В погоне за мечтой - Связина Ольга - Страница 37
- Предыдущая
- 37/105
- Следующая
– Зара! – змеей зашипела я, дергая девочку за край юбки. – Убери голову!
– Не могу! – так же шепотом ответила она. – Не лезет!
– Настя!
Ухватив цыганочку за талию, девушка приготовилась вытащить ее, как спелую морковку из грядки, но та внезапно начала лягаться и брыкаться.
– Уши, уши! – уже в полный голос взвизгнула Зарита.
– Погоди! – Остановив горничную, я просунула руки между балясинами и попыталась ладонями прижать оттопыренные ушки, которые успевали все слышать и все на свете замечать – теперь голова должна была свободно пройти… но застряли руки.
Выдержке синайских дипломатов можно было только позавидовать – если бы у меня в самый неподходящий момент над головой поднялась такая возня с мышиным писком, я бы постоянно оглядывалась – что там такое происходит? Может, киллер залег и стрелу ладит? Хотя если он с таким шумом устраивается в засаде, послу и в самом деле можно не волноваться – не попадет. Еще застрелится случайно из своего лука с оптическим прицелом…
Вот король нет-нет да и поглядывал вверх, стараясь делать это по возможности незаметно, но явно проявляя к спасательной эпопее больший интерес, чем к передаче верительных грамот от синайского императора и перечислению собственных титулов из уст синайца-толмача.
– Плохо дело – придется столбик выпиливать, – констатировала Настасья после нескольких безуспешных попыток помочь попавшей в ловушку девочке.
Я провела пальцем по темному, густо покрытому тонкой резьбой дереву, стараниями дворцовой прислуги без всякого лака отполированному почти до зеркального блеска. Жалко…
– Вряд ли скрежет пилы и сыплющиеся сверху опилки будут сильно способствовать укреплению доверительных дипломатических отношений между двумя великими державами… Придется дождаться конца приема.
– Хочу в туалет! – как нельзя более не вовремя захныкала Зара.
– Я – за топором! – Подхватив юбки, Настасья выскочила в коридор и затопотала вниз по лестнице.
– Она перила будет рубить? – пискнула цыганочка, переминаясь с ноги на ногу.
– Нет, голову кое-кому снесет! А то за порчу дворцового имущества ей самой будет секир башка…
Да уж, иногда лучше жевать, чем говорить: приняв мою черную шутку за чистую монету, Зарина взвыла в голос. Понимая, что соблюдать конспирацию уже бесполезно, я навалилась животом на перила и повисла на балюстраде, точно белье на веревке. В таком положении мне почти удалось заглянуть девочке в глаза, и я принялась ее утешать, уговаривать, что просто неудачно пошутила и сейчас спасу ее безо всякого топора. Как бы только эти уши к голове прижать – может, привязать?
Покосившись на широкую оборку своей юбки, я все же сочла «разоблачение» преждевременным и вытянула из кармана «носовой платок» – очередную салфетку с королевского стола, разумеется, с гербом, вышитым на самом видном месте. Сложенная по диагонали, она как раз подошла на роль скромной косыночки, прижавшей чуткие, но чересчур выпирающие Зарины ушки к черепу. В косынке цыганочка смотрелась препотешно, так что вернувшаяся Настасья (с топором и огромным мужиком для его переноски) невольно прыснула, глядя на это чудо.
Даже не думая обижаться, после освобождения девочка тут же снова прилипла к балюстраде, пытаясь рассмотреть, что происходит внизу. Главное, чтобы голову больше куда не надо не совала! Отпустив «лесоруба» восвояси, мы с Настасьей облокотились на перила – все равно уже рассекретились, – и принялись с любопытством разглядывать делегацию, пытаясь угадать «жениха».
Желтые лица, глаза-щелочки и роскошные многослойные костюмы сразу выдавали в гостях чужаков и смотрелись для наших широт очень экзотично. Богаче всех был наряжен сам посол: даже сверху его легко можно было отличить от остальных по манере держаться и шапочке-тюбетейке с задорным султанчиком, густо расшитой то ли бисером, то ли мелкими драгоценными камнями. Свита щеголяла блестящими лысинами – видно, жестокая мода требовала от синайских мужчин брить затылки и стягивать окружающую чахлую растительность в куцый хвостик. Сверху блестящие тонзуры смотрелись… не слишком симпатично. Но, может, при ближайшем знакомстве начинали играть всеми красками?..
