Проклятие рода Гамбрелли - Мортимер Кэрол - Страница 17

• Предыдущая
• 17/23
• Следующая

О боже, что это?!

Она резко повернулась, услышав стук в дверь.

— Минутку! — крикнула Анджелика нетерпеливо, но даже не успела накинуть халат. Дверь распахнулась. Девушка вовсе не ожидала увидеть на пороге Вольфа, поэтому в ее широко раскрытых глазах без труда можно было прочитать удивление. Изумление. Шок.

Вольф застыл на месте. У него перехватило дыхание. Перед ним стояла совершенно обнаженная Энджел.

Вчера ночью в палате было достаточно темно, чтобы понять, насколько красиво тело девушки.

О, она была так прекрасна, что дух захватывало! Обнаженный ангел во плоти.

И Вольф понял, что не может отвести глаз от этой приглашающей, манящей наготы.

— Мне послышалось, ты сказала «войдите»...

— Нет, как видишь. — Анджелика сняла с вешалки серый шелковый халат и, накинув его, направилась в комнату. — За время нашей разлуки у меня не появилось ни одной новой части тела, а все эти ты уже видел, так ведь? — она запахнула полы халата и затянула пояс. — Чем могу тебе помочь, Вольф?

Ей достаточно было бросить на него один взгляд, чтобы сразу понять, чем. Его возбуждение было очевидным. Да мужчина и не пытался этого скрыть.

Он вошел за ней в спальню и плотно закрыл за собой дверь, не до конца осознавая, зачем именно он оказался здесь.

У него пересохли губы, когда Энджел принялась расчесывать волосы. Под шелковой тканью халата торчали ее напряженные соски...

Да что с ним такое творится? Вольф видел множество обнаженных женщин за свои тридцать шесть лет — и занимался любовью почти со всеми ними. Но еще никогда раньше его так не возбуждало обнаженное женское тело.

Анджелику удивляло такое робкое поведение Вольфа. После того, что случилось в клинике, он мог бы подойти к ней и заявить о своих правах на ее тело. По крайней мере мог обнять ее, поцеловать, прикоснуться к ее груди... Если же он не хочет — точнее сказать, не собирается, потому что хотеть он, сразу видно, хочет! — заниматься любовью, то пусть уходит, а не торчит тут, молча созерцая, как она приводит себя в порядок. Впрочем, пусть делает все, что угодно.

— Я здесь потому, что должен извиниться перед тобой.

Румянец заиграл на щеках девушки.

— Мне казалось, мы сошлись на том, что забудем о прошлой ночи.

— Я о другом: о твоем отношении к Стивену. Вчера, когда ты волновалась из-за предстоящей операции, я понял, что, видимо, неправильно судил о мотивах твоего поведения и чувствах к Стивену.

Неужели Вольф уже не считает ее расчетливой стервой?

— Я ошибался в тебе.

Анджелика кивнула:

— Уж точно.

— И в твоих родных тоже. Твоя мать была искренне обеспокоена, когда приехала в клинику вчера. И она беспокоилась не только за тебя.

Анджелика смотрела на Вольфа, не веря своим ушам.

Он, великий Вольф Гамбрелли, признается в ошибках! А он не из тех, кто легко делает это.

Анджелика села на край кровати, запахнув полы халата на коленях, и в ожидании взглянула на Вольфа.

— И что дальше? — произнесла девушка, заметив, что ее халат смущает мужчину.

Он покачал головой.

— Ты, конечно, хочешь, чтобы я сейчас ушел.

— Я хочу, чтобы ты извинился, Вольф! — нетерпеливо поправила его Анджелика. — Признание вины не значит раскаяние, ведь так?

Вольф понимал, почему она злится. Он столько всего наговорил ей за уик-энд, что теперь хотелось сквозь землю провалиться от стыда.

Мужчина сделал глубокий вдох.

— Прости за оскорбительные ремарки в твою сторону, которые я позволил себе. Стивен был прав на твой счет, а я ошибался. Что еще ты хочешь от меня услышать, Энджел? — добавил Вольф, увидев, что девушка продолжает так же выжидательно смотреть на него.

— Ничего. — Она загадочно улыбнулась. — Я просто растягиваю удовольствие.

Вольф сжал кулаки, борясь с желанием подойти и заключить ее в свои объятия.

