Легион Безголовый - Костин Сергей - Страница 64

• Предыдущая
• 64/90
• Следующая

— Генерал, однако, контужен сильно, — полковник якут все еще в раскорячке. — В эпицентр попал. Граната плохая попадалась. Гремела сильно, оглушала больно. Я рядом стоял, все видел.

Второй полковник кивком подтверждает слова сослуживца.

— Может, ему ушицы притащить? Здесь кафе одно есть, по знакомству сделают?

Все-таки у Машки добрая душа. Мне, например, мысль об ухе и в голову не пришла. Потому что сам с утра голодный. Полковники от ухи отказываются. Но обещают рассказать генералу, если выкарабкается, конечно, о наших добрых помыслах.

Из потока людей выныривает секретарша Лидочка. Я даже не сразу ее узнаю. На Лидочке кожаная куртка, кожаная юбка, кожаная косынка, кожаные перчатки и на вот таком каблуке кожаные черные сапоги. Все в заклепках, ремешках, за поясом здоровенный хлыст.

— Пономарев? — Лидочка строго, но как-то нежно смотрит поверх круглых очков, хотя я знаю, что зрение у нее превосходное. В секретарши девчонок с плохим зрением не берут. — Пономарев! Почему вы здесь прохлаждаетесь? Капитан Угробов вас ищет с поисковыми собаками по всему району.

Прокашливаюсь, сбивая эффект, произведенный секретаршей Лидочкой:

— Ищет? Тогда… мигом. Я готов. А сегодня вечером…

Баобабова плечом оттирает меня от Лидочки, осматривает ее с высоты своего двухметрового роста, щупает хлыст:

— Сегодня вечером у нас по расписанию война. Пока некоторые соплячки в художественной самодеятельности играют, мы мир будем защищать от паразитов. Кого изображаешь, комиссарша?

Лидочка презрительно фыркает, эффектно разворачивается, хрустя кожей и развратно покачивая бедрами, исчезает за спинами постоянно спешащих людей.

— Хороша, — говорит полковник якут, выразительно цокая языком. Секунду думает и добавляет: — Однако, олени лучше.

Оставив полковников разбираться, что лучше в военное время — хорошая комиссарша или обученный олень, пробираемся к кабинету Угробова. Если ищет, значит, есть, что сказать.

У дерматиновых дверей начальства не протолкнуться. Завхоз дядя Саша раздает всем нуждающимся оружие. Одно наименование в одни руки. Семейным — дополнительная пачка патронов. Очередь на редкость высокоорганизованна, никто не ругается, без очереди не лезет, от высокопоставленных знакомых с записками не пробивается. Все понимают — время склок и безобразий прошло.

Для нашего отдела делают исключение. Очередь молчаливо расступается, освобождая узкий проход. Дядя Саша сообщает, что Угробыч рвет и мечет, желая лично лицезреть сотрудников секретного отдела “Подозрительной информации”. То есть меня и Машку.

— Товарищ капитан? — На правах старшего по званию заглядываю в кабинет. Без стука заглядываю. Во время войны любой стук воспринимается, как сухой щелчок снайперской винтовки. У кого слабое сердце, может и не выдержать.

Капитан Угробов сидит на корточках в центре кабинета. Быстро просматривает какие-то бумаги и сжигает их в печке “буржуйке”, из-за чего в кабинете страшная жара и задымленность.

— Давай, давай! — машет капитан, разрешая не топтаться у порога, а по-свойски заходить и располагаться.

Заходим строевым шагом, останавливаемся в двух метрах от капитана:

— Товарищ капитан! Старший лейтенант Пономарев…

— И прапорщик Баобабова…

— По вашему приказанию прибыли!

Угробов комкает последний листок, бросает его в печку, закрывает чугунную дверцу и долго сидит, протягивая сильные руки к огню, наблюдает за игрой пламени.

Мы, конечно, молчим. Топчемся на месте и молчим. Может, у Угробова мысли какие появились.

— Такие вот дела, ребята. — Капитан тяжело поднимается, поворачивается к нам. Я вижу осунувшееся лицо, запотевшие звездочки на погонах и слегка закопченные ладони. — Видите, как все получилось.

Улыбка Угробова так беспомощна, что хочется подбодрить хорошим словом этого замечательного человека и беспощадного опера.