– Тебе какой больше нравится? – пихнув Настасью локтем в бок, шепотом поинтересовалась я.
– Вон тот, слева…
– Почему? – На мой взгляд, и форменные халаты, и лысины, и обрамляющие их смоляные шевелюры посольских охранников выглядели удручающе одинаково. Я уж не говорю о лицах, которых с галерки, правда, не различить, зато легко можно себе представить.
– У правого хвостик простым шнурком перевязан, а у этого – с бомбошками…
– И что?
– Значит, мужик с выдумкой!
– …Настя, ты меня шокируешь!
– Извините, госпожа, я забылась…
– Ничего-ничего, не стоит стесняться искренних порывов. – Я невольно прыснула в кулачок. – Это на тебя весна так действует!
Не знаю уж, что в этот момент подействовало на меня: тоже весеннее обострение или всего лишь врожденная глупость. Только, попытавшись разглядеть, из чего же сделан загадочный султанчик посольской шапки (воистину, женское любопытство не знает границ!), я слишком сильно перевесилась через перила и, внезапно потеряв равновесие, едва не рухнула с галереи на радость иностранной делегации. Хорошо, что в последний момент успела ухватиться за деревянную балясину да так и зависла вниз головой, опасаясь неосторожным движением нарушить хрупкий баланс.
Торопясь на встречу с судьбой, всегда обязательная – даже дотошная! – Машенька этим утром отнеслась к своим обязанностям горничной с вопиющим формализмом, всего два раза против обычных четырех проверив, крепко ли держатся на моей голове всевозможные шпильки, заколки и прочие прищепки, отдаленно уподобляющие мою не слишком впечатляющую шевелюру изысканной прическе. И вот теперь я в полной мере пожинала плоды этой небрежности, можно сказать, халатности: уже в пылу борьбы с судьбой и длинными ушами моей маленькой протеже прическа сильно растрепалась, последний же рывок оказался последней каплей: одна из заколок, пощекотав на прощание скальп, покинула насиженное место в вороньем гнезде и ястребом спикировала вниз. Нет чтобы на пол: даже если целиться нарочно, вряд ли получилось бы так точно попасть прямо в центр медно-желтой макушки. Бумкнуло звонко, как в гонг. Я замерла от ужаса, как и висела: одной рукой придерживаясь перил, другой будто подманивая кого-то с другого конца зала, вытаращив глаза и не дыша, словно это могло помочь оставаться незамеченной, если охраннику вздумается поднять голову!
Однако то ли дипломатический протокол запрещал любые лишние телодвижения во время церемонии, то ли в посольскую свиту отбирались только самые нелюбопытные воины – вздрогнув, узкоглазый секьюрити никак не проявил свое удивление по поводы сыплющихся с неба заколок. Даже обидно… Ухватив за край юбки, Настасья рывком втащила меня обратно на галерею.
– Ты же в туалет собиралась! – напомнила я Заре.
– Расхотелось! – легкомысленно отмахнулась девочка и вновь приникла к балюстраде.
Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать ее примеру и продолжить наблюдение за торжественным ритуалом. Только на всякий случай передвинулась на полшага вправо: теперь, если с галереи снова что-нибудь упадет, то в худшем случае просвистит у синайца над ухом. Хорошо все-таки, что огнестрельное оружие тут еще не изобрели и что высокие гости не явились во дворец вооруженные арбалетами или хотя бы луками – при известной привычке нервных телохранителей сперва стрелять, а потом интересоваться, что случилось, шумное сборище на галерке уже давно должно было породниться с ежиками. Хотя нервы у желтолицых ребят, похоже, покрепче канатов…
Как видно, не у всех: внезапно брат-близнец «моего» охранника, стоящий по левую руку от посла, как-то странно задергался, искоса огляделся по сторонам, после чего жутко изогнул шею, стараясь как бы между делом и незаметно для патрона посмотреть вверх.
– Зара! – зашипела я, уверенная, что вдохновленная моим примером маленькая хулиганка избрала вторую лысину в качестве собственной мишени. Кто из нас в школе не плевался в одноклассников жеваной бумагой!
- Предыдущая
- 37/105
- Следующая
