Аватара - Андерсон Пол Уильям - Страница 9
- Предыдущая
- 9/108
- Следующая
«Как прекрасно», — подумал Бродерсен, выходя из дверей, припомнились и строчки любимого стихотворения, написанного более двух столетий назад:
…А потом сразу: нет! Проклятие, как этого мало! Перед нами целая Вселенная, и мы можем жить в ней, но для этого нужно одолеть власть имущих.
Остро прихлынули его собственные воспоминания: Земля, видимая из космоса, крошечная и бесконечно прекрасная под своими завихренными вуалями; лунные кратеры под ясными звездами; марсианский рассвет — красные пески, кровавые камни, рудое небо; величественный полосатый Юпитер; впервые увиденный Феб среди новых созвездий. Что-то еще видала Джоэль? Что еще сможет повидать и он сам?
— Прекрасная погода, — заявил один из офицеров. — Похоже, летних бурь не будет в этом году до Хектоса или Хебдомаса.
— Да, — машинально отозвался Бродерсен, частично отметив, что сидевшие возле него молодые люди родились на этой планете. Деметрианским календарем они пользовались не задумываясь. Даже среди атомов их тел трудно было бы отыскать земные. Что думают сами они о перспективе, открывшейся перед человечеством, способным теперь выйти в космос? Вне сомнения, ответят, что это великая мысль… пока наконец какой-нибудь неоколлективист не даст им оценку социальных затрат. А что будет дальше? Он решил не спрашивать. И направил машину к пригороду Эглиз де Сент-Мишель. (В Эополисе движение было не слишком плотным, поэтому автопилот включать не обязывали.) Горную дорогу золотил вечерний свет, редкие дома и привольно раскинувшиеся сады чередовались с природными лугами и лесами. Его собственное обиталище вполне отвечало местному климату: бунгало в гавайском стиле посреди половины гектара лужайки, заросшей лодиксом и земными цветами.
— И как вы, ребята, намереваетесь возвращаться назад? — спросил он, въезжая в гараж.
— Мы побудем рядом, пока нас не сменят, сэр.
— М-м-м… хм. Не хотите выпить чашечку кофе?
— Лучше нет, сэр. Тем не менее спасибо.
Бродерсен улыбнулся смущенным пассажирам, что отчасти смягчило его раздражение, и вышел. Оба полицейских немедленно оставили частное владение и исчезли за высокой живой изгородью из дэвисии, вне сомнения, чтобы занять посты, с которых можно приглядывать за центральным и задним входами в дом. Дружески потрепав, приветствуя, свою немецкую овчарку, он вошел в дом. Стены высокой и длинной гостиной покрывали панели — как в том кабинете, который он недавно оставил; каменный камин Бродерсен сложил своими руками, сия архаика располагалась напротив широкого окна, выходившего в патио. Воздух благоухал цветами, которые расставила жена. Она включила музыку, своего любимого Сибелиуса, и под негромкие звуки, сидя в шезлонге с котом на коленях, изучала инженерный отчет. Когда-то наняв Лиз на работу, он вскоре обнаружил, что она заслуживает быстрого повышения. Потом они поженились, и он сделал ее своим полноправным партнером В нынешние же дни Элизабет легко проводила большую часть своего времени вне «Чехалис энтерпрайзес» — уделяла его общению, театру, сельскому хозяйству — не говоря уже о двоих бойких малышах, — но компания до сих пор не могла обойтись без нее.
— Привет, — проговорила Лиз грудным голосом, положила бумаги и встала, ожидая его поцелуя… стройная, с кожей цвета слоновой кости и каштановыми волосами, сегодняшнее короткое платье всего лишь отдавало должное ее ногам. Тонкие, почти классические черты потеряли прежний покой. — У тебя не лицо, а волновая толчея. Разговор прошел скверно, не так ли?
— Я хочу пива, — буркнул он, прихватывая бутылку из холодильника позади небольшого бара, и только тут вспомнил про манеры. — А ты?
Она поднялась, чтобы обнять его.
— Подожду, пока настанет время коктейля. Что случилось, дорогой?
— Многое, и ничего хорошего. — Он плеснул себе в серебряную кружку из того сервиза, который привез в этом деметрианском году из последнего путешествия на Землю, — черт побери все багажные налоги, — на девятую годовщину их свадьбы. Приятная тяжесть в руке и холодные уколы во рту утешали.
