Хроники Дебила. Свиток 2. Непобедимый - Чекрыгин Егор - Страница 62

Нет, я все-таки никогда не научусь так ориентироваться в темноте, как местные. Может, это у них в ДНК какой-то особый ген ночного видения записан? Или меня напрочь испортили московские фонари, никогда не позволявшие мне узнать, что такое настоящая темнота? (А я еще обычно жаловался, что недостаточно ярко горят.) Но фишка в том, что я вот, например, напрочь не понимаю, почему именно тут Лга’нхи велел мне сбросить лишние вещи! Тут есть какой-то особый ориентир, который позволит нам найти их, когда будем удирать? Я лично такого не вижу! Но Лга’нхи лучше знает. Так что делаю, что он говорит, и ползу дальше.

По дороге меня гложат смутные подозрения, что наш мудрый Вождь специально взял меня с собой, чтобы наши вояки не видели, какое позорище представляет из себя их шаман в качестве диверсанта! Хотя, с другой стороны, можно подумать, что они и так не оценили мой военный потенциал, глядя на мои экзерциции с протазаном и прочие проявления сомнительной крутизны. Увы, нельзя быть лучшим во всем сразу. Так что пусть утешаются моей крутизной на поприще войны духовной! Хотя и до жути обидно, что сейчас Лга’нхи ведет себя как нянька, приставленная к ребенку-дауну. Постоянно ползает кругами вокруг меня, проверяя и расчищая дорогу. Трудно даже представить, какая же я для него обуза сейчас. Но что поделать? В тылу меня тоже не оставишь – потеряюсь!

Так, опять чуть не проскочил мимо замершего и мгновенно пропавшего в траве двухметрового громилы. Он меня останавливает и дает знак ждать. Жду, вслушиваясь в темноту, пытаясь восстановить дыхание и успокоить сердцебиение.

Где-то в отдалении слышится шум. Ага, кажется, началось – наши неудачно воруют овцекоз! Тов’хай утверждает, что этих овцекоз «наши» верблюжатники вроде как у своих соседей забрали. Я ему не верю. Или не хочу верить, потому что, с одной стороны, это уж слишком большая удача будет, а с другой – ну как этот сопляк в темноте мог там какие-то следы разглядеть?! Он утверждает, что обо всем узнал по цепочке из дерьма, которую обнаружил, когда бегал разведывать вражеский лагерь. Все равно не верю – мало ли в степи дерьма!

Так, а шум-то разгорается, слышны вопли овцекоз и даже стук оружия, а вот и хорошо знакомый тревожный напев – наши по привычке тоже этим сигналом, аиотеекским аналогом набата, пользуются.

Вот теперь наша очередь, и легкий хлопок по плечу (вернее, это Лга’нхи считает, что он легкий) поднимает меня с земли. Я вскакиваю и бегу, ориентируясь сначала на звук его шагов, потом на верблюжий запах. Пробегаю мимо уже скальпированного трупа часового. Ни фига себе, Лга’нхи шустрый какой! А вот и они. Официально я назначен на это задание в качестве эксперта по демонам-верблюдам, да к тому же мой протазан подходит для задуманного лучше всего. Врубаюсь в стреноженное стадо. Буквально врубаюсь, орудую протазаном направо и налево. Обиженные вопли верблюдов говорят о том, что удары не проходят мимо. Хотя, к моему удивлению, той паники, что я ожидал, пока еще не наблюдается. Так, призывный свист Лга’нхи! Значит, пора сматываться, а стадо еще относительно спокойно! Подскакиваю к ближайшему флегматику-верблюду, который демонстративно отказывается проявлять признаки истерики. К счастью, он привязан какой-то веревкой, тянущейся к голове. Резко подтягиваю голову к себе (или, скорее, подтягиваюсь к ней сам) и густо вмазываю в ноздри зверюги дорогущую смесь из жгучих специй. Раздается дикий вопль, который уже не оставляет спокойным ни одного верблюда, мой подопечный истошно мотает головой, скачет, аки козлик, и нервирует своих приятелей. А я отлетаю в сторону, посылаемый движением шеи. Э-э, вот не скажу, куда взбесившиеся верблюды посылают своих обидчиков! Вскакиваю, хватаю протазан и бегу на свист.

