Высокие башни - Костейн Томас - Страница 32

• Предыдущая
• 32/101
• Следующая

Филиппа восхитили и расстроили подобные новости. Ему было приятно, что хозяин его высоко ценит, но ему также хотелось, как и остальной молодежи в Лонгее, принимать участие в последних начинаниях ле Мойнов.

— А ты туда поедешь? — спросил он, помолчав. Антуан радостно ответил.

— Да, со следующим отрядом я отправляюсь по морю.

— А мсье Габриэль отправляется с отрядом вниз по реке?

— Да, и мы с ним прибудем одновременно. Дин-дон! Габриэль разозлится, когда меня увидит.

Филипп продолжал прибивать к арке надпись на латыни, гласившую: «Слава Барону Лонгея!».

— Когда появится мсье Шарль, мы подожжем надпись, чтобы слова были видны на расстоянии. А если нет, то мы все обовьем розами.

Он сделал паузу и грустно вздохнул, глядя на Антуана.

— Я бы отдал десять лет жизни, чтобы поехать с тобой! Антуан кого-то заметил неподалеку.

— Филипп, у нас гости.

Филипп перестал стучать молотком. Маленькая девочка в простом и некрасивом платьице линялого коричневого оттенка пряталась у арки.

Малыш Антуан шепнул:

— Мне кажется, это дитя той хорошенькой вдовушки. Но она сосем не похожа на мамашу, — он смотрел на девочку, которая смутилась, потому что ее обнаружили. — Как тебя зовут?

Не поднимая головки, девочка ответила:

— Фелиситеанналей.

— Чудесное имя. Фелиситеанналей, разве тебе позволяют выходить за ворота?

— Нет, мсье.

— Почему же ты не слушаешься?

Фелисите помолчала, а потом плаксиво выпалила:

— Не знаю.

Девочка начала рыдать, а потом повторила:

— Я не знаю, мсье!

Филипп встал перед девочкой на колени и протянул ей носовой платок.

— Вытри глазки. Тебе не о чем плакать. Я понимаю, в чем тут дело, и почему ты нарушила запрет. Тебе никогда не позволяли выходить, а тебе так хотелось посмотреть, что там снаружи, и ты уже больше не могла терпеть и… вышла за ворота. Я прав, малышка Фелисите?

Девочка снова кивнула головой:

— Да, мсье.

— Теперь, когда ты все разглядела, — по правде сказать, малышка не сводила взгляда с Филиппа и больше ничего не видела, — теперь ты будешь хорошей девочкой и вернешься назад. Ты больше не станешь нарушать приказания тетушки Сулетты, не так ли?

Фелисите прекратила рыдать.

— Да, мсье. Я попытаюсь стать хорошей девочкой. Послышался крик с пристани. Малыш Антуан повернулся и помахал рукой.

— Это Альсид. Он меня повезет, надо поспешить, чтобы успеть к ужину. Прощай, мой отважный Унигкиллираков!

— Прощай, великий вождь Текущих Вод.

Филипп продолжил работу, но пока он отмерял, отпиливал и прибивал, он не сводил глаз с девочки. Ему никогда не приходилось ее видеть на близком расстоянии, хотя она всех в поместье сильно интересовала. Юноша решил, что она слишком мала для своего возраста, бледненькая и худая, и непривлекательная.

— Тетушка Сулетта строга с тобой, да?

Малышка ему не ответила, хотя она уже перестала плакать и внимательно следила за ним огромными глазами. Они были такого насыщенного серого цвета, что ее личико по временам становилось почти привлекательным.

— Тебе не позволяют разговаривать с другими детьми? Девочка утвердительно кивнула головкой.

— Жаль. Мне очень жаль. Тебе хотелось бы поиграть с ребятами?

— О да, мсье! Здесь есть девочка. Она моя ровесница и очень милая. Мне хочется поиграть с ней!

— Наверно, это Антуанетта Далре? Где ты ее видела?

— В церкви. Она очень хорошенькая, — она с грустью говорила о девочке, с которой ей так хотелось поиграть, — и на ней всегда красивые платьица. Мсье, мне кажется, что эти платья — самые прекрасные во всем мире. — Серые глаза стали громадными от восхищения. — У нее есть белое платье с кружевами!

— Мне кажется, у тебя должно быть белое платье с кружевами.

В тот момент за стеной послышался громкий голос, девочку звала тетушка Сулетта.

— Фелисите-Анна! Где ты? Фелисите-Анна!

