, по крайней мере в рамках моей теории. Допускается исключительно перенос в прошлое своего же мира. Причем точно в тот момент, когда от него только-только начинает отпочковываться еще один вероятный вариант. Наш новый мир по отношению к тому, откуда мы родом, прошлым уже давно не является. Своего же будущего у него пока нет, мы, собственно, его и создаем. А вот прошлое – есть, и тут, кажется, возможны интересные варианты.

Больше Илья на эту тему не говорил, из чего я сделал вывод, что у него ничего не получается, – как потом выяснилось, ошибочный. Но академия и без исследований свойств времени выдавала неплохие результаты, так что Илья явно работал не зря. Однако два года назад он позвал меня в гости, сказав, что есть тема для серьезной беседы.

– Посмотри на меня, – предложил друг, – и прикинь, какому году двадцатого века соответствует мой вид.

– Примерно восемьдесят восьмому, – вынужден был я признать.

Да, за последние десять лет Илья здорово сдал. Он ведь появился тут на двадцать лет раньше нас с Виктором, да и в прошлой жизни начал стареть раньше меня.

– Никакой лейкемии у меня вроде нет, но это дело такое… даже если ее не будет, еще что-нибудь образуется. В общем, мой здешний путь явно подходит к концу. Советую обратить особое внимание именно на слово «здешний».

– Получилось? – ахнул я.

– Да. Вчера был первый успешный заброс крысы. Сразу после него ее удалось вернуть, и к вечеру она сдохла от старости – точно как в тот раз.

– И куда сейчас получилось?

– Примерно на двадцать тысяч лет назад.

– Ого!

– Мне тоже так кажется, но в истории нет точки ближе.

– Там же питекантропы!

– Сам ты питекантроп, там уже давно кроманьонцы. Но возможно, где-то еще сохранились неандертальцы.

– А это еще кто такие?

– Люди, у которых объем головного мозга больше, чем у современного человека, но они почему-то исчезли. Если верить антропологам, внешне довольно похожие на меня.

Илья помолчал и закончил:

– Разумеется, тут еще много неясностей, но, по предварительным прикидкам, для их преодоления потребуется не больше полутора лет. Так что подумай, хочешь ли ты идти со мной. Виктору уже предлагалось, он отказался.

М-да… Если бы подобный выбор встал, когда мне останется всего ничего от жизни, как Илье, может, я и согласился бы. А может, и нет. Но сейчас…

Бросать детей, страну и дело всей своей второй жизни ради того, чтобы начать третью?

Я открыл было рот, чтобы последовать примеру пастыря, но вовремя заткнулся. Ладно, мне уже никуда не надо, хватит того остатка, что доживу тут, тем более что дел невпроворот, а осталось мне никак не меньше двадцати лет. Но Элли-то зачем лишать шанса? Без меня она никуда не отправится, тут и думать не о чем.

• Предыдущая
• 59/62
• Следующая