Повелители Тьмы - Костин Сергей - Страница 8

• Предыдущая
• 8/63
• Следующая

Белые балахоны затянули какую-то нудную песенку, подняли меня на руках высоко над собой и торжественно понесли к костру. Проплывая мимо жителей, я видел, что они склоняются в низких поклонах, присоединяясь к плачу. Дети стали бросать мне на грудь охапки живых цветов.

Похороны были поистине великолепны.

Если бы меня так хоронили после моей смерти, я бы не имел ничего против. Но сейчас это было несколько непривычно.

Меня занесли наверх и бережно опустили на помост, заваленный цветами. Белые балахоны спустились вниз и присоединились к провожающим меня в последний путь жителям. Откуда ни возьмись в их руках появились факелы.

– Последнее слово! Последнее слово! – раздались крики из толпы.

Если это относилось ко мне, то я не имел ничего против. Любая секунда отсрочки могла принесли мне спасение. Только я не представлял, откуда оно может появиться.

– Народ требует, чтобы ты сказал своё последнее слово, – крикнул старичок.

Ну, если всё-таки требует, я готов. Я собрал всю оставшуюся во рту влагу и смочил пересохшее горло.

– Люди!

Мой возглас был похож на писк охрипшей курицы. Так не годилось. Если уж умирать, то так, чтобы о тебе потом слагали песни. Насколько мне позволяли моё лежачее положение и стягивающие меня верёвки, я прокашлялся, и теперь мой голос был похож на трубный глас Господа:

– Люди! Принимая эту смерть, я хочу, чтобы она послужила благому делу прославления вашего божества!

Я подождал, пока затихнут взрывы плача, и продолжил:

– Я также хочу, чтобы вы все закончили свою жизнь в подобном огне и чтобы некому было развеять ваш пепел по ветру…

Плач затих, и послышался лёгкий ропот. Но я не обращал на это никакого внимания. Каждый получал то, что заслужил.

– … Вы все будете гореть в вечном аду, на сковородках, а над вами будут стоять дьяволы с вилами и тыкать в ваши…

Крик ярости заглушил мои слова, и боюсь что собравшиеся пропустили самое интересное Толпа всколыхнулась, и послышались крики:

– Зажигай!…

– Огня!…

Огня, огня! Несут огонь! Белые балахоны, вскинув факелы, бросились к костру и подожгли его с четырёх сторон. Толпа восторженно взвыла, а я перевернулся на спину и уставился в синее-синее небо.

Ну что за жизнь? Всего лишь набор вполне известных и обыденных ситуаций, в которые попадает ни один, так другой человек. А что касается меня, что ж, смерть и для меня была смертью. Только ради чего эта смерть?

Сухие дрова внизу костра весело трещали, и запахло дымом. Мне стало припекать бок, и я перевернулся на другой.

Это было не от того, что я хотел быть зажаренным равномерно, просто со стороны деревни послышался стук копыт. Хоть какое-то развлечение. И может быть, чем чёрт не шутит?

Лошади встали на дыбы почти перед костром. Жители деревни упали на колени и прижали свои лбы к земле. Дым мешал мне разглядеть гостей, но по отношению жителей я понял, что это имеет какое-то отношение к их божеству. Дышать стало совсем невозможно, и кашель скрутил мои лёгкие. Пятки неприятно обдало жаром, и я подтянул ноги под себя. Но и в центре костра было не лучше. Я почувствовал, как уже покрываюсь хрустящей корочкой, словно рождественская индейка.

Где-то там, далеко, раздался свист, и мою шею охватила верёвочная петля. Мало того, что меня зажаривают, меня хотят ещё и повесить, это уж слишком. Я вцепился ногами в выступающий дрючок и напряг шею. Но силы были не те. Верёвка потянула меня за собой, в самое пекло. Тонкие бревна, уже частично подпалённые, обломились под моим весом, и я свалился прямо в алые языки пламени.

Волосы на теле моментально вспыхнули, голова превратилась в раскалённый шар, оставшаяся одежда добавила неприятностей, а верёвки обволокли меня горящими кругами.

Невыносимая боль вперемешку с ужасом выключили моё сознание.

Голоса доносились откуда-то из темноты небытия. Они мешали и не давали покоя уставшему и больному телу. Но звук оказался таким настойчивым, что не слышать было просто невозможно…

– Он будет жить?

