В погоне за мечтой - Связина Ольга - Страница 30
- Предыдущая
- 30/105
- Следующая
Улучив минутку, я послала Настасье вопросительный взгляд – ну, что там скорняк? Но та лишь развела руками – еще не готово! – и растопырила два пальца. Значит, обещал закончить то ли через два дня, то ли через две недели… Вряд ли через пару часов!
– А какая она будет, моя новая шуба?
Я снова внимательно поглядела на вторую горничную – на этот раз с молчаливой укоризной.
– Ну да, я ей рассказала, – неохотно признала та, опустив глаза в пол. – Не смогла удержаться…
– Да ладно, не переживай – пусть человек заранее порадуется подарку. А вот какая она будет – это сюрприз. Но второй такой точно во всем Старгороде не сыщешь!
– Ух ты! – Маленький непоседливый колобок никак не мог устоять на месте. – А эту я тогда кухарке обратно отнесу?
– Настя тебе поможет!
Наверное, по-хорошему сперва стоило бы дождаться получения заказа, а то бедной девочке и из дворца выйти не в чем – но терпеть дальнейшее присутствие по соседству этого монстра из шкур вымерших животных, на каждом шагу рассыпающего вокруг себя клочки вылезающего меха и трупики дохлой моли, было выше человеческих сил. Когда мы первый раз перед прогулкой вытряхнули шубу из импровизированного простынного чехла, отдельной кучкой высыпался и прах мехоедных бабочек – с полкастрюли наберется. Видно, и впрямь умудрились так плотно замотать, что насекомые задохнулись без воздуха. Кухарка нам еще спасибо скажет…
Королевская повариха, однако, вовсе не сидела сложа руки в ожидании того, что сверху вот-вот обрушится нечеловеческое счастье – спускаясь по лестнице (придерживая полу чудовищно тяжелой шубы, я в полной мере ощущала, будто помогаю прятать криминальный труп), мы слышали доносящиеся снизу крики и звон посуды. А в коридоре столкнулись с самой работницей ножа и солонки: размахивая огромным половником, которым меня можно было с легкостью накрыть по самые плечи, она гигантскими скачками догоняла низкорослую, но до того раздавшуюся вширь фигурку, что в памяти невольно воскресли все сказки про НЛО и зеленых человечков – ни дать ни взять летающая тарелка! При этом бочкообразное неопознанное тело обладало завидной маневренностью, так ловко уворачиваясь от карающей длани рассерженной женщины, точно глаза у него располагались вокруг всей головы и немедленно замечали каждое движение противника.
Повинуясь первобытному охотничьему инстинкту: бежит – значит, надо ловить! – мы с Настасьей, не сговариваясь, бросили шубу на пол и перегородили коридор в классических позах футбольных полузащитников-полувратарей. И все же «толстому веретену» едва не удалось уйти – буквально в последний момент, бросившись плашмя, горничная обхватила руками ноги беглеца, и тот, с хрустом обрушившись на пол, рассыпался на части.
Шедшая позади Машенька из-за наших спин никак не могла разглядеть, что происходит впереди, и когда к ее ногам неожиданно подкатилась тяжелая сырная голова, взвизгнула и подпрыгнула на месте от страха. Коридор выглядел так, точно в нем взорвалась продуктовая бомба: из-под полы злоумышленника вывалилось несколько больших буханок хлеба (одна заметно надкусанная), связка лука, кусок ветчины (тоже ущербный) и целая куча плохо распознаваемых кусочков, густо вымазанных эктоплазмой (или соплями пришельцев).
– Яйца! – взвыла подоспевшая к месту побоища кухарка.
– Зара! – в один голос с ней подхватила я, с изумлением опознав хитника.
Несмотря на полученный щедрый гонорар – сперва от меня, а затем и из рук самого короля, – не было похоже, будто дела у маленькой нищенки идут блестяще. Шмыгнув носом, она размазала яичный белок по плутоватому личику и вновь попыталась ускользнуть, но на этот раз я была настороже:
– Зарита, что это ты тут делаешь? Тебе разве никто не говорил, что воровать нехорошо?!
– Кроме тебя – никто, – буркнула девочка, на лету ловко подхватывая последнее уцелевшее яйцо, выкатившееся из рукава. Настасья с большим трудом удерживала на расстоянии клокочущую от жажды справедливого возмездия повариху. Машенька успокоилась и теперь с интересом наблюдала за разворачивающейся интермедией.
