Господин военлёт - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/71
- Следующая
Жеребчик хоть бы глазом моргнул – в курсе. Та-ак, здесь другая игра.
– В любом случае прапорщик не имел права. Я уполномочен передать вам, господин Красовский, вызов от князя Бельского. А также вам, поручик!
– Ему-то за что? Не оскорблял…
– Стал свидетелем, но не предпринял мер.
Ах вот что!
– Тяжесть нанесенных оскорблений заставляет князя требовать удовлетворения немедленно. За оградой ждут экипажи. Ехать недалеко, поэтому врач не нужен.
Правильно, зачем лишний свидетель?
– Если вы уклонитесь…
– Нельзя отказывать таким людям.
– Оставьте свои шуточки, прапорщик!
– Я серьезно.
– А вы, поручик?
– Принимаю!
– Едем!
Нагло разваливаюсь на койке. Жеребчик опять в недоумении.
– Насколько помню, корнет, за мной выбор оружия?
– Плохо помните! Право выбора оружия за оскорбленной стороной! А поскольку вид оскорбления самый тяжкий, князь имеет право диктовать условия дуэли.
Вон оно как! Они меня за идиота держат?
– Знаете что, корнет? Катитесь вы со своим князем и его оскорблением куда подальше!
Корнет застыл в столбняке. Мягче с людьми надо быть, господин корнет, мягче.
– Так вы уклоняетесь от дуэли? В таком случае я…
– Если вы сделаете шаг, корнет, я выброшу вас в окно. Вы имели счастье лицезреть князя? Спешу заверить: то же будет и вам. Я не люблю насильников и хамов. Ваш протеже получил по заслугам. Или мы будем стреляться на моих условиях, или все останется как есть. Понятно?
– Чего вы хотите?
Как-то быстро он сдулся.
– Право выбора оружия.
– В нашем экипаже револьверы и шашки. Что предпочитаете?
– Винтовку!
Не ждали-с?
– Позвольте, как винтовку?
– Таково мое желание.
– У нас нет винтовок! – Он почти кричит.
– Так озаботьтесь, чтоб были. Даю полчаса! – Демонстративно смотрю на циферблат часов. – Если через тридцать минут не явитесь, буду считать: от дуэли уклонились. Со всеми вытекающими…
Мгновение он колеблется, затем срывается и исчезает за дверью.
– Почему винтовка, Павел?
Достаю из кармана браунинг.
– Прицелься!
Сергей зажмуривает левый глаз. Пистолетик пляшет в руке. Забираю оружие.
– Вчера мы слегка выпили, не так ли?
– А винтовка?
– У нее приклад.
– Почему полчаса?
– За это время они ничего не успеют: ни подточить боек, ни испортить патроны.
– Вы полагаете?..
Святая простота! Сам вчера говорил о карьере князя. Нет свидетелей, нет и преступления. Как там у классика: «Это немножко похоже на убийство, но в военное время… хитрости позволяются». Рассчитывать, что некто, способный ударить женщину в солнечное сплетение, станет соблюдать законы чести… «Ах, оставьте!» – как поется в популярном романсе. Сергей смущенно опускает глаза. Ладно, нужда зовет! Пока есть время…
По возвращении с наслаждением умываюсь холодной водой из тазика. Кранов здесь, естественно, нет. Тазик уносят, взамен на столе появляется поднос с двумя стаканами чаю в мельхиоровых подстаканниках и булочки. Завтрак. Сергей радостно хватает стакан.
– Я бы не советовал, поручик!
Он смотрит недоуменно.
– Не дай бог пуля в живот…
Он бросает стакан, будто ожегшись. Беру его и с наслаждением припадаю к горячей жидкости.
– Позвольте, а вы?
– Мне можно.
И нужно. Мне стрелять первым, а горячий чай – лекарство для больной головы. Живот? В него еще нужно попасть. Едва покончил с чаем, как явление второе: те же и корнет Лисицкий.
– Винтовки есть! Едем, господа!
По классическим правилам дуэли, противники приезжают к назначенному месту порознь. Но нынче время военное, не до церемоний. Князь с корнетом в первой пролетке, мы – во второй. По пути шепотом инструктирую Сергея. Пока не кончится поединок с князем, ему исполнять обязанности секунданта. Я волк драный, но поручика объехать на кривой козе проще простого…
– Вы много дрались? – От возрастающего уважения он переходит на «вы».
– Бывало.
– В Англии?
Киваю. Хорошо, что за плечами есть Англия.