Лиз поглядела на него:
— Итак, ты решил, что делать?
— Все еще думаю. Но ты у меня, естественно, главный консультант.
— Тогда говори. — Взяв мужа за руку, она повела его к кушетке.
Бродерсен усадил ее, а сам принялся расхаживать, говорить, прихлопывая на ходу между отрывистыми пассажами. Наконец он подвел итог:
— На мой взгляд, все очевидно: горстка злоумышленников организовала антизвездный заговор. У них есть соучастники в нескольких национальных правительствах и, вне сомнения, в Совете Союза, — среди бюрократии и космических сил. К тому же они, не обнаруживая этого, куда как серьезно отнеслись к тому, что «Эмиссар» может вернуться раньше срока, и тщательно подготовились. Словом, корабль задержан, они решают, какие предпринять меры. Тем временем я произвел слишком много шума. Поэтому Хэнкок получила приказ заткнуть мне рот. Едва ли она участвует в каком-либо заговоре, но соблюдает лояльность к партии Действия как таковой и к своим политическим спонсорам в частности. И если ей велят заставить меня замолчать, Хэнкок сделает это без дополнительных вопросов. — Бродерсен пожал плечами. — Полагаю, нам следует поблагодарить судьбу за то, что Аури не обнаружила склонности к более строгим мерам.
Лиз позволила молчанию созреть, следуя опускающимся сумеркам, и пробормотала:
— А они случайно не могут оказаться правы?
— О чем ты?
— О, мы много говорили об этом, и ты знаешь, что я согласна с тобой. Просто… Не хочется думать о коррупции в верхах Союза! Так ведь?.. Что ты намереваешься делать?
Он остановился, поглядел на нее и сказал:
— Мне остается только быть паинькой. Как и тебе. Хэнкок понимает, что я расскажу тебе о состоянии дел, а потому предупредила, что и тебе грозит то же самое, если проговоришься. Объявим, что я не склонен к общению, нет, для нескольких недель повод жидковат… Нет, скажем, что я решил уединиться, засел за разработку новых деловых идей и намереваюсь помалкивать, пока они не созреют. Заменишь меня в конторе.
— Что? — Она была ошеломлена. — Неужели ты кротко смиришься с ее решением?
Бродерсен отрицательно качнул головой и приложил палец к губам:
— А какой выбор у нас остается? Есть вещи и похуже вынужденного отпуска. Прочту, быть может, те книги, которые ты мне вечно подсовываешь. Вот что, моя милая, я устал, нахожусь в дурном расположении духа и не сумею насладиться твоим обедом, пока не отдохну. Хорошо?
Она обратила взгляд к мужу, в котором забрезжило понимание, и ответила:
— Хорошо.
После они на некоторое время отвлеклись к семейным делам. После второй кружки пива Бродерсен взял детей в гостиную на положенные им по праву полчаса с папой. Трехлетний Майк (двухлетка по земному календарю) с довольным видом топтался вокруг, смеялся, когда Бродерсен качал его на колене, и, не зная слов, подпевал. Мелодию он уже воспроизводил точнее собственного отца, хотя это еще ни о чем не говорило. Семилетняя Барбара требовала, чтобы ей нарисовали картинку и продолжили рассказ о приключениях орозавра Убей-нога. (Когда сам Бродерсен был мал, генерал-капитан Джон рассказывал ему о медведе Убей-нога, но это было на Земле.) Дэн закончил рассказ достаточно быстро благополучным возвращением в замок Квите.
Дочь почувствовала его торопливость:
— Ты опять уезжаешь?
— Ну, пока не знаю, моя дорогая, — проговорил он, справляясь с собой. — Быть может, и придется. — Тепленькая, она сидела у него на коленях.
— Надолго?
— Надеюсь, что нет. Ты ведь знаешь — мне иногда приходится путешествовать, чтобы раздобыть денег. И если мне понадобится уехать, я постараюсь вернуться домой поскорее с кучей подарков и новыми историями. — Он обнял дочь. — А ты, как всегда, поможешь маме? Так, моя кошечка? — Девочка обняла его руками за шею.
- Предыдущая
- 9/108
- Следующая