Возле источника звука я не останавливаюсь, а лечу дальше, стараясь придерживаться выбранного направления. Если и собьюсь в сторону (а можно и не сомневаться, я собьюсь), Вождь меня без проблем отыщет. Сквозь учащенное дыхание слышу два коротких вскрика, и вскоре Лга’нхи меня догоняет. От него пахнет свежей кровью, значит, кто-то все-таки бросился нас догонять, ориентируясь, как и говорил Лга’нхи, на мой топот. Потому-то Вождь, когда я пробежал мимо, сел в засаду на моей тропе и разобрался с погоней. Мы еще бежим какое-то время, потом оказываемся возле своих шмоток, бежим дальше и утыкаемся в наших ребят.

Ух! Самая дурацкая война, которую я когда-либо вел. Битва, можно сказать, только начинается, ни одного живого врага даже не видел, а я уже вымотался, как собака! Спешно надеваю доспехи. Ноги подрагивают. То ли почти полгода, проведенные в лодке, подточили мои и так невеликие таланты марафонца, то ли это стрессовая обстановка так действует. Но если я не успокоюсь и не начну тратить силы более размеренно, то и сам скоро сдохну, и ребят подведу.

Итак. Что у нас есть? Первый этап плана пройден. Мы разыграли кражу скота. (Обычное дело между соседними лагерями. Ребята это точно знали, поскольку и сами частенько ходили воровать «живые консервы» соседей).

Якобы попавшись на краже, мы в панике зачем-то набросились и порезали верблюдов. А вот это уже такое оскорбление, которое не потерпит ни один уважающий себя оуоо. Опять же, как я понимаю их обычаи и взаимоотношения со зверюгами. А судить о них я могу только по поведению Пивасика, который готов был ценой своей жизни облегчить страдания (не такие уж и большие) своего верблюда. Представляю, как бы он разозлился, если бы кто-то просто так, без всякого смысла, порезал его любимую глумливую тварь (до сих пор вспоминаю того верблюда с ненавистью).

Ладно. Теперь нам надо доказать, что это точно дело рук соседских фулюганов. Так что, пока остальные гонят отару вперед, остаемся только мы с Лга’нхи и наша парочка Нит’кау и Тов’хай со своим пленником, которого они притащили из второго лагеря, сняв с поста за плохую бдительность при несении службы.

– Лга’нхи, убей его, – коротко говорю я другу, указывая пальцем на пленника. – Только копьем, сверху вниз, – добавляю я и утыкаюсь в нежданную проблему. Хотя с какой это стати «нежданную»? Вполне должен был это предугадать, прими я во внимание менталитет местных. Лга’нхи убивать отказывается, говоря, что это добыча Нит’кау и Тов’хая, а значит, им пленника и добивать. Даже волшебное слово «колхоз» не подействовало. Одно дело, когда бьешься в общей битве, когда мана идет на «колхоз», и совсем другое – забрать у подчиненного личный трофей.

Все бы ничего, но…

– Тов’хай, – быстро перерабатываю я сюжет. – Садись Нит’кау на плечи. Живо!!!

Оба не очень понимают, что происходит, но после моего рявка быстро подчиняются. Потом я забираю из рук смогшего только возмущенно пискнуть в ответ на такую бесподобную наглость Лга’нхи копье и передаю его нашему молодому сотруднику. Ага. Он аж руки отдергивает. Мало того, что копье чужое, так оно еще и принадлежит Вождю, у которого даже Волшебный Меч есть, и потому небось и все остальное оружие не простое! Опять рявкаю на всех, велю себя слушать и спрашиваю с укоризной, неужто они думают, что я могу испоганить ману копья своего лучшего друга или навести порчу на товарища Тов’хая? Оно, конечно, ничего плохого они пока от меня не видели и в моей способности разговаривать с Духами нисколечко не сомневаются. Так что волнения успокоены, ну вот разве что пленник отнюдь не пребывает в восторге от всей этой суеты и своей скорой смерти Я, правда, и сам не очень понимаю, зачем весь этот цирк. Думаю, это тяжкое наследие прочитанных в молодости детективов. Но оружие, которое убьет пленника, по моей задумке, должно быть аутентично оружию всадников-аиотееков. А у Лга’нхи, у единственного из отряда, есть крутое копье Пивасика с длинным и широким наконечником, рану от которого с дешевым пехотным «листочком» оикия не перепутаешь. Удар сверху вниз, с высоты сидящего на плечах Нит’кау «всадника», в загривок бедолаги, который уже даже не дергается в наших с Лга’нхи могучих захватах. Вроде как кто-то настиг и ударил его в спину. Теперь быстренько вернуть трупу его оружие, ага, уже расхаванное по сумкам и поясам победителей. И в путь. Нужно проложить достаточно четкий след в сторону вражеского лагеря, прежде чем нас обнаружат!