Мистерия Дао. Мир «Дао дэ цзина» - Маслов Алексей Александрович - Страница 46

201. Я не заставляю людей следовать за мной, но пользуюсь естественностью, дабы указать на этот принцип: следование этому принесёт удачу, пренебрежение этим принесёт несчастье. Поэтому люди учат друг друга, предостерегая, что пренебрежение этим принесёт несчастье им самим. Также и я учу людей не пренебрегать этим.

202. Сильные и жестокие не могут умереть своей смертью. Люди учат друг друга быть сильными и жестокими, точно так же, как и я учу людей не быть сильными и жестокими, указывая, что сила и жестокость не дадут умереть своей смертью. Из этих наставлений следует, что тот, кто послушается моего учения, обретёт удачу. Поэтому я могу принять тех, кто отвергает другие учения, и значит, могу считать это своим первейшим наставлением.

203. Нет того [места], куда бы не мог проникнуть воздух (ци). Нет канавки, в которую бы не затекла вода.

204. Пустота, отсутствие, мягкость и податливость — нет того, куда бы они не проникли, и нет того, где им был бы положен предел. Податливую вещь нельзя сломать, толкнув её. И тем самым можно познать пользу от недеяния.

205. Тот, кто предпочитает громкое имя и высокие посты, пренебрегает своей жизнью [13].

206. Тот, кто ценит богатство, никогда не бывает удовлетворён и оставляет слишком мало для своей жизни.

207. Что из этого лучше — достичь большой выгоды или утратить свою жизнь?

208. Великие пристрастия нарушают проникновение в вещи. Неуёмное накопление не позволит ему соприкасаться с вещами. И тогда будет много требований и нападок, которые приведут к ущербности вещей. Поэтому это зовётся «большими потерями» и «огромной утратой».

209. Совершенствоваться (воплощаться), следуя вещам, означает не придерживаться образа Единого. Поэтому оно и кажется ущербным.

210. Великая наполненность означает достаточное наполнение для следования запросам вещей без пристрастия и алчности. Поэтому она и кажется пустой.

211. Следуя вещам, достигаем прямизны. Но прямизна не заключена в Едином. Поэтому она и кажется изогнутой.

212. Великое мастерство заключается в том, чтобы следовать естественности в изготовлении сосудов, не создавая при этом ничего излишнего (необычного). Поэтому оно и кажется грубым.

213. Великое красноречие заключается в том, чтобы следовать в словах вещам и не говорить ничего от себя. Поэтому оно и кажется косноязычным.

214. Через движение можно победить холод. Покой и недеяние побеждают жару. Занимаясь этим, можно через умиротворение и покой править Поднебесной. Покой сохраняет в целостности истинность вещей, в то время как движение противоречит изначальным природным свойствам вещей. Поэтому лишь благодаря покою и умиротворению можно достичь того, что подобно [правлению] Высшего над Великим.

215. Когда в Поднебесную приходит Дао, то все знают меру и знают, где остановиться. Не стремясь к внешнему, каждый лишь пестует в себе внутреннее. Вот почему боевых лошадей и отправляют унавоживать поля.

216. Обладая бесчисленными желаниями и не заботясь о пестовании внутреннего начала в себе, каждый стремится лишь к внешнему. Вот почему боевых лошадей и приходится приводить к городским стенам.

217. Все дела имеют своего предка, а вещи имеют своего господина. Хотя н имеют они различные пути, но все возвращаются к одному. И хотя разные у них думы, но все они приходят к одному. Дао обладает величайшим постоянством. Принцип (закон — «ли») также обладает своим великим достижением. Тот, кто овладел Дао древности, сможет контролировать настоящее. И хотя живёт он в настоящем, он способен постичь начало древности. Поэтому, не выходя со двора и не выглядывая в окно, можно узреть Путь Неба.

218. Небытие (ничто) заключается в Едином, но возникает оно из великого множества. Глядим на Дао и не можем увидеть его, слушаем и не можем услышать. Постигаем, но не можем достичь. Но тому, кто посвящён в него, нет необходимости выходить со двора. Тот же, кто не посвящён в него, чем дальше идёт, тем больше заблуждается.

219. Они достигали главного в вещах, поэтому хотя и не ходили никуда, но в мыслях могли постичь [Дао]. Они знали предка всех вещей, поэтому хотя и не видели его, но, основываясь на принципе истинного и ложного, могли достичь и поименовать его.