– Вижу, кому-то придется всерьез заняться твоим воспитанием, – я неодобрительно покачала головой. – Но сперва – вымыть и переодеть. Даже в подвале ты, помнится, выглядела лучше… Настенька, помоги здесь все убрать и тоже приходи – будем отскребать эту замарашку в шесть рук!
По трагическому лицу девочки можно было подумать, что ее ведут не мыться, а на расстрел. Но даже под дулом автомата она не расскажет врагу страшную военную тайну!.. Воду в бадье пришлось менять трижды, пока в ней хотя бы начало пениться мыло. В процессе головомойки Зарита не закрывала глаз и не разжимала рук, намертво вцепившись в деревянный бортик. Точно так же, помню, вела себя Манька, когда мы с Олеськой в первый раз купали ее с противоблошиным шампунем – будто боялась, что утопим…
– Почему ты себе новое платье не купила? – покачала я головой, рассматривая сброшенные Зарой обноски – жуткую хламиду, сшитую, похоже, из мешковины. – Деньги ведь есть?
– Я купила! – Выбравшись из воды, цыганочка вновь обрела былую уверенность в себе и, закутавшись в полотенце, смачно уплетала большую булку с изюмом. Как только ухитрилась спрятать? – Но в приюте все отобрали: и одежду, и деньги.
– Госпожа придворная чародейка!
Ну разве можно так неожиданно в дверь стучать – инфаркт гарантирован!
– Да-да! – стараясь унять колотящееся в грудной клетке сердце, отозвалась я.
– Девочка спряталась у вас?
Я покосилась на Настасью, но та, сделав страшные глаза, лишь развела руками – верю, что она и в самом деле никому ничего не говорила. Наверное, рассерженная повариха первым делом побежала жаловаться священнику.
– Да, Зара сейчас у нас. – Все равно скрывать не имеет смысла. – А за испорченные продукты, не волнуйтесь, я заплачу!
– Откройте дверь, – после недолгой паузы потребовал отец Михаил.
– Здравствуйте, батюшка. – Выглянув в щелочку, я убедилась, что священник пришел один, без конвоя. – Да, я понимаю, что кража – это плохо. Но Зара еще совсем дитя. И учтите, в каких условиях она росла и воспитывалась!
– Именно об этом я и хотел с вами поговорить! – подхватил тему королевский исповедник. – Это сложный, проблемный ребенок, и девочке просто необходимо создать все условия для перевоспитания. Она не может остаться во дворце!
Хотя до сих пор я не задумывалась над устройством дальнейшей судьбы маленькой цыганочки, движимая лишь примитивным желанием приютить, накормить и обогреть ребенка, но сейчас активно восстала против попытки отстранить меня от участия:
– Тем более она не может оставаться на улице!
– Отчего же сразу на улице, – поморщился отец Михаил. – Девочку определили в сиротский приют, где ей привьют хорошие манеры, дадут соответствующее воспитание и навыки ремесла… А что вы можете предложить взамен?
– Ну… – Я неуверенно огляделась по сторонам: – Она могла бы помогать девочкам и постепенно, втянувшись, стать горничной…
– Девушку такого происхождения никогда не возьмут в приличный дом!
– Тогда я оставлю ее себе! Не вечно же Настя с Машей в девках просидят. Повыходят замуж, обзаведутся своими домами – а тут им уже и смена готова…
– Вы не можете оставить ее при себе! – точно заведенная пластинка, повторил священник. – Ребенку нужно общество других детей, в конце концов. Ее необходимо вернуть в приют!
– Знаю я эти приюты! – В памяти сразу всплыл «Оливер Твист». – Давайте у самой девочки спросим, что ей больше по душе. Зара! Ты где?
Неведомым образом малышка умудрилась исчезнуть из поля зрения, хотя до сих пор мне казалось, что в лаборатории негде спрятаться и кошке. На всякий случай я даже заглянула в бадью с водой – пузырей нет…
– Я не вернусь в приют, – непонятно откуда раздался тихий, будто бы потусторонний голос. – Все равно сбегу!
– Но почему? В приюте ведь так хорошо! – с фальшивым энтузиазмом взрослого, обращающегося к ребенку-дауну, засюсюкал священник.
- Предыдущая
- 30/105
- Следующая