— Хреново получилось. Дальше некуда.

Баобабова менее многословна. Протягивает капитану чистый носовой платок. Капитан растроган до глубины души.

— Заходите, раз пришли.

Угробов красиво сморкается, возвращает платок и приглашает нас присесть куда придется. Мебели в кабинете нет, все ушло на баррикады.

— Искали, товарищ капитан?

— Искал. — Капитан подходит к единственной вещи, не реквизированной на нужды обороны. К карте района. — Прошу вас поближе, товарищи оперативники. Времени, как я понимаю, у нас нет, поэтому давайте покороче и поинтереснее.

Мы с Машкой не возражаем.

— Ситуация в районе и в целом по городу катастрофическая. Два часа назад, пока вы в клинике прохлаждались, не в обиду будет сказано, подлый враг покинул свои подлые виртуальные норы и всей мощью обрушился на наш мирный уклад жизни. Прапорщик, у вас указки случайно не найдется?

Баобабова роется в косметичке, находит и передает требуемый предмет.

Капитан продолжает вводить нас в курс дела, часто тыкая телескопической удочкой в карту.

— Нападение произошло здесь. — Кончик указки останавливается на прямоугольнике клиники. — Превосходящие силы противника в самые короткие сроки захватили все важные административные и торговые точки района. Мирные жители, поддавшиеся панике и пытавшиеся покинуть район, уничтожены самым варварским способом.

Угробов скрипит зубами. У одинокой жирной мухи на стекле не выдерживают перепонки, и она падает замертво.

— Наш район полностью блокирован. Регулярные части, вызванные в первые минуты агрессии на помощь, остановлены на подступах к границе охраняемой нами территории. Здесь, здесь и здесь. По нашим сведениям, там идут тяжелые бои. К счастью, армия и силы правопорядка сдерживают натиск, иначе враг давно бы захватил вокзалы и аэропорты. Надеюсь, вы понимаете, чем бы это грозило?

Понимаем, не первый день в милиции. Из города покатили бы по рельсам составы, полные Охотников. Словно вирусное заболевание разлетелись бы самолеты, наполненные алчущими человеческой крови виртуальными гостями с той стороны.

— Есть и плохие новости. Бригада десантников, посланная нам на помощь, уничтожена. По словам очевидцев, бой был коротким и безжалостным. Сотни наших солдат так и остались лежать обезглавленными в районе гастронома. До отделения сумели добраться трое. Известный вам генерал и два его ординарца. У генерала точечная контузия. Но он сумел пересилить боль ран и сообщил, что нашей проблемой занимаются на самом высоком уровне.

— Мы должны обратиться к президенту, — голос Баобабовой дрожит.

— Должны, но не можем. — Угробов обводит указкой отделение связи. — Специалисты настоятельно не рекомендуют пользоваться как телефонами, так и прочими средствами связи. Специальным приказом запрещено включать компьютеры и даже телевизоры. Черт их знает, из какой щели они могут появиться.

Молодец капитан. Взял груз ответственности на себя. Запретить пользоваться телевизорами в нашей стране — сродни настоящему подвигу.

— Мы несем огромные потери, — продолжает капитан, шаря по карте удочкой. — На улицах, ведущих к отделению, настоящая резня. Посланные дежурные машины с экипажами не вернулись. Постовые, попытавшиеся неорганизованно противостоять врагу, погибли. Как вы знаете, в шести кварталах от нас расквартирована войсковая часть с номером, который теперь никому не интересен. Не далее, как пятнадцать минут назад, мы получили донесение, что казармы заняты противником, а наши бойцы…

Капитан отворачивается к карте. Я не могу смотреть на его плечи.

— Ненавижу, — шепчет Угробов, — выше природы себя поставили. Десятилетиями сами строили мир, который нас уничтожает. Интеллект, искусственный разум, виртуальность… Выстругали гроб из столетнего дуба.

— Товарищ капитан… Не все так плохо. Разрешите предположение высказать?

— Валяй, лейтенант. Теперь все можно.

— Мысль такая: если Охотники спешат овладеть вокзалами, дорогами и взлетными полосами, значит, самостоятельно пробраться в другие районы они не могут. Можем ли мы предположить, что дыра, из которой они лезут, только в нашем районе? Можем.

• Предыдущая
• 64/90
• Следующая