Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга II - Ховисон Дэл - Страница 44

Ногти на руках были выкрашены таким же алым цветом. Ему нравилось хранить ногти у себя, особенно акриловые. Брови у шлюхи были слегка изогнутыми и тоже светлыми. Она может оказаться натуральной блондинкой, и тогда соски у нее будут розовые. А не так, как у тех крашеных сучек, о которых он в последний момент выяснял, что на самом деле они брюнетки.

У него встал, когда она нагнулась, чтобы поднять упавшую сумочку. Из-за всех этих судов и переездов, из-за необходимости не попадать в поле зрения полиции у него слишком давно никого не было. Ни одной остывшей узкой задницы. Жернова правосудия двигались медленно, на слушания ушел почти год. Целый год его не выпускали под залог, даже порно негде было достать. В камерах, конечно, многое происходило, но им хватило мозгов не подкатываться со своими проблемами к нему. Его же интересовало другое. Целый год ему пришлось дрочить, вспоминая бледные безжизненные тела. И вот теперь эта шлюшка смотрит ему в глаза.

Он кивнул. Джентльмен, как всегда, — лучший способ внушить им фальшивое ощущение безопасности. Она подошла и села рядом. От этой шлюхи на удивление хорошо пахло.

— Купить тебе выпить? — спросил он, слегка скосив глаза.

— Да, было бы неплохо, — протянула она. — Но я бы лучше покурила. Здешний запрет на курение в барах — просто фигня.

Он махнул бармену, размышляя, с чем имеет дело: с обычной заготовкой для привлечения клиентов или она действительно нездешняя.

— А я думал, что калифорнийцы поведены на здоровом образе жизни.

Он улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ, хищно оскалившись.

— Понятия не имею. Я совершенноне местная.

— Ах… Я так и подумал. Что тебе заказать?

— «Джонни Уокер», черный. — Шлюха уставилась на него с вызовом.

Он спокойно кивнул бармену, и тот отошел. Сучка откровенно напрашивалась.

— Так откуда ты?

— Из Вегаса, — сказала она, начиная копаться в сумочке.

Ему открылся прекрасный вид на ее декольте.

— И сколько ты планируешь здесь оставаться?

— Это зависит от многого, — спокойно сказала она, беря наполненный барменом стакан и поднося его к губам.

Он наблюдал за ее влажным ртом, за тем, как размазывается помада.

— А ты здешний? — Шлюха захлопала длинными накрашенными ресницами, явно завлекая его.

— Это зависит от многого, — с полуулыбкой ответил он.

Сучке нравилось играть. С ней можно будет неплохо поразвлечься. Вытащив из кармана пачку наличных, он отложил на стойку стодолларовую купюру, дав понять, что с ним выгодно иметь дело.

— Такты знаешь, где я смогу покурить? — Она отвела взгляд от стопки купюр и заглянула ему в глаза. — Или еще что-нибудь?

— Это тоже зависит от многого. — Он убрал деньги в карман и сделал вид, что занят выпивкой.

Она наклонилась ближе.

— Я не могу здесь открыто работать, меня просто выбросят, понял? Я новенькая, и у меня пока нет своего места. Работать на улице без «начальника» нельзя, иначе меня найдут в канаве.

— Хочешь покурить после выпивки?

— Конечно. — Она залпом опрокинула стакан и встала.

— Насколько?

Шлюха улыбнулась.

— И это тоже зависит от многого.

Обычно он был спокойнее, терпеливее. Но перерыв был слишком долгим. К тому же она оказалась жадной и в лифте не прекращала его касаться. Обычно он так не делал. Ему нравились придорожные мотели, где можно было подогнать машину прямо к двери. Сейчас он остановился в месте с почасовой оплатой. Его покалывала клаустрофобия, и он не захватил всех своих инструментов. Но, возможно, это было и к лучшему — сменить почерк на новом месте.

К тому же у него стоял так, что перед глазами все плыло. А ее ладонь добавляла жара. Она слегка расстегнула блузку, открывая полукружья розовых сосков. Позволила ему целовать их в лифте, гладить руками. Не возражала, когда его руки заскользили по ее колготкам-сеточкам под юбку. Исследуя пальцами влажные трусики-танга, он размышлял о том, что же ее так возбудило: он сам, пачка денег, или это была просто смазка, которую проститутки используют, чтобы обмануть клиента, показав, как он их заводит.