— Она разозлится, если найдет тебя тут, — сказал Филипп. Он перестал стучать и взглянул на малышку. — Мне не хочется, чтобы она на тебя злилась. Фелисите, она тебя бьет?

Казалось, девочка воспринимает опасность со смирением.

— Да, она меня бьет плеткой.

— Мне хочется тебе помочь. У меня есть одна идея, — он начал выбрасывать тяжелые инструменты из полотняного мешка, — залезай сюда, — юноша улыбался и подмигивал девочке.

— Я потащу тебя на плече, и все подумают, что в сумке инструменты. Смотри, сиди очень тихо. Если ты заговоришь или засмеешься, то все удивятся, что у меня за инструменты?

Девочка была настолько взволнована, что начала смеяться и залезла в сумку.

— Я буду сидеть тихо-тихо, — шепнула она, — но только побыстрее, мсье. Здесь очень душно.

Девочка оказалась не такая легкая, как он думал. Сам Филипп тянулся вверх и был не очень сильным. Но ему удалось пройти через ворота, не покачнувшись, и он проследовал дальше.

— Не шевелись! — шепнул он. — Тетушка Сулетта подозрительно сморит на нас. Если шевельнешься, она все поймет.

Через несколько секунд он сказал:

— Все в порядке. Она повернула голову в другую сторону. Но ко мне приближается Бертран. Он — такой хитрец! Не двигайся и ничего не говори, малышка Фелисите.

Бертран шел, размахивая кнутом над головой, и громко свистел, — Филипп, что у тебя в сумке? — спросил он.

— Инструменты.

— Я подумал, что у тебя там дохлая лисица. Ты уверен, что там только инструменты? — у Бертрана загорелись глаза. — Однажды я убил больную лисицу, сам ее убил. Она визжала… Филипп, давай представим себе, что у тебя там лисица. Мне хочется ожечь ее кнутом!

Филипп разозлился.

— Бертран, если ты станешь ко мне приставать, я положу на землю сумку, отберу у тебя кнут и как следует тебя выпорю!

Бертран фыркнул, но постарался побыстрее убраться прочь. Будучи на безопасном расстоянии, он начал вопить:

— Филипп-Кристоф-Марсель-Амори! Филипп-Кристоф-Марсель-Амори!

Филипп дотащил сумку до плотницкой, там никого не было. Он закрыл за собой дверь и осторожно положил сумку на покрытый стружками пол.

Малышка, хихикая, выбралась из сумки.

— Мсье Филипп, мне было так весело! — потом она стала серьезной. — Этот Бертран, он очень плохой мальчик, мсье.

— Но он хорошо соображает. Тебе следует поскорее уйти отсюда, пока он к нам не добрался. Задняя дверь выходит к кузнице. Тебе следует пойти туда и поговорить с мсье Дескари. Когда тебя снова начнет звать тетушка Сулетта, ответь ей, как будто ты все время была в кузнице.

Девочка не сразу ушла. Сначала она взяла в свои ручки его руку.

— Мсье Филипп, на другом господине был надет красивый камзол, — прошептала девочка, — но вы мне нравитесь больше.

Филипп был поражен и не мог поверить собственным ушам. Он не ожидал, что он кому-то может нравиться. Он молча смотрел на малышку. Когда он смог наконец заговорить, то продолжал заикаться:

— Ну, могу только сказать — ты очень странная малышка… Но мне приятно слышать, что я тебе нравлюсь. Жаль только, что когда ты подрастешь, у тебя мнение переменится.

На подоконнике хлопьями собирался снег, и пока барон де Лонгей разговаривал с посетителем, он посматривал, как падал снег, и решил, что к концу дня его будет его больше. Посетитель был купцом из города. Небольшой серенький мужчина, но, несмотря на внешнюю неприметность, он обо всем рассуждал весьма ядовито.

— Это новая меховая компания, — возмущался он. — Она прогорит. Это просто мыльные пузыри! — Он взволнованно жестикулировал. — Что вы скажете об этом, мсье ле Мойн? Простите, мне следует говорить мсье барон. Ничего? Хорошо.

Я приехал, чтобы сказать, что я отказываюсь в этом принимать участие.

— Многие из нас предпочли бы поступить так же, — сказал барон, глядя на проделки ветра, бросавшего клубы снега на шпиль церкви. Но как мы можем это сделать? Компанию организовали по решению королевского совета, а потом передали ее нам, и мы должны были распределить между собой ее акции. Неужели вы считаете, что нам позволят выйти из нее по собственному желанию?

• Предыдущая
• 32/101
• Следующая