220. Чтобы постичь изначальную природу вещей, надо просто следовать им — не более того. Поэтому можно свершать, не действуя.

221. Он желает улучшить свои способности и обрести то, что изучает.

222. Он желает вернуться к пустоте и небытию.

223. Когда что-то свершаешь, всегда останется что-то несвершённое. Поэтому в недеянии всё вершится само собой. (В недеянии нет того, что осталось бы несделанным.)

224. Постоянное движение — это следование.

225. Сам себе создашь [дела].

226. Ибо утрачивается основа правления.

227. Постоянное движение есть следование.

228. Следуя каждому в соответствии с его функцией, я не утрачу добра.

229. Я не бросаю людей.

230. Каждый использует свою образованность.

231. Он позволяет им всем жить в гармонии и пребывать вне желаний, подобно ребёнку. Земля и Небо устанавливают порядок, мудрец же способен общаться как с людьми, так и с духами. В отношении простого народа и способных людей он воздаёт способным и забирает у богатых. Достойных величия он возвеличивает. Достойных богатства он одаривает. Все вещи имеют своего предка, все дела имеют своего господина. И если даже шёлковая полоска закрывает ему глаза, он не страшится быть обманутым. И даже если жёлтая шапочка закрывает ему уши, он не боится нерадивости [14]. Так зачем же утруждать ему себя образованностью, чтобы проверить чувства людей? Если он доискивается [до сути] вещей своей образованностью, то и вещи откликнутся ему своей образованностью. Если он выверяет вещи своим недоверием, то и вещи откликнутся ему недоверием. Душа (сердце) Поднебесной не тождественна его душе, но её отклик не будет иметь никаких отличий. Поэтому нет необходимости пользоваться своими чувствами. Из самых величайших несчастий нет большего, чем пользоваться своей образованностью.

Используй мудрствования — и люди начнут тяжбы между собой, примени силу — и люди начнут враждовать. Не используй мудрствований, и люди, что пришли на судебный двор, будут огорчены. Не используй силу — и люди, что пришли на поля сражений, убоятся. Тот, кто не может предостеречь людей от использования мудрствований и силы, окажется один против многих соперников. И когда против одного будут стоять десятки тысяч и сотни тысяч врагов, он расширит сети законов, увеличит формы наказаний, поставит заставы на всех дорогах, будет врываться в дома. Тогда все вещи утратят свою естественность. Люди обрядятся в траур, птицы наверху придут в хаос и рыбы внизу придут в смятение. И тогда мудрец вернётся в мир. Ничего не рождая в своей душе, он единит себя с душой Поднебесной. Не имея идей, не будучи предвзятым, он никого и не выбирает. Так почему же люди должны избегать его? Он ничего не требует. Так почему же люди должны откликаться? Не избегая и не откликаясь, люди не смогут не пользоваться его чувствами. Человек не должен отбрасывать то, что он сможет сделать, и не должен заниматься тем, чего он сделать не сможет. Он должен отвергать свои сильные стороны и действовать, используя свои слабые стороны. И тогда тот, кто говорит, будет говорить лишь о том, что может сделать, а тот, кто что-то выполняет, будет делать лишь то, что способен сделать. Поэтому, люди будут внемлить ему слухом и взором, а мудрец будет смотреть на них как на своих детей.

232. Возникновение означает момент рождения, уход — момент смерти.

233. «Три в десяти» [15]означает «трое из десяти». Тех, кто примет путь смерти и последует ему вплоть до смертного предела, также трое ив десяти. В тех людях, кто живя, излишне стремится к жизни, не найдётся места для жизни. Те же, кто искушён в сокрытии своей жизни, не считают жизнь за жизнь (не уделяют жизни особого внимания). И потому в них нет места смерти. Нет оружия вреднее, чем клевец воина, нет животных опаснее, чем носороги и тнгры. Если найдётся тот, кто сумеет заставить воина не обнажать своего оружия, и если носороги и тигры не решатся вонзить в него свои рога и когти, то он не будет снедать себя желаниями. Так есть ли в нём место для смерти? Саламандры считают глубину мелководьем и роют там себе норы. Могучие орлы считают горы низинами и строят на вершинах себе гнезда. И тогда, когда гарпунщики и ловцы птиц не могут достичь их, в них нет места для смерти. Но когда, привлечённые сладкой приманкой, они выходят в те места, где нет места жизни, — разве это не называется излишним стремлением к жизни? Поэтому если