В коридоре так воняло мочой, что у него заслезились глаза. Скоро шлюха будет холодной, и он наконец сможет ее трахнуть, очень скоро. Он, наверное, не будет растягивать удовольствие и задушит ее сразу.

Он с улыбкой открыл дверь в номер и пропустил ее вперед.

— Мне нужна доза, папочка, — сказала она, расстегивая блузку.

Лифчик-бра едва сдерживал ее грудь. Она быстро сбросила его.

У этой шлюхи было великолепное тело. Он давно не встречал таких красавиц.

— Я заплачу достаточно, как и обещал… Ты позаботишься обо мне, а я о тебе.

Она подошла к нему, потерлась всем телом, расстегивая на нем брюки. И упала на колени, как только добралась до сути.

Это было сложнее всего: сдерживать свою природу, когда жертва начинает сосать. Было хорошо, но чтобы было правильно,она должна быть мертвой.

— Вставай, — приказал он сквозь зубы. — Ложись на кровать.

Шлюхам это нравилось — нравилось, когда он командовал.

Этой оченьпонравилось. Она широко улыбнулась и встала. У нее было великолепное тело, он даже представить не мог, что она наркоманка. Ни уколов на руках, ни темных кругов под глазами. Прекрасная, и именно поэтому использование такого тела для проституции было преступлением, заслуживающим наказания. Именно поэтому он будет пытать ее сильнее, чем остальных, как только сунет угол подушки ей в рот. И действовать придется быстро — надо кончить поскорее, хотя что-то не получается.

— Ляг на спину и раздвинь ноги.

Она улыбнулась еще шире и сделала, что он просил, наблюдая, как он двигает рукой. Этой сучке, похоже, нравилась его боль. Надо прекратить и просто убить ее.

— Ты труп, — спокойно сказала она.

— Что ты мелешь?! — Он закричал, не в силах остановить руку и отвести глаз от ее груди и светлого треугольника волос в паху.

— Я сказала, что ты труп, — прошептала она, перекатываясь на бок и подпирая щеку ладонью.

Он был зол. Он пытался остановиться, но не мог. Рука двигалась все быстрее, причиняя уже серьезную боль.

— Почему ты убил всех этих женщин? — спросила она с грустной улыбкой. — Они были проститутками и наркоманками, но это были чьи-то дочери. И не тебе было решать, как им жить, Боб. Это не твое дело.

Его пульс ускорился втрое. Он посмотрел вниз и открыл рот, чтобы закричать, но не смог издать ни звука. Он уже стер всю кожу со своего члена, кровь текла на пол, рука сжимала голые вены и плоть. А потом пришла боль, настолько сильная, что он рухнул на колени.

— Помнишь ожоги от сигарет? — проворковала она.

Невидимая сила поволокла его к кровати, лицом к ней. Она вся была покрыта ожогами, и стоило ему это увидеть, как он ощутил, что такие же ожоги появляются на его теле. Он все так же не мог издать ни звука, только всхлипывал от боли. В ее руке ниоткуда возник портсигар, она вынула сигарету. Кончик сигареты начал тлеть от одного ее взгляда.

Лежащая на кровати спокойно поднесла фильтр к губам, и он заметил, что алые ногти на тонких пальцах начали удлиняться. Сделав глубокую затяжку, она сложила губы правильной «О» и выпустила колечко дыма. Все чувствительные места его тела пылали и обугливались, в нос ударил отвратительный запах горелого мяса — но ему по-прежнему не позволено было кричать.

Хватая воздух в агонии, все еще сжимая окровавленный остаток члена, он не мог даже взвизгнуть, когда она села. Чистый ужас не позволял ему отвести глаза. Да, он помнил, что делал с каждой из жертв. Но кто эта сука? Что она такое? Почему обладает такой силой?

— Помнишь порезы? Помнишь, как срезал им соски и ногти, как полосовал их прекрасные лица?

Он закрыл глаза и покачал головой. По щекам покатились слезы. Он хотел умолять, но слов не осталось, когда он ощутил холодное лезвие, срезающее его сосок. Однако, открыв глаза, он увидел, что тварь стоит в противоположной стороне комнаты, а его левый сосок валяется перед ним на полу.