– Он должен жить, моя госпожа!

– Он не похож на того человека!

– Огонь, моя госпожа.

– Почему он очутился где-то в лесу, среди сброда?

– Может быть…

– Мне не нужны твои "может быть"! Почему ты не нашёл его раньше?

– Мы искали его, моя госпожа, но…

– Запомни, если он умрёт, то его место займёшь ты.

– Я всё понял, госпожа.

– Моя госпожа, не забывай этого!

– Да, моя госпожа!

Голоса исчезли. Как хорошо в тишине и вечном мраке. Но как мешает эта боль. Она разлилась по всему телу… Нет, снова в ночь… Во мрак спокойствия…

Шок прошёл. Сознание вернулось на своё место, но боль продолжала пульсировать в каждой клетке тела. Боже, как мне больно. Словно мириады иголочек впиваются впиваются в меня, заставляя тело содрогаться в бешеных муках.

С трудом раздирая обгоревшие веки, я раскрыл глаза и уставился в серый потолок.

Восстановление картины происшедшего не заняло слишком много времени. Всё было просто, как в сказке.

ЗАГС, подворотня, бобоки, подводный мир и костёр. И всё. Значит, я снова жив?! Но если судить по той боли, которой охвачено моё тело, эта жизнь досталась мне с большим трудом. Но главное, я жив! Главное, я снова могу отдохнуть. А остальное свершится само собой. Да будет так!

Я снова провалился в забытье. Но теперь это был не абсолютный мрак. Наконец наступил тот момент, которого я ждал все это долгое время.

По телу снова пробежала судорога. Но это не была судорога боли, бесконечной и невыносимой.

Сознание обрело свободу, и теперь само, подчиняясь каким-то неведомым мне законам, начало освобождать накопившуюся в нём энергию знаний и мудрости.

Прежде всего было тело.

Боль постепенно отступала, тело расслаблялось и впитывало в себя соки жизни. Кровь заструилась с бешеной скоростью, обгорелая кожа спадала, вытесняемая новыми здоровыми клетками. Тело горело, вышвыривая вон. последствия другого огня.

Даже сквозь долгий сон я чувствовал, как заживают раны, как сначала розовеет молодая кожица, как становится твёрдой и упругой. В какой-то момент я почувствовал себя садом.

Маленькие волоски и волосы заколосились редкими всходами, чтобы через какой-то промежуток времени набрать новую силу.

Кровь все медленней и медленней разносила по телу спасение. Когда был дан сигнал – я проснулся.

Открывать глаза не хотелось. Ещё слишком свежо было воспоминание о перенесённой боли.

Я пошевелил пальцами рук. Вроде всё нормально. Следующими на очереди были ноги. Непривычное ощущение совершенно свежей кожи.

Словно только что вылез из бани.

Пересилив себя, я открыл глаза.

Как и следовало ожидать, я находился все в том же помещении, где пришёл в сознание в первый раз. Серые мрачные своды, не менее мрачные стены, и уж совсем неприглядный пол.

Скорее всего, это темница. Значит, я арестован.

Не видно ни сиделки, ни стражи.

Ощущая некоторую непривычность, я свесил ноги с деревянного топчана и с блаженством ощутил прохладу каменного пола. На мне ничего не было. Половина моей одежды плавала где-то в озере, часть болталась в лесу на сучьях, всё остальное сожрал огонь.

Огонь. Я провёл по голове рукой, ожидая, что кроме лысины ничего не обнаружу. Волосы были, правда, не слишком длинные, но это ничего. Всё остальное – я осмотрел себя – всё остальное было на месте. Разве что на ладонях отсутствовали кирпичные мозоли. Это тоже придёт, всё это неважно. Важно, что я жив и мог открыть заслонки.

Я снова лёг, закрыл глаза и посмотрел в самого себя. То, что искал, скрывалось за крепкой бетонной стеной. Я был уверен, что эти знания мне никогда не понадобятся, и предусмотрительно избавился от них таким образом. А теперь требовалось открыть эту дверцу.

Я сконцентрировал силы и навалился на бетонную дверь. Стена даже не затрещала. Но ничего, что построено человеком – всегда можно сломать, только для этого нужно время.

• Предыдущая
• 8/63
• Следующая