– На пистолетах? Шпагах?
– По-всякому.
На мечах тоже случалось.
– Мне вот не довелось!
Нашел о чем жалеть!
– Я давно не держал винтовки. В последний раз – в Михайловском училище. В отряде мы пользуемся маузером – такой большой пистолет в деревянной кобуре. Авиаторам они положены.
Скашиваю взгляд: бледен, но страх скрывает. Оно понятно: впервые в жизни встать под дуло. Мне нельзя проигрывать. Если меня убьют, Серегу пристрелят, даже комедию с дуэлью ломать не станут. Еще один нецелованный мальчик на моей совести?
Подъезжаем. Небольшая поляна со всех сторон укрыта елями. До проселочной дороги рукой подать, но с дороги поляна не просматривается. С умом выбрано! Когда они спали? С другой стороны, неплохо: не выспавшийся перед дуэлью – не противник. Извозчики остаются ждать. На поляне мы с князем расходимся в стороны, Рапота и Лисицкий остаются уточнять правила. Вижу, как Сергей ожесточенно спорит – молодец! Вот он берет винтовку, передергивает затвор и прицеливается в небо. Бах! Берет вторую – бах! Оружие проверено. С винтовкой в руках Сергей направляется ко мне.
– Дистанция – пятьдесят шагов! – сообщает хмуро. – По сигналу можно сразу стрелять или идти к противнику. Оружие можно перезаряжать, у каждого по четыре патрона. Сигнал – выстрел из револьвера. Голос на таком расстоянии можно не расслышать, потом поди докажи! Сигналю я. Не одолжите браунинг?
Он и на этом настоял? Умница! Тем временем корнет отмеривает пятьдесят шагов. Указывает место, становлюсь, держа винтовку перед собой. Князь напротив. На бледном лице двумя пятнами выделяются синяки под глазами. Рапота с корнетом уходят с линии огня.
– Приготовиться! – Сергей поднимает пистолет.
Князь стреляет за мгновение до сигнала. Навскидку. Я хоть и ждал чего-то подобного, но не уследил. Пить меньше надо! Пуля срывает погон с левого плеча. Хорошо их учат в кавалерийских училищах! Теперь моя очередь! Вскидываю винтовку. Прицел выставлен, но с такого расстояния это не важно. Пока князь лихорадочно передергивает затвор, жду. Мне необходимо видеть белое лицо с двумя пятнами по сторонам. Инструктор учил нас: «Никогда не цельтесь в голову! Она маленькая и твердая. Цельтесь в корпус: он большой и мягкий!» Это правильно, но сегодня особый случай. Есть! Плавно нажимаю спусковой крючок и опускаю винтовку к ноге. На другой стороне поляны уже никто не стоит.
Лисицкий, семеня ножками в гусарских ботиках, бежит к князю. Следом – Рапота. Они наклоняются, трогают тело, затем выпрямляются. Идут ко мне. На лицо корнета противно смотреть.
– Прямо в переносицу! – Губы у него дрожат. – Сзади – полголовы вырвало… Господи! Что я скажу его превосходительству, родителям?
У князя есть родители? Ну да, это мы сироты.
– Ваша очередь, корнет! Берите винтовку! Думаю, трех патронов нам хватит.
В его глазах ужас, лицо пепельное.
– Господин прапорщик! Послушайте… Я не одобряю вчерашнее поведение князя, так ему и сказал. Но мы друзья, он попросил… Долг чести… Если вас устроят мои извинения…
– Меня – вполне, но что скажет поручик?
Корнет умоляюще смотрит на Сергея. Тот напускает на себя важность, мгновение думает, затем нехотя кивает. Ну, Серж, ну, лицедей!
– Благодарю вас, прапорщик! И вас, поручик!
– Позаботьтесь о теле!
– Да-да, конечно.
Отдаю винтовку. Мы с Сергеем выходим на дорогу. По пути он сует мне пистолет. Возвращаю.
– Подарок!
– У меня в отряде маузер…
Не взял. Ладно. Мне пригодится…
У госпиталя нас встречает толпа. Сестры милосердия, санитары, даже врачи. С первого взгляда понятно, кого ждут. Быстро здесь разносятся вести! Выходим из пролетки, идем, как сквозь строй. Нас обшаривают взглядами. Почему-то смотрят на мое левое плечо. Погон! Пытаюсь приладить его на ходу – попусту. Ну и пусть!
На крыльце сам коллежский асессор.
– Живы! Не ранены?
- Предыдущая
- 9/71
- Следующая