А эта маленькая дьяволица сидела на кровати и в открытую потешалась над ним.

Он не без труда взял себя в руки.

— Я ухожу. Оставлю тебя одну, чтобы ты могла переодеться.

— Очень мило с твоей стороны.

— Полагаю, нам уже приготовили еду.

— Я попросила повариху заняться завтраком.

Вольф понимал, что ему больше нечего сказать, что он принес свои извинения и пора уходить из спальни Анджелики.

Вот только ноги, кажется, приросли к полу и не желали его слушаться.

— Еще что-нибудь, Вольф?..

— Нет! — рявкнул он. — Нет... Ничего.

Тогда что же он стоит и ждет?

— Я не собираюсь говорить Стивену о том, что произошло между нами вчера ночью, если тебя это беспокоит, — заверила его девушка.

Вольф явно злился. И желваки играли на его щеках.

— Могу тебя заверить: такого больше не повторится.

Анджелика нахмурилась, не уверенная, что может обещать ему то же самое.

Ее тело еще помнило его горячие ласки, пытливые руки, влажные губы и возбужденный взгляд, от которого сердце трепетало в груди, а кожа покрывалась мурашками...

Но ведь это же Вольф Гамбрелли, напомнила себе Анджелика, искусный соблазнитель/Конечно, с ним она познала наивысшее наслаждение. Ведь он знает тайны женского тела гораздо лучше, чем она сама.

— Рада это слышать, — резко произнесла Анджелика, выпрямляясь.

— Правда?

— Да, — подтвердила девушка. — А теперь, если не возражаешь, мне хотелось бы одеться, чтобы как можно скорее отправиться в клинику.

— Разумеется, — кивнул Вольф. — Увидимся внизу.

Анджелика смотрела ему вслед, понимая, что, несмотря на извинения, последнее слово осталось за ним.

И, похоже, они никогда больше не займутся любовью.

И к своему стыду, девушка не могла понять, что она испытывает: облегчение или разочарование...

Стивен быстро шел на поправку. Время, которое Анджелика проводила в компании с Вольфом, быстро свелось к минимуму; оба вели себя очень вежливо по отношению друг к другу, когда им приходилось встречаться у Стивена, и молчали, оказавшись наедине. Вольф предпочитал проводить вечера в кабинете Стивена — занимаясь бумажной, работой, которая представляла их со Стивеном общий интерес.

Однако Вольф выполнял обещание, данное другу — например, он мужественно прогнал от Анджелики репортеров, которые окружили ее в день после операции отца.

Удивительно, но в утренних газетах ее имя больше упоминалось наряду с именем Вольфа, а вовсе не Стивена. В газетах писали, что она его последняя подружка! Подумать только!

Однако Вольфа это нисколько не смущало. А Стивена даже откровенно позабавили их совместные снимки в желтой прессе. И Анджелика решила тоже не устраивать из этого большого события.

В конце концов, решила девушка, сидя за обеденным столом напротив Вольфа в день накануне выписки отца из больницы, граф Гамбрелли скоро навсегда покинет ее жизнь.

Осталось лишь пережить совместный обед с Вольфом и ужин, а завтра они уже привезут Стивена домой.

— Я хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал за прошедшую неделю, Вольф.

Она отмахивается от меня, решил Вольф, сразу почувствовав раздражение и злость.

Анджелика выглядела сногсшибательно в вечернем платье цвета мокрого асфальта, которое подчеркивало выразительную глубину ее серых глаз и каждый изгиб ее потрясающего тела. Волосы пышным облаком ниспадали на плечи, а лицо, не отягощенное косметикой, излучало чистоту и свежесть. И только персиковый блеск на губах будто приглашал прикоснуться к ним и попробовать на вкус их сладость.

— Я был рад помочь.

— Неужели? — неожиданно резко поинтересовалась Анджелика, обиженная столь холодным ответом на свою благодарность.

— Разумеется.

— Ты очень вежлив, Вольф, — заключила девушка. — Так когда ты собираешься вернуться к своей привычной жизни? — поинтересовалась она, понимая, что Вольф уже достаточно пожертвовал собственными интересами во имя друга.

Ни разу за все то время, пока они вдвоем жили в доме Стивена, Вольф не встретился с друзьями. Он либо находился в доме, либо вместе с ней навещал Стивена в больнице.

• Предыдущая
• 17/23
• Следующая